– Доброе утро, миссис Эклунд, – выпалил скороговоркой ещё не успевший отдышаться Николас. – А Беата уже проснулась? Просто я хотел застать её перед тем, как она отправиться на службу.

– Проснулась твоя подружка, – ответила хозяйка, с добродушной улыбкой взирая на нечёсаного Флетчера младшего. – И, кстати, ты сегодня уже не первый посетитель. До тебя заезжал Мартин Кристенсен, сын нового портного. Проходи уже.

София проводила Николаса в сад. Тот, увидев Беату в непривычном образе, даже слегка опешил.

– Что это на тебе? – спросил он, с любопытством разглядывая подружку.

– А ты как думаешь? – сияя от счастья, хвастливо произнесла Беата. – Это подарок моего нового знакомого по имени Мартин. Он племянник нашего кутюрье Томаса Майера.

– Хм… Ничего особенного, – пренебрежительно хмыкнул Николас. – Прежнее было лучше.

Улыбка тут же опала с лица барышни-кокетки, и она с обидой в голосе осадила невежду:

– Что ты в этом понимаешь!

– В женских тряпках, признаюсь, ничего не понимаю, – криво усмехнулся Николас.

– Так, по-твоему, выглядит тряпка? – Беата расправила юбку, демонстрируя вышитый на ней узор.

– Да шут с ней. То есть, с ним. Слышала новость?

– Ты про бал или про турнир? – опередила она приятеля, давая понять, что его новость уже не новость – то было маленькое отмщение за нелестный отзыв об её новом наряде.

Беата знала, как Николас не любит, когда его обставляют, да ещё там, где ему нет равных. Иногда она великодушно подыгрывала своему другу, делая вид, что сильно удивлена доставленной вестью. Но сейчас ей захотелось проучить грубияна за такую откровенную беспардонность.

– Откуда ты…? А, ну да… Ты могла узнать в Каймангроте, – разочарованно произнёс Николас. Ещё бы: полночи проворочаться без сна, потом вскочить ни свет-ни заря с постели, пересечь целых три квартала за десять минут и всё это для того, чтобы услышать «А я всё знаю!» – Или это заезжий портной успел проболтаться? – вдруг осенило его.

– Это уж ты сам додумывай, – безразлично бросила в ответ Беата.

Потоптавшись молча на месте и соображая, чем бы ещё удивить расстроенную подружку, Николас поинтересовался:

– А ты слышала, что в рыцарском турнире будет участвовать непобедимый воин, которого ещё никому не удалось сразить в поединке. Говорят, он носит чёрные усы и отлично управляется с конём.

– Что ещё о нём говорят? – спросила Беата.

– Что он такой же могучий, как и наш фермер Бен Добсон.

– Кажется, я догадываюсь, о ком говорит Николас Всезнающий, – не переставала ёрничать уязвлённая модница. – Ты сильно ошибаешься по поводу этого «могучего великана». И вовсе не с конём, а с придворными фрейлинами он управляется резво. Так что из всех собранных тобою слухов правдивый только про усы.

– Чего ты дуешься? – теперь уже насупился Николас. – Обиделась из-за платья? Но я, правда, ничего не понимаю в этом.

– Ты мог хотя бы промолчать.

– Ладно, признаю: ляпнул, не подумавши. Ты же знаешь, что меня иногда несёт. Просто я хотел спросить…

– О чём?

– Пойдёшь со мной на турнир?

– Нет, покорнейше благодарю, мне уже приглашения на бал вполне хватило, – резко отрезала Беата.

Николас растерянно посмотрел на подружку. Он ожидал чего угодно, но только не такого решительного отказа. Видя немой вопрос на лице приятеля, Беата поняла, что тоже немного перегнула, поэтому попыталась обратить в шутку назревавшую на пустом месте размолвку:

– И потом, мне ведь завтра на службу. Неужели ты не слышал, что в наш город переехали родственники портного Майера. Ты меня сегодня удивляешь. Я тебя уже дважды обскакала. Ты же быстрее всех узнаёшь о том, что происходит в Валенсбурге. Соперничать в скорости с Николасом Флетчером могут только его крылатые почтари – это все знают.

Николас и правда уже без малого три года разводил голубей самых разных мастей на крыше деревянного сарайчика посреди небольшого земельного надела, доставшегося Флетчеру старшему по наследству от его родителей. Дом, в котором жили старики, стал заваливаться набок и его пришлось разобрать. А вот сарайчик держался по-прежнему крепко. Он был набит всяким хламом, от которого постоянно хочется избавиться, и с которым всякий раз почему-то жаль расставаться. Николас долго раздумывал, какое ему найти применение и, в конце концов, решил собрать из древесных остатков разобранного дома высокую и просторную клетку для своих пернатых питомцев. Это страстное увлечение всерьёз покорило мальчишеское сердце, что могло показаться странным, ведь ни одна привычка не укреплялась в нём надолго. Иногда Беата напоминала приятелю о его прежних занятиях, на которые он истрачивал уйму своей неистощимой энергии, и о том, как в скором времени остывал к начатому делу, так и не завершив его. Вот и теперь, заметив знакомый заразительный блеск в его глазах, она догадалась, что скрывается за этим восторгом. -Ты не представляешь, какое это будет зрелище! – погружаясь в собственные фантазии, предвосхищал события Николас. – Отец рассказал, что мастерам из их артели поручили соорудить на городской площади длинные скамьи в три яруса, как в древнеримском Козюлее.

– Колизее, – поправила его Беата.

– Ну да, – отмахнулся рукой Николас, недовольный тем, что его сбивают с толку. – Площадь превратится в самую настоящую арену для сражений, представляешь. Участником может стать каждый, кто пожелает. Это же здорово!

– Думаю, ты, как всегда, преувеличиваешь, Николас. В нашем городе нет ни одного рыцаря. Кто будет сражаться? Стражники Каймангрота? На них даже доспехи не налазят.

– А ты знаешь, какие крепкие руки у наших лесорубов, и они отлично управляются с топорами. Мой отец запросто железную кочергу в узел завязать может. Так что – только не спеши насмехаться – я твёрдо решил стать рыцарем. Я даже выстрогал себе деревянный меч, чтобы тренироваться. Осталось только щит сколотить. Когда подрасту, то запишусь в гвардейцы её величества и тоже буду участвовать в королевских поединках.

– Для чего? – полюбопытствовала Беата.

– Как это, для чего? Чтобы одерживать победы. – Николас горделиво задрал кверху свой ноздрястый нос.

– Боюсь, к тому времени, когда ты вырастешь, от твоего нового увлечения не останется и воспоминаний. Сколько их уже было. Вспомни, как ты разводил рыбок в деревянной бочке. Потом тебе наскучило наблюдать за немой рыбой, и ты решил стать фермером, но до тех пор, пока один гусь из стаи не ущипнул тебя за ногу. После знакомства с Питером тебе захотелось варить ягодный джем, чтобы объедаться им изо дня в день. Ты не простоял у раскаленной плиты и часа. Это, пожалуй, было твоим самым коротким увлечением.

Возразить Николасу было нечем. Таков уж был склад его характера: за что бы он ни брался, в скором времени терял к этому интерес, впадая в безразличие и скуку.

– Теперь всё будет по-другому, вот увидишь! – убеждённо заверил он. – Ты же помнишь, как твой отец учил меня правильно держать молот в руках. Ещё тогда я сказал ему, что мечтаю ковать мечи и топоры. Просто я отвлекался на всякую ерунду, а теперь понял, к чему на самом деле стремилась моя душа.

– Развлекать богатых дамочек на рыцарских турнирах и прислуживать им, открывая дверцы золочёных карет?

– Причём тут дамочки? Я же говорю, сражаться и побеждать.

– Но во имя чего?

– Чтобы стать несокрушимым, как этот рыцарь из королевской гвардии.

– Ну-ну, поглядим, – хитро улыбнулась Беата.

– Жаль, что ты сегодня не сможешь пойти со мной. Вчера вечером на площади соорудили судейскую трибуну и сегодня уже спозаранок кипит работа. Мой отец тоже там.

– А у меня сегодня выходной.

– Так это же здорово! Тогда чего мы медлим? Заскочим по пути к Питеру.

– Хорошо, только мне надо переодеться.

– Да, пожалуй, – Николас снова окинул сомневающимся взглядом малиновое платье подружки. – Ты в нём похожа на какую-то… принцессу.

– И ты туда же! – вознегодовала Беата. – Вы, что, сговорились? Не хочу я быть похожей на принцессу. И на фрейлину тоже не хочу.