– Угу, – боднул он головой.

– Как-то нехорошо получилось, – досадно почесав затылок, произнёс Николас.

Девочки вышли на улицу и перед тем, как сесть в экипаж, Элизабет взяла за руку Беату и, глядя ей прямо в глаза, сказала:

– Я знаю, что не нравлюсь Питеру. Никто из ребят не хочет со мной дружить. Это из-за моей внешности. Между собой они дразнят меня толстухой. И хоть мама говорит мне: «Никогда никому не позволяй обижать себя», – я всё равно знаю, что это так и мне не избавиться от этого прозвища… Знаешь, мне казалось, что Питер не такой, как остальные. Он один всегда относился ко мне по-доброму. Вот я и подумала… Я бы очень хотела ему понравиться и подружиться с ним, но насильно мил не будешь… У меня ведь даже подружек нет. Поэтому я решила отдать тебе второе приглашение. – Она достала из своей сумочки ещё одну сложенную бумажку и вложила её в ладонь Беаты. – Можешь сходить завтра на турнир вместе с Николасом… или Питером. – Тихо добавила Элизабет. – И ещё передай ему, чтобы он не чувствовал себя виноватым и не боялся, что друзья высмеют его… Мне было приятно с тобой познакомиться. Если у тебя появится свободное время, приходи ко мне на Цветочный бульвар. Я буду очень тебе рада.

– Мне тоже было очень приятно, – по-дружески улыбаясь, произнесла Беата. – Раньше я часто встречала детей из богатых семей нашего города и все они были ужасно избалованы и капризны. Но ты на них совсем не похожа. Знаешь, у меня ведь тоже нет подружек. Поэтому я очень рада нашему знакомству.

Элизабет в ответ расплылась в добродушной улыбке и поцеловала Беату в щёку. Они попрощались и экипаж медленно покатил в сторону Цветочного бульвара, где проживала почти вся городская знать. Вернувшись, Беата обнаружила, что ребята активно помогают миссис Досон собирать посуду.

– Ого, – удивилась она, – не успела я хлопнуть дверью, а тут такие перемены.

– Просто мы решили, что настало время прогуляться, – отозвался Питер, сгребая чашки со стола.

– Элизабет Льюис отдала мне второе приглашение на турнир. Я подумала, так будет честнее, если вы сами решите, кому пойти. Мне всё равно завтра на службу.

Реакция обрадованного Николаса не заставила себя ждать:

– Ура! Судьба сама распорядилась, кому быть на почётном месте в первом ряду.

– Не торопись, Николас, – сбила его пыл Беата. – Во-первых, один ты вряд ли туда попадёшь. Скорее всего, тебя просто не пустят. Ведь это почётные места для городской знати. Подумают, что ты украл это приглашение – тебе же ещё и достанется. Если б за тебя попросила Элизабет, возможно и пропустили бы, но только приняв за её слугу. А во-вторых, тебе не кажется, что это несправедливо. Ведь всё получилось не так, как она хотела. Элизабет отказалась от королевского бала, чтобы пойти с Питером на состязание, а получается, что она вообще никуда не попала.

– Но она же сама отдала своё приглашение. Её никто не заставлял, – возразил Николас, помахивая сложенной бумажкой перед лицом Беаты. – И потом, ты сама предложила нам выбрать, вот я и подумал…

Питер и Мартин стояли молча – они понимали, что Беата была права.

– Да что мне, в конце концов, больше всех надо, – видя реакцию друзей, с досадой произнёс Николас. Он положил пригласительный билет на стол и неуверенно, как бы убеждая себя в собственной правоте, добавил: – Просто я подумал, что было бы глупо упускать такой шанс, раз уж удача нам улыбнулась.

Он посмотрел на разноцветный лист с вензелями, затем снова взял его и ко всеобщему удовлетворению разорвал на мелкие кусочки.

– Вот и правильно! – с облегчением сказала Беата и последовала примеру приятеля. Она ссыпала обрывки второго приглашения в одну общую горстку и добавила:

– Ещё не хватало нам всем перессориться из-за этого.

– Так мы идём на наше место? – спросил приободрённый Питер. Он вдруг заметно повеселел, будто скинул с плеч ненавистную торбу.

Уже спустя несколько минут, друзья вновь тряслись в скрипучей арбе Кристенсенов по улицам города, желая как можно скорее добраться до своего укромного местечка, где им никто не помешает придаваться откровенным разговорчикам и строить планы на будущее. На улице мало-помалу сгущались сумерки, и фонарщики с приставными лестницами бродили тут и там, освещая проспекты и бульвары.

Лето уже перевалило за половину и потому дни медленно, но верно начинали сокращаться.

– Ох, как же меня трясёт, – обхватив набитый живот растопыренными ладонями и зычно икая, приговаривал Николас. – Скорее бы добраться.

– Зато моя арба незаменима на горных тропах, которые иногда петляют, словно ползущие змеи, – ответил Мартин.

– А ты хоть раз в своей жизни сталкивался со змеями? – спросил его Питер.

– Конечно. И не раз.

– А я их всегда так боялась, – сказала Беата.

– Главное – не делать никаких резких движений. Змея ведь всё равно быстрее человека, поэтому, как ни пытайся, увернуться от неё не получится. Однажды я наткнулся в траве на чёрную гадюку. Она выползла из-под камня, на котором я сидел. Я так и остолбенел от страха, когда эта гадина проползала по моему ботинку. Но на этом всё и закончилось – она просто скрылась в густой траве. Так что, думаю, мне повезло. А у вас здесь водятся змеи?

– Только полозы, – ответил Питер, – они часто выползают на дорогу погреться на солнышке.

– Послушай, Мартин, есть хотя бы одно животное, которое ты не встречал в своей жизни? – откровенно подтрунивая над «болтунишкой», поинтересовался Николас.

– Можешь мне не верить, – как всегда невозмутимо отреагировал на его очередной выпад Мартин. – Но если б ты поездил с моё по городам и весям, думаю, историй в твоей копилке набралось бы не меньше.

– В самом деле, – поддержал приятеля Питер. – В этой же истории нет ничего неправдоподобного.

– Ты на что намекаешь? – спросил его Николас.

– Ну ты же верил когда-то в существование призраков, которые обитают в стенах Каймангрота.

– Это было давно. А ты до сих пор веришь в озёрное чудище, которое пожирает рыбаков, – немного смутившись перед Мартином за свою детскую причуду, поспешил оправдаться Николас.

– Но куда-то ведь они пропали – куда? Почему больше никто не спускает на воду рыбацкие лодки. Даже те, кто удили рыбу с берега ради забавы, теперь стараются держаться от воды подальше.

– Это всё напоминает мне базарные сплетни, – поделилась Беата. – Кто-то один пустил слух, что видел огромного зверя с зубастой пастью и длиннющим хвостом, а другие поверили ему на слово. И понесло по ветру…

– Наверняка это был обычное плавучее бревно в тумане, – предположил Николас.

– А повреждённая лодка с кровавой лужей на дне?! А порванные сети?! – не унимался Питер.

– Ну и что с того? Кто завсегдатаи трактира? – почти все бывшие рыбаки. Даже тот капитан, которого мы сегодня видели, не успел появиться в городе, сразу направился туда. Вот тебе и объяснение, куда они могли подеваться. Вышли на промысел «под мухой», подрались в лодке, запутались в сетях – так и отправились на дно рыб кормить. Дело известное! Единственный способ доказать тебе, что всё это бредни – нырнуть с каната в озеро.

Мартин, наблюдая со стороны за перепалкой приятелей, пытался сообразить: то ли они решили разыграть его, то ли всерьёз обсуждают какую-то очередную байку.

– А между прочим, если это всё враки, почему с тех пор, как поползли слухи об озёрном чудовище, ты больше ни разу не прыгал с каната в воду? – подцепил на крючок приятеля Питер.

– С какого каната? – встрял в спор Мартин.

– На крутом берегу озера растёт высокая ива, – объяснил Николас. – Её ствол склоняется над водой. К самой толстой ветке мы привязали смоляной корабельный канат, что утащили с рыбацкой пристани, и приладили к нему с другого конца поперечину. Потом цеплялись за неё руками, отталкивались от берега и слёту сигали в воду.

– А «щукой» ныряли? – спросил Мартин.

– Кто во что горазд, – ответил Николас, – кто вниз головой, кто в воздухе оборачивался, кто ногами в воду, а кто и плашмя, как бревно. – Сказав это, он посмотрел на Питера.