Насмотревшись на Арск, Варя тоже сразу отметила, что и улицы в Соха очень чистые, а дома опрятные и аккуратные и что весь город выглядит зажиточным, а не только самый его центр.

Варя попросила Аэду позаботиться о Лине, сообщила про Хортэю, которая живёт в Арске. И хотя Лина приняла то, что её оставляют, видно было, что она расстроилась.

— Прости, но я… прибыла в гости в ваш мир и к себе забрать тебя не смогу при всём желании, — извинилась перед девочкой Варя.

— Просто меня не возьмут в Благословенное Царство, я… недостойна, — прошептала Лина, сдерживая слёзы.

— Посмотри на Соху, фойна Аэда смогла построить здесь хорошее место, перенимая опыт Серебристого Леса. Я думаю, ты сможешь перенять её опыт.

— Мы должны сами построить своё Благословенное Царство, — серьёзно кивнула Лина.

Варя только вздохнула. Она сама как-то уже привыкла к Лине, но тащить девочку с собой как-то неправильно: на этом острове в соседнем городе у неё хотя бы есть мать.

Капитан Микен во время ужина извинился перед Варей, Тарионом и Морнэмиром за то, что не понял того, что она находилась на его корабле не по своей воле. Огост наплёл ему о том, что везёт важную гостью по важному вопросу. Как бы не соврал, но и правды не сказал.

Огост, кстати, прибыл в Соха всего через пару часов после их ужина. Привёз два сундука, в одном из которых Варя опознала «свой». Там нашлась красная тряпка покрывала невесты, так заинтересовавшая Тариона, несколько массивных и безвкусных украшений, а также чуть обугленный с краю, но почти целый блокнот и карандаши, только без своей коробки, но сложенные в резную шкатулку из какого-то розовато-полосато-коричневого поделочного камня. Вернули ей и книгу капитана Микена. Во втором сундуке лежали золотые монеты с чеканкой какой-то птицы, похожей на чайку или альбатроса, на другой стороне вместо ожидаемого «профиля монарха» была надпись по кругу «в центре пяти морей», забавным оказалось то, что если читать только конец и начало фразы, соединённой по-икенскому правописанию сплошняком, наверху аверса получалось «ше-лом». Именно так эту монету и называли. Кроме сундуков привезли ещё всякие «дары» типа рулонов ткани, мотков шерстяной пряжи и рогов каких-то зверей, даже соль в мешочках имелась — и, со слов Тариона, это очень ценный местный продукт из-за сложности добычи.

По совету Морнэмира Варя оставила Аэде одно из подаренных массивных украшений, которое было в её сундуке, вроде как за Лину, чтобы девочку кормили и учили, а также что-то выделили в приданое, когда придёт время.

Аэда приняла этот дар и сказала, что позаботится о Лираоне как о своей дочери.

Берег Икены они покинули четырнадцатого мая. Удачно сложилось, что капитан Микен как раз собирался в Чам и корабль готовили к отплытию. В итоге на землю континента вступили уже шестнадцатого: очень повезло с ветром, который буквально гнал их на всех парусах.

У Аэды, кстати, нашлись заряженные камни зенхайма — как выяснилось, это что-то вроде минерала с высокой магической впитываемостью, как эленхайм, но не драгоценного. Их Соха тоже продавала на континент.

Они встречали зенхаймы, как раз когда останавливались в лесу: те камни, что достал из земли Морнэмир, ими и были.

Насколько Варя поняла из объяснений Тариона, зенхайм и эленхайм похожи по составу, как уголь и алмаз оба являются углеродом, то есть имеют одинаковый состав, но разную молекулярную решётку.

Морнэмир сказал, что из зенхаймов в основном делают подвески-обереги в виде круга и продают в храмах Ша. Тарион развил тему, сообщив, что зенхаймы постоянно накапливают энергию, а на границе заполнения какая-нибудь истовая молитва и вера может сотворить небольшое чудо, так что вера в Ша постоянно подкреплялась. Они в своё время исследовали все эти минералы и выясняли природу его свойств. Таким образом даже нашли эленхаймы.

Также маг мог подпитаться от зенхайма и использовать камень в некоторых ритуалах.

Варя заметила, что в Соха у многих упомянутые подвески, даже Лина такую носила и фойна Аэда. Кто-то прятал под одежду, у кого-то это было на виду. В центре каменного круга диаметром около трёх сантиметров часто ещё имелся выбитый ромбик с лучиками, который ещё чем-то подкрашивали в разные цвета: она видела чёрные, жёлтые и красные.

Морнэмир на вопрос, в чём отличие, затруднился ответить и сказал, что лет триста назад чёрные ромбы носили только служители культа, а жёлтых он вообще ни разу раньше не видел, но спрашивать у кого-то ещё Варя поостереглась. Их тут чуть ли не небожителями с небес считают, а она не знает, что ромбики означают.

А потом, когда они уже отплывали, увидела на пригорке храм Солнца, который «встречал и провожал» со слов капитана Микена и располагался чуть в стороне от центральной городской застройки, ближе к порту.

Во время путешествия Тарион занимался с Варей, и она пытался ощутить в себе Дар, то есть магию, но пока что, то есть всего за несколько дней, результата не случилось. А Морнэмир, увидев, что Варя медитирует с магией, только вздёрнул бровь и спросил, зачем она вообще пытается.

— Ты же собираешься вернуться домой, — пояснил свою точку зрения Морнэмир. — Так что всё равно не сможешь использовать, если вдруг что-то будет получаться.

Варя только прикусила губу. Да, она, конечно, хотела вернуться. У неё были причины. Но… можно бы и поуговаривать подольше вообще-то. Привести больше аргументов. Предложить что-то… что не сводиться к одному рождению детей и созданию новой расы.

Когда земля континента уже проявилась из водной дымки, Варя всё же решилась спросить Тариона про законы и отцовство.

— Скажи, а то, что я вроде как твоя дочь… В общем, когда Владиил рассказывал о порядках в этом мире, то упоминал о том, что женщины у вас почти бесправны. Типа что сначала принадлежит отцу, а потом мужу… Я хотела бы знать о твоих планах… на меня как отца. Хотя насчёт отцовства мне… в общем, мне хотелось бы получить какие-то доказательства. В нашем мире, например, ДНК тест проводят…

— Я перепроверил твою кровь, — покосился на неё Тарион. — Ты действительно моя дочь.

— И?

— И… я не знаю. Но по поводу прав на тебя. Я не собираюсь тебя неволить. Существующая система да, действительно накладывает почти имущественную роль на женщин. Но за полторы тысячи лет мы избавили Аслах от рабства, изменили отношение социума к женщинам… произошли очень многие социальные сдвиги. Я думал о твоих словах тогда… И брат тоже пояснил мне, почему то, что мы задумали, неприемлемо для тебя… для вас. И ты тоже говорила, пока мы путешествовали… В общем, я понял, что, наверное, мы и не хотим вашего зависимого положения. Что, если строить свободное равноправное общество сначала хотя бы в Эльфийском Княжестве? Мы всегда так начинали делать и это в конце концов подхватывали…

— То есть, — сглотнула Варя, — ты на меня сейчас взял и повесил свободу и независимость всех женщин Пятимирья?

Тарион еле заметно улыбнулся.

— Возможно, я преследую несколько целей. Но чтобы это случилось, нужны законы, а они не создаются без прецедента и определённого запроса. Я понял, что все наши хотели бы, чтобы их отношения были «как дома, в Благословенном Царстве». У них есть возможности создать гарем из покорных женщин, которые не поднимут глаз, будут обслуживать их, создавать уют, рожать детей, но… Это всё не то. Нет… ощущения правильности. Ценности отношений, за которые надо бороться. С вашим появлением… у нас всё серьёзно забурлило.

— А тебе… — Варя закашлялась, смутившись, — тебе кто-то понравился? Ну… как девушка?

Тарион вроде держал лицо, но Варя уловила смену настроения и лёгкую тень, которая набежала. Возможно, ей это показалось или было неким проявлением магии.

— Да, понравился, — в конце концов выдал этот… хитрец, и Варя тихо выдохнула, не решившись допытываться. Она и так спросила и тут же пожалела, что попыталась вывести Тариона на откровенность. Иногда что-то лучше не знать — крепче будешь спать. Но от сердца отлегло по поводу всяких имущественных прав. А то как вспомнить Фериала…