— Водяной орех… — Варя торопливо сорвала с корневища «яйцо» размером с кулак и прополоскала находку в мутной лужице и раскрыла мягкую шкурку, увидев прозрачные шарики «лягушачьей икры». — Ягоды мылицы… — прошептала Варя, с наслаждением вдохнув нежный аромат, который оказался гораздо более ярким, чем от листьев и чем тот, что она помнила. Айнапа, замок Фериала и ванная комната, в которой она мылась. Лина, объясняющая ей, как добывают эти самые ягоды мылицы. Варя не думала, что когда-нибудь ей это вообще пригодится.

Она раздавила один из шариков и решила, что за неимением лучшего это точно сойдёт за бактерицидное средство.

Варя достала ещё три «ореха», тщательно их прополоскала и вынесла наверх. Душа пела. Она даже прошептала короткую благодарность Ша, которую слышала в храме во время вчерашней службы на ярмарке, удивляясь, что это было всего лишь вчера.

Когда она наконец притащила к их лагерю нарубленную кучу веток на плаще, уже совсем стемнело, а крупные звёзды, появившиеся ещё на закате, ярко зажглись. Ни Ивенгил, ни Дэльма не подавали признаков того, что просыпались, пока она отходила.

В итоге веток оказалось даже с избытком — хватило на круг примерно пять метров диаметром. Колючие ветки самостоятельно цеплялись друг за друга, так что топорщились наружу этого заграждения примерно в метр высотой. Варя надеялась, что степные волки невысокие и не будут прыгать.

Она решила, что пусть и в темноте, но надо обработать раны Ивенгила сразу, и осторожно развязала ленты, чтобы попытаться стащить с него рубашку, которая была скорее сорочкой, то есть снималась и надевалась через голову.

Хорошо ещё, что к этому времени взошла Луна и дала хоть немного неоново-голубоватого света своей сияющей половинкой.

— Собери какое-то топливо, ветки… Я помогу их разжечь, — явно с трудом прошептал Ивенгил, очнувшись как раз в момент своего раздевания наверняка от того, что Варя потревожила его рану.

— Разжечь? Как? Чем? — растерялась Варя. Она, вообще-то, думала об огне, но у них не было ни спичек, ни зажигалки, а в своей способности разжечь что-то трением или высекая искры из чего-нибудь Варя сильно сомневалась, так что не стала тратить время и силы на это. — Ой… Неужели ты стихийный маг? Твоя стихия — огонь, да?

— Да… М… — болезненно выдохнул Ивенгил, даже помогая стащить свою сорочку, и снова отключился от такой активности.

— Хорошо, я сейчас! — подскочила Варя, чуть не споткнувшись о меч, который закрепила на своём поясе и так не сняла. Огонь! Огонь — это свет, это тепло, это замечательно!

Подумалось, что если Ивенгил стихийный маг и учился в Академии, значит, изучал ещё как минимум магическую ботанику и магию знаков. Правда, с учётом ранения, совсем не факт, что у него будут силы на что-то существенное. Насколько Варя поняла объяснения Тариона, когда они беседовали во время путешествия, объём магии конечен и при ранении он первоначально расходуется на поддержку и исцеление носителя, даже если тот не обладает даром целительства. Целитель как раз способен использовать внутреннюю магию для того, чтобы лечить других, а все остальные маги — только себя, и то бывало и как-то через свой Дар — кто-то лучше, кто-то хуже. Тарион даже сказал, что её травма ноги могла усилить Дар, так как это заставило тело работать, да и исцеление произошло гораздо быстрей, чем он думал. И верно: сейчас даже после длинного дня экскурсии, нападения и двухчасового похода по пустыне на своих двоих Варя чувствовала себя вполне сносно и оставалась бодрячком. Гораздо лучше, чем при том переходе, когда они только попали в Пятый мир. К тому же она точно худо-бедно, но использовала магию Дара на тех напавших, то есть как минимум ополовинила свой невеликий резерв.

Варя помнила, где были ветки посуше, она почти наощупь нарубила их стволы на небольшие полешки, принесла поближе к Ивенгилу и соорудила что-то вроде шалашика: в детстве дедушка учил её растапливать баню и говорил, что лучше всего сложить полешки таким образом, чтобы внутри оставался воздух и место для бумаги, травы или бересты, чтобы дрова занялись.

Варя остервенело нарвала сухой травы: хорошо, что та росла и в периметре их маленького лагеря, — скомкала и вложила её внутри своего шалашика. Дело оставалось лишь за Ивенгилом.

— Иван… Ваня, всё готово, — снова растормошила она Ивенгила. — Попробуй зажечь. Я собрала дрова, надо, чтобы ты их зажёг, — сказала она.

Ивенгил что-то забормотал и всё же открыл глаза.

— Ты смогла, но?.. Ты молодец, — выдохнул он, и Варя смутилась от похвалы. — Уже так темно… Сколько прошло времени? — он посмотрел на свои часы. — Помоги мне подняться, что-то я…

Варя помогла, снова ощущая, что тот весь горит. Ивенгил посмотрел на её «шалашик» и протянул руку, сипло выдохнув. Его ладонь окрасилась красноватым светом, став как будто прозрачной, и через миг солома вспыхнула, а за ней неохотно, но занялись ветки. После этого Ивенгил со вздохом лёг обратно.

Варя с облегчением выдохнула.

— Получилось…

Огонь мог помочь отпугнуть зверей и привлечь к ним внимание людей, подать сигнал, если вдруг их кто-то будет искать. К тому же с заходом солнца становилось всё холоднее, так что свет и тепло костра точно им не помешают.

— Ваня… я обработаю твою рану, — предупредила Варя и повернула Ивенгила к свету, чтобы лучше рассмотреть. Рана от меча оказалась не очень глубокая, но точно воспалённая, к тому же Ивенгил потерял много крови и наверняка был слаб ещё и из-за этого.

Варя раздавила несколько ягод мылицы прямо на рану. На уроках тактической медицины говорили о том, что даже простое мыло может дезинфицировать раны, но его надо сколько-то подержать. А в разных историях на раненых героев накладывали разные травы, которые помогали заживлению. Из таких трав Варя знала лишь подорожник, но сомневалась, что найдёт его в Пятом мире. В голову также пришло, что наверняка в Академии магии, которая профилируется на ботанике, преподают травничество, да и Владиил с Тарионом упоминали про отдельные школы лекарей и знахарей, кажется. Возможно, даже листья мылицы могли подойти для подкладки в перевязку, они оказались довольно мягкие на ощупь…

Ивенгил вздрогнул и зашипел, сбив Варю с мыслей.

— Тише, тише… Всё хорошо, Ваня, всё будет хорошо, — успокоительно приговаривала она и гладила Ивенгила по спине, пока тот не затих. К удивлению Вари, хотя это могло и просто показаться в отблесках костра, рана стала выглядеть получше. Мылица буквально растворила гнойную корку, поэтому Варя, подумав, выдавила ещё пару ягод на ленты Дэльмы, одновременно стирая и обеззараживая, чуть смыла водой, хорошо отжала и постаралась просушить их над костром.

Когда ленты стали чуть посуше, Варя сделала новую перевязку Ивенгилу, думая, что всё же стоило подумать о листьях тогда, когда те были под рукой.

— Пить… — попросил Ивенгил, и, приподняв его голову, Варя дала вдоволь напиться.

Вода снова почти закончилась, но, по крайней мере, известно, где она есть.

Видимо, проснувшись от голосов и света, Дэльма тоже открыла глаза и попыталась встать.

— Нет, нет! Лежи, — остановила её Варя. — Тебе нужен покой, полагаю, у тебя сотрясение.

— Я что, упала в обморок? — упрямо села Дэльма, моргая и трогая голову.

— Да, очень похоже. Прошло около часа или немного больше. Видимо, тебе надо было чуть отлежаться. Как ты себя чувствуешь? Лучше?

— Не очень, — вздохнула Дэльма и прикрыла глаза. — Голова ещё кружится.

— Тогда полежи. Тебе это точно нужно, — вздохнула Варя.

— Нет, я лучше посижу. У тебя есть вода? Пить очень хочу, — попросила Дэльма, обнимая колени.

— Да, ещё немного осталось, — ответила Варя, протягивая фляжку. — Попей, но осторожно, у тебя может быть рвота от сотрясения. Ты вон как ударилась.

— Мне кажется, у меня что-то вроде магического истощения, — ответила Дэльма. — В груди как-то тянет пустотой. Никогда такого не ощущала.

— Да? — удивилась Варя. — Возможно. Ты же перенесла нас сюда, а значит, и правда потратила свои магические силы…