Между тем, музыки больше не было. Не было и шагов. Зато появился странный грохот — будто удары со всей мощи по стенам. Так могли бы рубить топором проход в скалах древние рудокопы. Если это был ручей, то это был очень страшный ручей. Когда увлекательное наблюдение за приборами исчезло, остался страх.

Чет закрыл глаза. Задумался. Иногда надо просто постоять тихо и подумать, чтобы принять правильное решение.

И решение пришло само, тоненькой струйкой свежего воздуха, то появляющейся, то пропадающей откуда-то справа.

Чет, потихоньку передвигаюсь руками по стене, боясь упустить это почти незаметное движение воздуха, пошёл в его сторону. Грохот слышался все реже и вскоре вовсе стих.

Чет с облегчением увидел слабенький свет там же, откуда шёл воздух. Он бросился туда. Ещё некоторое количество шагов — и он услышал разговор, совсем близко. Говорили мужчина и женщина.

— И не забудь про Булыжечника. Полный контроль должен быть восстановлен, — сказал мужской голос.

— Конечно, милый. Пока! — сказал женский голос, показавшийся Чету знакомым. Воображение дорисовало ему звук поцелуя. Фи.

Он бросился туда, откуда услышал голоса, готовый уже кричать о помощи, пока они не ушли.

Послышался стук копыт. Чет набрал было воздуха, чтобы закричать — да вдруг понял, что помощи не понадобится — выход замаячил перед ним, и он был достаточно большим.

Чет вылез через лаз, выходящий из-под земли между двух камней в кустах терновника — и вылез чуть ли не под ноги девушки. Неужели! Это была Анна. И она оказалась немного напугана его появлением из кустов. На груди ее (это почему-то сразу бросилось в глаза) был его кулон. Кулон Алькантара. Медная штучка с зеленым камушком внутри.

— Я делал измерения, — сказал Чет Орельеву. Следователю этого будет более чем достаточно. — Забурился черти куда. Увлекся. Вышел — там она. Она, должно быть, испугалась, что я появился неожиданно из кустов.

— А можно поподробнее?

— Да, я измерял… — и Чет с удовольствием пустился в пространные объяснения поведения магнитных полей.

— Так! Не об этом, — отмахнулся Орельев. — Когда вы встретились, что произошло?

— Да ничего особенного. Я извинился, что напугал ее. Она сказала, что ничего страшного, здесь все теряют ориентацию и бегают по кустам, когда начинают мерить поля. Я сказал что-то в том духе, что так перенапрягся, что начал путать напряжение с напряженностью…

Орельев делает заметки после разговора с Четом

— Так…

— И после этого мы немного прошли вместе, пока нам было по пути.

— А вам, видимо, было по пути, куда бы она ни шла.

— Да бросьте. Она шла в поселок, и я направлялся туда же. Не стоит меня обвинять в том, что я клеюсь к замужним женщинам.

Орельев смотрел на него с видом человека, готового обвинить его кое-в-чем гораздо худшем:

— И что же произошло по дороге в поселок?

— Да ничего. Немного поболтали. Она рассказала легенду о восьми сестрах. А потом она довольно скоро свернула, и дальше я шел уже один.

— Вы рассказывали ей об этих своих полях?

— Немного, — признался Чет, — и ей было интересно, что бы вы там об этом не думали. Она свернула, потому что ей пришло какое-то сообщение.

— Что за сообщение? Она как-то его прокомментировала?

— Нет, просто сказала, что ей надо срочно зайти в одно место.

— Можете показать, где это было? — Орельев извлек из стола олдскульную топографическую карту и Чет с удивлением уткнулся в нее носом. Там, где Анна по его воспоминаниям, свернула, никаких тропинок изображено не было. Но это-то ладно — никаких «одних мест», в которые Анна могла бы зайти, свернув там, в том направлении не прослеживалось.

Может, это просто старая карта. И если даже нет, разве все изображается на картах? Может, там вообще просто палатка геологов, или измерительный прибор стоит на постоянке. Может, ей тоже надо было снять какие-нибудь показания. «Не обманывай себя, Чет ты просто надоел ей», — одернул он сам себя.

— Кажется, здесь, — ткнул он пальцем. — Но здесь, вроде, никаких тропинок не нарисовано.

— На месте показать сможете? — уточнил Орельев.

Чет сказал «да», и они договорились, что Орельев позвонит. Уже положив руку на ручку двери, Чет вдруг обернулся. Но нет, ну его. Уж очень бесил его это Орельев. Открыл дверь. И все-таки развернулся.

— Кое-что еще. Вдруг это важно. За минуту перед тем, как я испугал Анну, выскочив из кустов, я слышал, как она разговаривала с каким-то мужчиной. Но его самого я не видел. Когда я подошёл, его уже не было.

— И куда же он делся?

— Понятия не имею. Но я слышал стук копыт.

— О чем они говорили?

— Я ничего не понял. Что-то о каком-то «Булыжечнике».

— Как вам не стыдно, Чет. И вы туда же! — хмуро посмотрел на него Орельев.

— В смысле?

От комментариев по поводу своей фразы, Орельев, впрочем, воздержался:

— Какого рода был разговор? Хоть что-то вы запомнили?

— Мне показалось, разговор был деловой. Но она назвала его милым. И это не был Влад.

Это совершенно точно не был голос Влада, поэтому Чет и удивился, когда Анна назвала мужчину «милым». Он даже ходил в научную столовую, слушать голоса тех, с кем Анна могла бы вести дела — и никого не узнал. Впрочем, голос, услышанный из-под земли, и голос в столовке — это две большие разницы, даже если принадлежат они одному человеку.

Все это он и поведал Орельеву. Ну, кроме того, что голос он слышал из-под земли.

— Вы слышали голоса всех, с кем Анна работала?

— Я не уверен. Троих.

— А голос Матвея?

— Ее начальника? Нет, это не голос Матвея. У него грубоватый, жесткий такой голос, не похож на голос интеллигентного человека. Нагловатый такой. У этого тоже был низкий, но не такой, спокойный скорее, приглушенный.

— Хоть слепое прослушивание вам устраивай, — вздохнул Орельев.

«Этого еще не хватало», — подумал Чет и окончательно собрался уезжать. С него хватит. Анны здесь больше не было, замеров он сделал столько, что хоть их бы обработать. И открытие, между прочим, само себя миру не откроет! Да, он покажет Антону, что там ему нужно, съездит с подругами в Забытый город, и домой.

В поисках Булыжечника

— А что ты знаешь про Булыжечника? — спросил у Леньки осененный внезапной догадкой Чет. У кого и спрашивать о чем-то типично местном, типа «Булыжечника», если не у местного самозваного гида?

— Булыжечник? А что Булыжечник. Гремит в горах, — и Лёнька рассказал ему легенду о Булыжечнике. Местный мифический персонаж. Ерунда какая-то, как и большинство легенд. Нет, вряд ли Анна вела с кем-то разговор о взятии под контроль мифического персонажа. Скорее, какое-то явление, которое они зовут между собой в честь легенды. Стук под землёй.

— А хочешь, завтра свожу вас послушать? — спросил Леонид. — Девчонкам только не рассказывай. Будет сюрприз, — и он подмигнул. Для них это будет «увлекательная поездка в заброшенные шахты позапрошлого века».

Последние сомнения, надо ли ему присоединяться к неожиданной туристической группе, у Чета исчезли. И в полдень следующего дня они уже были там, где можно "услышать булыжечника".

Лучшая энергетика местных гор? Энергетика или не энергетика, но нечто странное в этом месте было.

Леня начал экскурсию с шахт, где когда-то добывали руду. Не то, чтобы там было что-то особенное — сначала. Подумаешь, ходы в земле. Они вошли через вход, который иначе, чем дырой в земле, и не назовешь, и спускались все ниже и ниже. Неужели здесь когда-то были изумруды? Выглядело это, как прорубленные в почве проходы, не более того. Леонид шел впереди и освещал им дорогу большим фонарем.

Вдруг он остановился, как вкопанный.

— Это он. Булыжечник, — тихо прошептал он.

Чет и девушки заозирались, но никого и ничего не увидели.