Вечером Сергей отвез всех к бабушке и договорились, когда завтра отвезти их на станцию. Отец попросил, чтобы и Андрюшку взяли с собой, он также попрощается с внуком. Потом женщины легли спать, а Дима вышел и сидел с мамой на лавочке, разговаривали о жизни, пока млечный путь не перевалил за половину. Теперь Ворониха была спокойна за сына.

Её сын нашёл свою судьбу, ведь не могла она видеть ни о сыне своем, ни о внучке, ни о правнучке. Вот стоял запрет на это. Обещал сын звонить чаще, иногда приезжать, на следующий год обещал приехать вдвоем с Викой на пару дней.

А Катя впервые побывала на море, да ещё в хорошей гостинице. Впечатлений было – очень много, радовалась теплой воде, как ребёнок. Сергей и не видел её такой раскрепощённой. Он влюблялся в неё каждый день ещё больше. И конечно, он сделал правильно, что улетели туда. Работа была, есть и будет, а жизнь – она одна.

Там неожиданно после особенно бурной ночи она спросила его:

– Серёжа, а если мне придётся дар перенимать у бабушки. Как ты к этому отнесёшься?

– А разве есть варианты и можешь не перенимать?

– Нет, но….

– Я знаю, что так будет. Надеюсь, на метле летать не будешь.

На этом разговор был закончен и Катя к нему больше не возвращалась. И вот они дома, как бы не было на море хорошо, но дома лучше. Даже если учесть, что своим домом деревня стала немногим более года назад. И повезло, что Ольга, жена свёкра, встретила их, как родных, не то, что Мария. Да и Павел Петрович посвежел и помолодел.

Они сдали квартиру, взяли на три месяца наперёд и, хотя это были не такие уж большие деньги, отдали молодым на ремонт их дома.

На следующий день по приезду Сергей побежал на производство, Катя затеяла стирку всех вещей, которые привезла с отдыха, Рядом «помогал» сын. А что там стирать – здесь была машинка – автомат. Антон сообщил новость – его тесть подал в отставку. И ведь молчал до последнего, приехал с отдыха и подал.

– И ты недоволен?

– Ты что? Ещё как доволен. Наконец – то он не будет командовать, пусть занимается сбытом. Он молодец, все наладил и ушёл в отставку. Пошли, покажу бухгалтерию – у нас доход неплохой в июне, хотя и не праздники. Завтра можешь заплатить немного больше, чем обычно, авось и выплатишь быстрее. Я смотрел, на твоем доме работали полным ходом.

Кстати, там, говорят, бабушку Катину заметили, наверное, поэтому и работают на совесть. К осени и переедешь. Ты ведь там хочешь также все удобства сделать? А зачем тебе здесь такой дом?

– Планы у меня большие. Хотел бы сделать у нас комплекс для отдыха. Да, не смейся. Навозом в деревне не пахнет, сам знаешь. Мы его вывозим, складируем. Есть в планах перерабатывать его, запуская червей туда. Ну и продавать. И пустить ещё пару рейсов автобуса. Это не сложно. Понимаешь, добираться сюда сложно.

– Ну ты и жук. Я думал, в сентябре перееду к себе домой, а тут самое интересное начинается. Неее, я также хочу участвовать, – засмеялся Антон.

– Я разве против? Кстати, как беременность у Алисы? Не знаете, кто у вас будет?

– Все нормально, сына ждём.

Планы Сергея заинтересовали Антона, он начал искать, де заказать этих червей для быстрой переработки навоза в качественный перегной, посмотрел, куда его потом можно сбывать….Да, есть над чем подумать, да ещё вопрос, где брать качественного калифорнийского червя, которого можно затем и продавать. Не такие уж большие деньги, но в комплексе…

Начал он через тестя пробивать дополнительные рейсы в село и деревню, нужны будут рабочие руки. И так уже некоторые, которые ездили в райцентр, начали проситься на комплекс. Ну сейчас им четверо человек нужны, а потом ещё двое –трое будут нужны. Правда, Алиса рассчитывала, что после рождения ребёнка она останется в райцентре.

Оксана обещала помочь с ребёнком. Конечно, загружать постороннего человека не стоит, но хоть раз в неделю можно будет оставлять. В области только нанимать придётся. Вообще семейная жизнь была совсем другой, чем с первой женой, даже нечего сравнивать. Но и тогда они не планировали детей, у Кэтрин в голове был только секс, вечер в кафе.

А с Алисой они зачали ребёнка практически сразу. Вот так. Но ему уже скоро сорокешник, какие вечеринки? Да и Алисе двадцать девять. Это тесть ещё молодился.

А у Фёдора Афанасьевича созрела обида на Ворониху. Он никому не доверял в жизни и тут решил, что старуха действует по чьему-то науськиванию. Потому как ему шепнули, что, типа, его новый глава администрации хотел оставить вторым лицом, а тот ушёл в отставку. Передали, что жалел он очень. Вот и решил, что бабка подставная.

Он не стал вспоминать, что рассказала ему о Ляле, о её планах, о чём сама Ляля подтвердила на допросе. У него внутри клокотало – он мог бы ещё срок отработать. Он решил проведать бабку, но поехать сам. Ну не скажет же он начальнику полиции, что послушал какую-то старуху сельскую. Да и бабка сухонькая, тьфу и рассыплется.

Он ехал и представлял, как сунет ей под нос кулак, как схватит за шиворот, встряхнёт. Он же по её совету спортом снова занялся. Что-то очень глубоко в душе говорило ему, что многое она говорила правильно, но то, что он сглупил и добровольно оставил пост, его сильно напрягало.

Она на этот раз не стояла у калитки, стояла у двери своего дома. Он вышел из машины, решительным шагом направился к калитке, толкнул её, но она не открывалась. Толкнул сильнее, даже не шелохнулась, хотя с виду и хлипенькая была. Бабушка смотрела на него с некоторой усмешкой.

– Открывай, что смотришь? Ведь хуже будет, – он закипал уже весь.

– Я никого в гости не жду. Ты ведь не в гости явился, бабку старенькую за шиворот взять и встряхнуть хорошо приехал, да? – повторила она его мысли. Он вздрогнул внутри, но вида не подал и снова начал трясти калитку, хотя видел, что там нет никакого замка или крючка.

Тогда женщина подошла ближе к калитке и посмотрела ему в глаза. Он хотел протянуть руку, схватить её через забор за грудки и притянуть поближе, но неожиданно уперся в какую-то преграду. А глаза у бабки вдруг стали круглыми и жёлтыми, как у филина, да и весь вид её стал странным. У Федора Афанасьевича кровь застыла в жилах.

И филин или сова, черт их знает, вдруг прошептал как-то хрипло, то ли прокаркал:

– Три дня и три ночи молчать будешь, это на первый раз. Слово плохое обо мне скажешь или подумаешь, что я подосланная, неделю молчать будешь. Так мягко наказываю, потому что зять у тебя золотой, его благодари. А того, кто сказал тебе, что тебя хотели оставить, гони от себя, понял? Если бы не зять, показала бы я тебе, как бабке кулаки тыкать.

Потом толкнул филин (или сова) его в грудь, щёлкнул пальцами, и Фёдор Афанасьевич не помнил, как оказался за рулём машины. Уже на подъезде к поселку у него зазвонил телефон. Звонила Оксана. Он хотел ответить, но не получалось вымолвить ни звука. Тут уж испугался он по – настоящему. Приехав домой, начал объясняться мигами и запиской.

И только теперь до него дошло, что бабка – настоящая ведьма, что именно о ней рассказывали ему, а он, дурак, не поверил. На второй день к вечеру снова приехал он к бабке, вышел из машины и стал на колени, но бабка даже не вышла из дома. Ишь ты, кулак он хотел ей под нос сунуть. Ну-ну. Тут как раз Катя возвратилась за сыном.

Они договорились с бабушкой, что будет Андрюшу к ней привозить с утра, приходить на обед, а потом вечером забирать. Не хотела на Олю оставлять, хотя та была и не против. Увидев Федора Афанасьевича на коленях перед калиткой, обошла его и зашла во двор. Ничего не спрашивала, так как почувствовала бабушкину магию.

Она уже научилась её различать. Через минуту вышла из дома и крикнула:

– Бабушка сказала, чтобы послезавтра приехали, как и договаривались.

Понял мужчина, что наказание должен получить полностью, а что делать, ну ошибся, ну не подумал, что кто-то его не испугается. С кем не бывает. Приехал и третий раз, опять на колени встал. Но мог бы и не вставать, вчерашнего хватило, чтобы Ворониха поняла, что осознал и спесь свою перед ней спрятал. И опять зайти он не смог во двор.