— Блядь. Это было жестко.

— Я знаю. — Она бросает на меня мрачный взгляд. — Может, нам убраться отсюда?

Когда я киваю, она подает знак парковщику.

— Давай я заскочу внутрь и заберу наши вещи из гардероба. О, и мне нужно убедиться, что Уитни и Ками смогут вернуться с кем-нибудь еще. У тебя есть номерок?

Я протягиваю ей номерок для гардероба.

Она оставляет меня в прохладной декабрьской ночи, а я вдыхаю прохладный воздух и думаю, на что, черт возьми, будет похожа тренировка в понедельник. Наверное, она пройдет не очень хорошо.

Но потом Джиджи возвращается, и я не уверен, что меня волнует, ненавидит меня Колсон или нет. Она ходячая влажная мечта на высоких каблуках и с глубоким вырезом. Я так сильно хочу снять с нее это платье.

— К тебе или ко мне? — Я растягиваю слова.

Она подмигивает, когда замечает выражение моих глаз.

— К тебе ближе.

— Хорошая мысль.

На следующее утро я переворачиваюсь на другой бок и обнаруживаю обнаженную Джиджи в своей постели. Сильные конечности раскинулись на моих простынях. Длинные темные волосы веером разметались по подушке. Ее рука и предплечье подложены под шелковистую щеку, когда она тихо дышит во сне.

Не желая беспокоить ее, на цыпочках выхожу из комнаты, чтобы отлить и почистить зубы. Я как раз выхожу из ванной, когда дверь в комнату Беккета распахивается.

Я поражен, увидев, что Уилл Ларсен выходит в одних боксерах.

Приподняв брови, я смотрю поверх его плеча и замечаю обнаженного Беккета и такую же обнаженную блондинку, растянувшихся на кровати Бека.

Уилл прослеживает за моим взглядом и говорит мягким, застенчивым голосом.

— Это была... интересная ночь.

— Да, я это вижу, — сухо говорю я.

Это не мое собачье дело, поэтому я проскальзываю обратно в спальню, где ворочается Джиджи.

Я забираюсь в постель и целую ее в нос. Она сонно смеется, когда я пытаюсь поцеловать ее в губы, и уворачивается от меня.

— Никаких поцелуев, — протестует она. — Ты только что почистил зубы. А у меня все еще утренний запах изо рта.

— Прекрасно. Я поцелую тебя в другие места. — Я зарываюсь лицом в ее шею и вдыхаю ее сладкий, женственный аромат. Это возбуждает мою кровь. Все в ней так глупо сексуально. Я хочу ее все время.

— Какие у тебя планы на сегодня? — спрашивает она, опрокидывая меня на спину, чтобы самой прижаться ко мне.

— Я планировал провести весь день с тобой в постели.

— Звучит как отличный план, но сегодня мне нужно съездить в город. Делаю кое-какие покупки к рождеству в последнюю минуту. Ты хочешь пойти?

— О боже. Ты хочешь потащить меня с собой на шоппинг? Ты бросишь меня, если я скажу нет?

Она хихикает.

— Нет. А тебе разве не нужно покупать подарки к Рождеству?

Я обдумываю это.

— Нет.

— Подожди, ты вообще празднуешь Рождество?

— Я праздновал, пока рос, и большинство приемных семей, в которых я жил, делали что-то на праздники. Но, я думаю, это зависит от года и от того, есть ли мне куда поехать. В прошлом году я был с Оуэном и его семьей в Фениксе.

— Что ты планируешь делать в этом году?

— Остаюсь здесь.

— Один? — Она в ужасе.

— Да. Шейн приглашал меня поехать к нему домой, а Беккет уебывает в Австралию на две недели. Тоже пытался уговорить меня поехать. Но мне не очень комфортно ехать к одному или к другому.

Она на мгновение колеблется.

— А как насчет этого приглашения — ты хочешь поехать ко мне домой?

— Домой, — эхом повторяю я.

— Да.

— К твоим родителям.

— Ага, это и значит домой.

— И там будет твой отец?

— Он там живет, так что да.

— Твой отец, Гаррет Грэхем.

— Ладно, знаешь что? Я отзываю приглашение.

Я сажусь, обдумывая это с минуту.

— Они вообще знают, что мы вместе?

— Нет, но я обязательно скажу им, прежде чем привести тебя домой. Если, конечно, ты захочешь поехать. — Джиджи тоже садится, проводя рукой по растрепанным со сна волосам. — Как бы то ни было, я думаю тебе стоит поехать. У тебя будет целая неделя, чтобы понравиться ему... — Она соблазнительно замолкает. — К тому же, моя мама отлично готовит, и они с моим братом могут спеть все когда-либо написанные рождественские песни, так что получаются потрясающие песнопения. О, и я забыла самое интересное: Смертельная драка за подарки.

— Что это? — Я спрашиваю с удивлением.

Вместо ответа она приподнимает футболку за край и стаскивает ее.

У меня текут слюнки в тот момент, когда обнажаются ее груди.

— Что сейчас происходит? — Хриплю я.

— Ты готов? Я собираюсь кое-что попробовать.

— Мне это уже нравится. — Мой взгляд прикован к ее бисеринкам на сосках.

— Тебе это нравится, да? — подсказывает она, обхватив руками эти идеальные сиськи.

Мой член подергивается.

— Да.

— Насколько ты тверд в процентах?

— Прямо сейчас? — Я опускаю руку и обхватываю свой полутвердеющий член. — Процентов сорок? — Я прикидываю.

— Хорошо, ты готов к этому? Смертельная драка за подарки. ТД Гарден. Частное время на льду. — Она делает паузу для драматического эффекта. — Гаррет Грэхем. — Еще одна пауза. — Джон Логан.

Я сглатываю.

Она не упускает мою реакцию, слегка ухмыляясь.

— Хантер Дэвенпорт.

Мой член снова дергается.

— Джейк Коннелли.

— О Боже мой, прекрати, — стону я. — Ты хочешь сказать, что проведешь День распаковки подарков, катаясь на коньках со всеми этими парнями?

— О да. Это традиция. Все их дети тоже играют. Мы выбираем капитанов. Это будет напряженно. — Она смотрит на юг. — Сколько сейчас процентов?

Я сжимаю свой член. Оцениваю его.

— Восемьдесят.

Она разражается взрывом смеха. Затем она сбрасывает свои крошечные шорты и ярко-красные трусики и забирается на меня сверху, покачивая сиськами.

— Подожди. Я пропустила лучшую часть. — Она лучезарно смотрит на меня. — Джиджи Грэхем.

— Сто процентов, — рычу я, а затем приподнимаю ее задницу и насаживаю на свой твердый как камень член.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

РАЙДЕР

Можешь называть меня мистер Грэхем

Дом Грэхемов выглядит как дома из фильмов канала Hallmark. Это просторное кирпичное здание в колониальном стиле в богатом районе, расположенное вдали от обсаженной деревьями улицы, с гаражом на четыре машины и входом с колоннами. Внутри парадный вход пугает, но как только я отваживаюсь зайти поглубже в дом, я понимаю, что здесь на самом деле уютно. Мебель не современная и стерильная, а теплая и обжитая, декор в основном состоит из семейных фотографий и достижений в рамках.

— Ты всегда жила здесь? — Спрашиваю я после того, как Джиджи проводит мне экскурсию.

Сегодня канун Рождества, и мы приехали сюда около часа назад. Сейчас в доме только мы; ее родители уехали купить что-то в магазине, а Уайатт еще не приехал. По словам Джиджи, его рейс из Нэшвилла прилетит только во второй половине дня.

— Нет, после того, как мы с Уайаттом родились, мы провели первые пару лет в каменном особняке в центре города. Но мои родители хотели больше места. — Она закатывает глаза. — Дом, который они выбрали, вероятно, излишен для семьи из четырех человек. Шесть тысяч квадратных футов, восемь спален, четыре ванные комнаты. Это немного слишком.

Она ведет меня в похожую на пещеру гостиную, которую она называет большой комнатой. Я останавливаюсь у стены с окнами, выходящими во двор, любуясь белым ковром и нитями инея, цепляющимися за скелеты деревьев. Прошлой ночью пошел снег, и Джиджи была в восторге, бредя о том, как сильно она любит белое Рождество.

Мокрый нос тычется в мою руку. Я смотрю вниз и улыбаюсь золотистому ретриверу Дампи. Собаки ходят за нами по пятам с тех пор, как мы сюда приехали.