– Нет, это немыслимо! – упавшим голосом произнесла Амелия и, собрав в охапку половину своих нарядов, метнула их на кровать.

– Позвольте, я помогу вам, – послышался позади застенчивый голос горничной.

Беата подошла к вороху скомканной одежды и стала бережно её разбирать. И тут ей попалось в руки платье из сиреневого бархата. Оно как-то сразу привлекло её внимание своим переливающимся оттенком, совсем как у фиалок, что топорщились из горшочков в оранжерее матушки, нежно прижимаясь друг к другу.

– Тебе понравилось это? – удивилась Амелия.

Беата в знак согласия молча кивнула головой и протянула платье принцессе.

– Что ж, пожалуй, ты права… Оно и в самом деле подходит для вечернего бала.

– Простите, вы сказали «бала»? – несмело переспросила Беата.

– Да. А разве ты не слышала, что в честь приезда моей матушки, граф, м-м-м… в общем, хозяин этого замка устраивает бал с праздничным фейерверком. Ты когда-нибудь была на балу?

– Нет, не была, – ответила Беата, вспоминая свою давнюю мечту. – Но однажды я была приглашена. Правда, этот бал так и не состоялся.

– Интересно, и кто же мог тебя пригласить?

– Одна герцогиня.

– Но ты же наверняка не умеешь танцевать?

– Эта госпожа была добра ко мне и преподала несколько уроков. Она даже заказала у портного бальное платье для меня.

– И что же случилось дальше?

– Судьбе было угодно распорядиться иначе.

Беата опустила погрустневшие глаза в пол. Видя опечаленный взгляд горничной, Амелия выдержала паузу, видимо, что-то решая, а затем неожиданно предложила:

– А хочешь, я тебе его подарю?

Беата, в замешательстве не зная, что ответить, замотала головой, наотрез отказываясь от щедрого подарка.

– Это ваше, – сказала она и протянула платье принцессе.

– Не понимаю, – недовольно скривив губы, ответила та, – оно же тебе понравилось. Так или не так?

– Да, очень, – проговорила Беата. – Но куда я его надену?

– А что, если я проведу тебя на бал, как свою подружку, и никто ни о чём не догадается. Все подумают, что ты дочь какого-нибудь местного аристократа. Ты даже сможешь станцевать с моим братом. Он очень хорошо танцует.

У Беаты снова зарделись щёки.

– Давай ты для начала примеришь его, а то вдруг не подойдёт. – И Амелия приняла платье из рук служанки. – Ступай за ширму и сними свои вещи, а я тебе его подам. Беата, по-прежнему чувствуя сильное стеснение, осталась стоять на месте.

– Ну что же ты, иди, – настойчиво повторила принцесса. – Сначала ты, а потом я.

Беатрис оробело зашла за плотную ткань ширмы, и Амелия резким движением задернула её. Затем, крадучись на цыпочках, подошла к двери и, ухватившись за ручку, резко толкнула дверь от себя. Снаружи послышался глуховатый стон, и что-то бухнулось на пол. Принцесса выглянула за дверь. На полу, потирая ушибленный нос, растянулся Ричард, застигнутый врасплох у замочной скважины.

– Что, носик больно? – с язвительной усмешкой спросила сестра.

– Могла бы поаккуратнее с дверью, – поднимаясь на ноги, прогнусавил обиженно принц.

– С дверью, пожалуй, да. А вот с теми, кто подглядывает в замочную скважину, только так и надо.

Ричард, ничего не ответив, продолжал молча щупать свой покрасневший нос.

– Теперь слушай меня… – сказала Амелия полушёпотом, поманив к себе братца мизинцем.

Он подставил ухо, и сестра принялась что-то быстро ему нашёптывать. Принц же, разинув от любопытства рот, охотно кивал головой и азартно сновал туда-сюда зрачками. Затем они оба вернулись в комнату и принцесса, подойдя к ширме, спросила:

– Уже можно подавать платье?

– Я… не знаю… – послышался из-за ширмы сомневающийся голос горничной.

И тогда принцесса резко одёрнула рукой завесу и отшагнула в сторону. Беата по-прежнему стояла одетая в своё кофейное платье, поверх которого был повязан белый кружевной фартук. Конопатое лицо принцессы в одно мгновение сделалось малиново-красным.

– Почему? – старательно сдерживая гнев, спросила она. – Почему ты не начала переодеваться?

– Мне показалось, что вы с кем-то разговариваете, – ответила Беата. – Я ведь на службе и, возможно, меня уже разыскивают. Так что будет лучше, если я пойду. Поклонившись, она направилась к выходу. Но тут с ней решил заговорить принц, стоявший у двери.

– Постой, – обратился он к горничной. – Это был я. Я пришёл, чтобы пригласить сестру на скачки. Ваш хозяин решил устроить показ лошадей, и матушка велела нам одеться подобающе для этого зрелища. Похоже, Королева сменила гнев на милость, и нам будет дозволено прокатиться на одном из этих породистых красавцев. Она желает, чтобы мы показали хозяевам своё умение. Так что ты можешь пойти с нами, если захочешь.

– Да, это будет здорово! – подтвердила принцесса. – Я и мой братец знаем несколько особенных трюков, которым нас обучал наш придворный инструктор Морган. Но для этого тебе необходимо переодеться. Вот твой вечерний наряд. – И Амелия снова протянула горничной выбранное ею платье.

На этот раз Беата приняла подарок, поблагодарила принцессу и снова спряталась за ширму. Всего через каких-то пару минут она легонько одёрнула плотную завесу и предстала перед наследниками в своём новом облачении. Платье пришлось ей в пору, впрочем, в этом не было ничего удивительного, ибо по росту и сложению Беата почти не отличалась от принцессы. Ричард с изумлением вытаращился на служанку, которую вплоть до этого момента считал жалким насекомым за её сословное происхождение. Прирученный мохнатый паук для наследника престола значил больше, нежели эта безродная, ничем неприметная простолюдинка, о существовании которой он забыл бы уже к ужину. Но сейчас… сейчас она блистала перед ним в этом новом роскошном наряде, словно омытая дождём фиалка. Потрясённый таким чудесным преображением, Ричард даже не заметил, как отвис его подбородок. Беата привычно скрестила руки на юбке. Под пристальным взглядом королевских отпрысков она стыдливо краснела и не смела поднять глаза. Затянувшуюся молчаливую паузу прервал голос принцессы:

– Ого! Вижу, братец мой воспылал страстью к очаровательному созданию. В последний раз я видела у него такое глупое выражение лица, когда он втюрился по уши в дочь нашего камердинера. Несмотря на королевскую кровь, его отчего-то всегда тянет к че… – принцесса осеклась на полуслове, чтобы не выдать своего презрения к безродной челяди.

– Ты всегда припоминаешь мне эту столетнюю историю, – старательно сохраняя безразличие на лице, отозвался Ричард. – Я просто хотел сказать, что ей очень идёт это платье. Во дворце она вполне могла бы сойти за дочь какого-нибудь советника или даже фрейлину. Ей не хватает только банта с королевским вензелем.

Беата, не смея поднять глаза на наследника, тихо спросила:

– Вы позволите мне посмотреться в зеркало?

– Конечно, – ответил принц и поспешил развернуть к ней большое прямоугольное зеркало, стоявшее возле дамского столика.

Беата не ожидала, что платье так идеально сядет по её фигуре, будто портной специально снимал с неё мерку.

– Скажи, – обратилась к горничной Амелия, – когда ты выбирала платье из моего гардероба, ты присматривала его для меня или для себя? Такой удачный выбор… Просто невероятно.

– Определённо, фрейлина, – повторил Ричард, бесцеремонно разглядывая с головы до ног и без того смущённую Беату.

– В таком случае, может быть, ты пригласишь даму на танец, а я буду аккомпанировать вам на этом клавикорде, – предложила брату Амелия и указала рукой на старый музыкальный инструмент, незаметно притаившийся в углу под ажурным вязанным покрывалом.

– Да, но… – замялся вдруг Ричард, – возможно, дама не умеет танцевать.

– Ты ошибаешься, братец. Уверена, для тебя это будет сюрпризом.

Принцесса подошла к инструменту, смахнула на пол покрывало, открыла крышку и небрежно пробежала пальцами по клавишам.

– Он, конечно, сильно расстроен, придётся сыграть что-нибудь попроще.

– А как же ноты? – спросил обескураженный наследник, пытаясь сопротивляться воле сестры, которая всё же уязвила его самолюбие тем, что понудила танцевать с какой-то горничной.