– Хренова чертовщина – подумала про себя.

Начало темнеть, а мы уже припарковались возле дома бабушки. К дому еле подъехали, так как снег не чистили, займусь этим завтра. Эх, Бабушка. Самое лучше детское время провела именно здесь, в маленьком уютном доме, возле печки. Под бабушкины рассказы и шепот подруг, запах свежих простыней и нашей яблони. А уж истории какие она умела рассказывать, что страшно ночью в туалет было идти. Помню, снежным вечером поделилась, что каждую зиму Карачун своим хрустальным посохом преображает всё вокруг: появляются мягкая перина на земле, белая шубка у деревьев, королевские узоры на окнах. Вьюга – подруга его, пела песни, успокаивая, а он тем временем подбирался ближе. Было в нём много страшного для людей. «Если встретишься с ним, то смерть свою найдёшь. Страшен он в гневе, и страшнее в раздолье. В ледышку превратит, тут же разобьёт. Осколки вьюга отнесёт к отчиму дому, а по весне растают они кровавыми следами, приковав душу мученицы, как цепями к дому». После таких историй никуда не хотелось выходить вовсе. Бабуля успокаивала, делясь, что шепотом да красотой можно задобрить Зимнего деда и дар получить. Не хотела я верить я тогда этим глупостям, а вот глупые подружки каждый вечер сбегали из дому в лес, лишь бы ещё одну силу получить. Словно она даруется каждый день. Один раз всей деревней искали их, пока плутали в соседней деревне. Заблудились, а там стемнело и не смогли вернуться. Тогда не ловили сотовые телефоны в деревне, а люди добрые позвонили бабушке на домашний, она тогда у нас была старостой деревни. Ох и отчитывала она их, так красноречиво, что все щеки порозовели, а затем напоила чаем с печеньками на тёплой кухне, морально подготавливая к разбору полётов с их родителями.

Да вот только как раскусила я на что способна, так хоть в огонь и воду, но не отдам дарованное.

– Ярик, это конечно прекрасно, что ты стоишь, любуешься, но может калитку откроешь человеку с пакетами?

Оставив воспоминания на потом, открыла замок на заборе, затем прошагала по усыпанной снегом дорожке. «И вот тут он её и унёс…». Бабушкины слова, навсегда поселившие страхи в душе, всплывали в голове с новой силой. – Барыня-сударыня, да спасибо вам огромное, ещё и дверь открыла. – продолжила шутить подруга, заходя внутрь.

– Ты же сказала, что дом возможно слегка прогнил? – недовольно донеслось сзади.

– Так и было, или так и должно было быть. Меня тут не было с того самого момента, да и родители не говорили, что присматривают за домом, они вообще не любят всё деревенское.

Отворив старый замок, мы зашли в чистое сенце, не было ни пыли, ни паутины, словно в доме живут.

– А это еще зачем? – поставив на пол сумки, спросила подруга.

– Бабушка рассказывала, такие кресты рисовали мелом или краской на всех дверях, чтобы отгонять злую силу и не впускать разных ведьм, упырей, домовых внутрь. Нечистую силу, короче. Не смотри на меня так, я лишь говорю, что знаю. И не вздумай стирать, это от бабушки осталось.

Женя молча подошла и обняла меня. А что тут скажешь? Мне хотелось быть в её доме, хотелось почувствовать, что она рядом. Погода начала ухудшаться, и пора бы включить отопление, распаковать вещи. Просторное сенце было центром, их него можно попасть в избу, погреб, кухню и туалет. Родители говорили, что план дома весьма неудачным для продажи – «солнышко».

Помню рассказы о том, как тяжело было строить и облагораживать его, что якобы тут нашли мёртвую девушку и пока вызвали полицию, тело пропало. Моя бабуся тогда еще ребёнком была, но она с самого детства повторяла: «Не отращивай косы или та за тобой придёт».

Однако, все комнаты были убраны и нам оставалось украсить их и приготовить глинтвейн. В избе имелась главная двуспальная кровать, кровать рядом с печкой и диван.

– А как разжечь печь?

– Не знаю и знать не хочу и так тепло.

– А там можно спать?

– Внутри? В копоти и грязи? Теоретически можно, еще и поджарить тебя тоже можно – понизив голос прошептала я.

– Но-но, жарить меня только деревенские парни могут – мечтательно подмигнула она, вечно в поисках приключений и флирта.

Не смогла сдержать смеха и хохотала так, что пришлось схватиться за живот. Вот всегда у нас так, с первого класса вместе и даже самые дурацкие шутки вызывают массу эмоций. Далеко позади школьные времена и универ заканчиваем в этом году, ни разу мы не ругались, никакого парня не делили и выросли как сёстры.

– Да, не, наверху можно? – всё же уточнила подруга.

– Если решишь убраться сначала, то вперёд.

Ёлку мы поставили рядом с окном в избе, чтобы не загораживала телевизор и была видна снаружи. Ветки ели устроились перед телевизором, а электрическая гирлянда украшала стену над большой кроватью. На кухне уже готовилась картошка и я поспешила помочь подруге с мясом по-французски, отметив, что она также захватила красивые новогодние кружки с оленями, красные салфетки со снежинками и маленький домик с лампочкой внутри. На него я и засмотрелась: бордовый с темной крышей и дверьми, слегка светлыми рамами, через которые был виден свет. «Запри дверь».

– Жень, а дверь закрыта?

И в этот момент послышались шаги, машинально взяв нож в руки, повернулась в сторону двери. Шаги приближались.

– Тут-тут, можно? Свет горит, а в гости не зовёте? Ярка, ты ли? – девушка напротив напоминала соседскую девочку, с которой играли в догонялки каждое лето, но теперь это была девушка моего возраста. Кому я вру, моя бывшая подруга.

– Злата?

– Злата, Злата – рассмеялась она с парнем. Парень был мне знаком, у меня случайно выпал нож из рук, и я резко встала.

– Ну, будет, не нервничай. Прости, я без стука и приглашения. Увидела, что у баб Нюры свет горит и дай думаю, зайду. И тут на пороге Олег, наш общий друг – она посмотрела на него с улыбкой – и вот мы тут. А двери чего не запираете, городские? Не боитесь воров, волков? Иль местные традиции чтите?

– Каких еще волков? – медленно произнесла Женя.

– Тут нынче Полинку сожрала стая в посадках, завтра похороны. Приходите, есть на что посмотреть. От тела куски оторваны были, да разбросаны по полю рядом, рука так костлявая и осталась. Патологоанатом сказал, что сделать мало что можно в деревне и просто прикрыть иконой можно. Жуть, я сам видел. А вот лицо не тронули. Такой же красавицей и осталась. Вру, еще пуще стала. Лежит спокойная, волосы цвета снега, губы как малина: розовые и манящие. О, Ярослав, на тебя она похожа, только мёртвая. Кожа бледная, так гляди и встанет, и пойдёт в дом к таким, кто не закрывает двери на замок. – он многозначительно посмотрел на меня.

– Олег, прям неприятно сказал. Поля подругой нашей была, не говори так. Совсем не страшно, а лишь противно.

– Злат, перегнул – пожал неловко плечами.

Женька засуетилась и ей явно было неприятно слушать такое, да и меня передёрнуло, слышала я такое уже.

– Вы пришли глупости рассказывать? Знаю я историю про Капитолину, бабушка ещё рассказывала, что всё на волков пеняли, а муж её убил. Вы хотя бы повествование изменили, а то и кости, и куски. Кстати, стыдно должно быть так про Полину говорить. И, да, вам привет, дела хорошо, да, конечно, заходите в гости – многозначительно посмотрела на них. Прошло время нашей дружбы, сейчас же раздражение накатило от незваных гостей со странными фразами.

– Ярослава, помнишь, значит, а я чуть беспокоиться не начала – улыбнулась Злата. – Не звонила да не писала, а что случилось? – на секунду задумалась.

– Так, это страшилка была и никакой Полины нет? – с непониманием обратилась к ним Женя. Признаться, я сама не понимала, что за цирк эти оба устраивают.

– Как нет? Есть, только теперь это не история, а по правде так всё. – серьезно ответил парень.

– Полина – внучка баб Кати, Яр, помнишь? Она тебя еще гадать учила, а ты её парня целоваться учила. Помнишь, как ночью в одной ночнушке к нему бежала?

– Злата, мы только приехали, пробудем здесь несколько дней. Думаю, ты понимаешь, что нам бы хотелось отдохнуть от дороги. Вам уже пора и страшилки свои дурацкие с собой забирайте. Нехорошо так про Полину говорить, когда она жива и здорова.