Сегодняшняя встреча была их первой официальной.

— А я думал, нет тела — нет дела, — как бы легкомысленно заметил Чет, чтобы разрядить обстановку. Ну и еще, чтобы узнать, не нашли ли тело.

— Только не в том случае, когда наверху есть люди, которым есть до этого дело, — заметил Орельев.

Да, так себе тема для легкомыслия. Да и обстановка не слишком-то разрядилась.

Орельев не стал второй раз спрашивать о том, что Чет делал в тот день. Хотя мог бы — хорошенько подумав, Чет теперь мог это сформулировать понятно даже человеку, весьма далекому от науки.

— Когда и как вы познакомились с Анной? — спросил Орельев.

Когда и как…

Она стояла на сцене, тоненькая хрупкая девушка с русыми волосами. Ее стройность выглядела даже чуть-чуть болезненно на фоне ее вполне пухленьких и круглощеких подружек.

Она читала стихи. Плохие стихи явно собственного сочинения. Чет тогда даже не знал еще, как ее зовут — тупо прослушал объявление следующей конкурсантки.

«Дольмены, гроты и менгиры…» — пытаясь читать «с выражением», она чуть ли не завывала.

Ничего нового, все девчонки немного повернуты на мистике. В этой же… Да, в этой, определенно, что-то было. Ее стихи, хоть и не в рифму, обладали неким ритмом. Хоть и сбивающимся, но почему-то странным образом отзывающимся в нем. В текст он не вслушивался. С первой строчки понял, что ерунда, образы, понятные только их создателю.

— Дольмены… — чуть ли не выкрикнула Анна со сцены.

Дольмены? Чушь какая-то. Подожди-ка. Дольмены? Доль. Мен. Дольмен. До-ль-мены.

Он, повторяя про себя на разные лады слово «Дольмены», выкарабкался из рядов, выбрался из зала и побежал к себе.

В тот день его работа, наконец, вышла из ступора. Работа, которая стояла уже целую неделю. Да нет, несколько недель. Благодаря чему он, собственно, и оказался на этом дурацком конкурсе. Надо же, конкурс талантов. Талантов показывать груди и попки? Конкурс гораздо честнее было бы назвать конкурсом красоты — хотя бы потому уже, что проводился он только среди девушек.

Дольмены. В его работе не было ничего о дольменах, но каким-то образом это странное слово привело его мысли в порядок. Должно быть, потому, что когда-то, узнав о таинственных якобы преломлениях магнитных полей и прочих псевдонаучных слухах, связанных с дольменами, он довольно долго рассуждал об этом, и сейчас его те, давние рассуждения вдруг легко и приятно притянулись к его сегодняшней работе, дав ей недостающее звено.

Логика рождала логику, формула рождала формулу. А дольмены… Дольмены, похоже, родили все это. То есть, нет, дольмены должны рожать дольмены. А если дольмены рожают формулы, то тут или межвидовые связи, или он, Чет, просто переработал.

Доведя очередную сложную формулу до конца, он с выдохом остановился и сам не поверил тому, что сделал. Это было похоже… Он еще раз пробежался глазами по написанному. Да, это было похоже на чертово открытие.

Но ведь следователю совершенно ни к чему знать всю эту историю о том, как он впервые увидел свою Дольменовую королеву? Он спрашивает, как они познакомились! Ну, если понимать вопрос буквально.

— Я познакомился с ней первого июля. Здесь, в поселке. Мы случайно встретились на тропинке, шли в одну сторону.

— Чет. Вы ведь знали ее и в Москве. Мы нашли ее телефон, — Орельев явно блефовал — даже если бы они нашли ее телефон, в нем не могло быть о нем, Чете, ни слова. — Расскажите мне все, что вы знаете об Анне. Если вы хоть немного заинтересованы в успехе следствия.

— Я видел Анну в Москве. Мы учились в одном институте. И я видел ее на конкурсе талантов. Она читала плохие стихи о Дольменах. Но познакомились мы только здесь. Так что, знаю я о ней не больше, чем говорят ее странички в соцсетях, Вы же видели ее странички? Универ, археология, пятый курс. Увлечения — раскопки и исследования в области, в которой я не разбираюсь. Обожает дольмены.

— Дольмены?

— Именно. Странно, правда?

«Интересно, а кто такая эта девушка?» — думал Чет тогда, в тот пока лучший день в его жизни. Закончив с открытием, можно было подумать и о другом. Белая королева его Дольменов? Нет, Завывающая Дольменовая ведьма, вызвавшая его музу! Ведь, если задуматься, дольмены, как и пирамиды, да и другие культовые строения древних времен, изначально были созданы для захоронения. В этом смысле, каждый, воспевающий их…. Пфф.

Впрочем, то, что в кремлевской стене хоронили вождей, ведь не значит, что она была сделана именно для этого? А значит лишь, что те, кто служил ей, остались с ней вместе в веках. Что мы знаем об этом? «Ладно, Чет, просто признайся себе, что не хочешь согласиться с мыслью, что девушка, которая тебе понравилась, воспевала чьи-то там могилы», — сказал он тогда себе.

Впрочем, Чет был не силен в истории и археологии.

Утром взгляд на написанное вчера ничуть не приуменьшил кажущейся вчера значимости содеянного.

Теперь у него было несколько вариантов дальнейшего поведения: можно было просто почивать на лаврах, можно было продвигать свое открытие в люди, можно было приступать к следующему открытию. Можно было просто отдохнуть. И узнать, наконец, кто такая эта Дольменовая королева.

На страничке конкурса Чет довольно быстро нашел девушку по имени Анна Арнтес со стихами о дольменах. Зарывшись в социальные сети поглубже, выяснил и то, что на самом деле ее звали Анна Кирсова. Как ему применить практически полученные знания, Чет пока не знал. Он был специалистом в чем угодно, но только не в общении с девушками.

К тому же, Чет был слишком занят непримиримой внутренней борьбой между желанием немедленно узнать мнение научного сообщества о своем открытии с одной стороны и нежеланием потратить на это все лето с другой. Чет становился сторонником то одной, то другой стороны, нанося противоположной жесткие умственные удары. Удары были сокрушительными, но не неотразимыми.

В конце концов, устав от борьбы, между наукой и летом он все же выбрал лето.

И потому сейчас он зависал у своего приятеля Темыча-айтишника, пытаясь вырвать и его из его борьбы — с искусственным интеллектом, в которой ИИ неизменно побеждал. Начав около десяти утра, к вечеру Чет преуспел. И теперь, оккупировав мешко-кресла в парке Горького, они накачивались кофе и мороженным. Темыч не отрывался от планшета, Чет вертел в руках медную штучку, только что купленную в одной из сувенирных палаток — изделие кузнецов, селфмейд.

— Только не говори, что собираешься подарить его своей Дольменовой Анне, — сказал Артем. — Ты не осмелишься.

— Почему бы и нет? Отныне я весьма самоуверен. Вчера ночью примерно в два-пятнадцать произошел мой выход в альфа-самцы. Без пяти минут нобелевский лауреат гораздо симпатичнее в глазах девушек, чем просто какой-то чудик, постоянно талдычащий формулы.

— А если этот без пяти минут нобелевский лауреат подарит ей без пяти минут золотой кулон, она падет к его ногам.

— Да, вот именно без пяти минут, — Чет вертел в руках медную штуковинку.

— Только ни на что не надейся. У нее сейчас не та фаза цикла. Обожди с месяцок.

— В смысле?

— Не заметил? Такое ощущение, что события в жизни твоей Дольменовой Анны повторяются, с циклом в девять месяцев. И я это вовсе не в том смысле, без всяких намеков, что она что-то там за это время рожает. Просто так получается, взгляни сам, — и он протянул Чету планшет с открытыми окошками сразу несколько Анниных соцсетей.

И Чет взглянул.

В августе был страстный роман. Следующий страстный роман, с другим, правда, человеком, случился в мае.

В апреле была поездка в Таиланд. Через девять месяцев, в январе, поездка во Вьетнам.

В мае она, раскапывая древний Город, нашла, как ни странно, кость мамонта. В феврале — птеродактиля.

В июле ее чуть не засыпало на раскопках в Херсонесе. В апреле, через девять месяцев, она попадает в какой-то узкий лаз, в котором чуть не застревает, в поездке в Эмираты.