— Положи руку мне на талию, — говорит она, и я так и делаю.

Она придвигается ближе, ее макушка оказывается у меня под подбородком. Цветочный аромат ее шампуня проникает в мой нос. Я вдыхаю ее и получаю кайф.

— Что такое? — Спрашиваю я, пытаясь сосредоточиться на насущном вопросе, а не на том, как хорошо она пахнет и ощущается в моих объятиях.

— Просто танцую со своим парнем, — отвечает она.

Я даже не хочу смотреть в сторону наших друзей. Я чувствую на себе их взгляды. Я полагаю, что это особенно покалывающее ощущение, стягивающее мою кожу, — заслуга Колсона.

— Это что, какая-то демонстрация силы?

— Нет.

Мы переходим к медленному темпу, заданному оркестром. Я узнаю в этой песне классическую рок-балладу.

Джиджи запрокидывает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Эта песня играла на свадьбе моих родителей.

Это поражает меня.

— Правда?

— Да. Первая песня, под которую они танцевали. — Она облизывает губы, краснеет и отводит глаза. — Я только что услышала ее и... не знаю. Просто поняла, что хочу потанцевать под нее с тобой.

Это что-то делает с моим сердцем. Я не знаю что. Я не понимаю и половины эмоций, которые она вызывает во мне. Что бы это ни было, это просто кажется правильным.

Мы продолжаем раскачиваться, делая небольшой поворот, во время которого я мельком замечаю светлые волосы и подозрительные глаза Колсона.

— У Кейса будут вопросы, — предупреждаю я.

— Мне все равно. Сегодня вечером я поняла, что не могу прожить свою жизнь, беспокоясь о его чувствах .

Она права.

Но, в то же время, очень не права, потому что он мой со-капитан, и я беспокоюсь о его чувствах. Мы только недавно стали друзьями. И я уже скорблю о потере этой дружбы, когда мы с Джиджи снова поворачиваемся, и мой взгляд встречается с его. Я чувствую капитуляцию, которая отражается на моем лице. Поражение. Потому что я больше не могу скрывать свои чувства к этой девушке. И он это знает.

Его голубые глаза темнеют. Внезапно он отделяется от толпы. Направляется к танцполу. Я ожидаю, что он устроит нам сцену, но все, что он делает, когда оказывается в пределах слышимости, это шипит:

— Нахер это, — а затем проносится мимо нас и выходит из бального зала.

Песня меняется на что-то более динамичное, как будто скрипки и виолончели тоже чувствуют остроту ситуации.

— Черт. Я должен пойти поговорить с ним, — говорю я Джиджи.

Она прикусывает губу.

— Я знаю.

— Он мой товарищ по команде.

— Я сказала, что знаю. — Она убирает руку с моего плеча и уводит меня с танцпола. — Пойдем.

Мы догоняем его у стойки парковщика, где Кейс оборачивается при нашем приближении и свирепо смотрит.

— Кейс... - начинает Джиджи.

— Идите вы оба нахуй, — прерывает он. Его лицо красное от ярости.

— Эй, — резко говорит она. — Перестань.

— Как долго это продолжается? — Он сердито жестикулирует между нами, прежде чем его взгляд останавливается на мне. В нем горит обвинение. — Как долго ты притворялся моим другом, пока бегал за моей бывшей?

— Все было не так, — тихо говорю я.

— Когда это началось? — спрашивает он.

Я бросаю взгляд на Джиджи. Я не знаю, как она планирует это разыграть. Собирается ли она лгать или нет. Я поддержу ее в любом случае.

Но она честна.

— Сентябрь, — говорит она ему. — После моего товарищеского матча.

Кейс отшатывается.

— Так долго?

Она кивает.

И я сам на мгновение теряюсь в догадках, потому что не могу поверить, что прошло три месяца. Мне одновременно кажется, что я встретил ее только вчера, и в то же время, что я знал ее всегда.

Кейс выглядит так, будто хочет меня ударить. Я знаю это, потому что он прижимает руки к телу, прижав кулаки к бокам. Он делает все, что в его силах, чтобы контролировать насилие, кипящее под поверхностью.

— Ты гребаный мудак, — выплевывает он. — Ты предупреждал меня, что ты мудак. Я должен был поверить тебе.

Я подавляю вздох.

— Три месяца назад я едва знал тебя, чувак. Мы не были друзьями.

— Ага, а потом стали.

— Это моя вина, — вмешивается Джиджи. — Я сказала Райдеру ничего не говорить, понятно?

Его недоверчивый взгляд переходит на нее.

— Я не могу в это поверить. Он мой товарищ по команде, Джиджи.

Сожаление мелькает в ее серых глазах.

— Я этого не планировала. Это просто случилось.

— Ты могла бы остановить это, как только это началось. Отступить.

— Почему я должна отступать? Мы с тобой больше не вместе. — Она звучит расстроенной. — Я давала это понять более чем ясно каждый раз, когда мы разговаривали. Я не обманывала тебя.

— Я знаю это, но ты могла бы задуматься и проявить ко мне хоть каплю уважения, не трахая моего товарища по команде?

— Уважения? Ты что, издеваешься надо мной?

Она делает шаг вперед, и поскольку я знаю, насколько она сильная, я быстро кладу руку ей на плечо. Полегче, партнер.

— Ты изменил мне и солгал об этом!

Служащий выбирает этот момент, чтобы подойти с ключами Кейса. Он бросает один взгляд на происходящую ссору и благоразумно отходит в сторону, пытаясь слиться с фоном.

— Я не лгал. Я признался во всем на следующий день после того, как это случилось.

— Ты сказал мне, что целовался с ней, когда на самом деле она, блядь, делала тебе минет.

Ох, Колсон. Тупой ты ублюдок.

Кейс зависает.

— Это не...

— Что не? Неправда? — Джиджи огрызается. — Ты можешь посмотреть мне в глаза и сказать, что это неправда?

Я вижу, как в голове Кейса крутятся колесики, пока он прикидывает, как ему выходить из этой ситуации. Должен ли он признаться, что солгал (потому что, черт возьми, конечно же, он солгал), или попытаться придерживаться своих моральных принципов. Если он выберет первое, он сравняет наши счеты и он это знает.

В конце концов, он оказывается умным человеком.

— Я знал, что ты никогда не простишь меня, если подумаешь, что это было что-то еще, кроме поцелуя, — говорит он хриплым голосом.

— У тебя было бы больше шансов, если бы ты был до конца честен.

— Чушь собачья. Ты думаешь, что целоваться — это измена.

— Целоваться — это и есть измена, — утверждает она. — И давай не будем сейчас говорить об уважении. Ты проявил неуважение ко мне. Все, что я сделала, это попыталась пощадить твои чувства, не выставляя напоказ свои отношения с твоим товарищем по команде. Возможно, это был не самый умный ход с моей стороны, но я, блядь, не идеальна. Никто не идеален. И меньше всего ты, с твоими тайными минетами.

— Кто тебе вообще сказал? — Бормочет Кейс.

— А что? Чтобы ты мог пойти и наорать на них? Чушь собачья. Признай это. Ты совершил ошибку. Ты солгал мне в лицо.

— И ты сказала мне, что все еще заботишься обо мне и хочешь быть моим другом, — бросает он в ответ.

— Сказала.

— Правда, значит вот так ты со мной дружишь? — Сарказм сочится из его голоса. Он снова пристально смотрит на меня. — Правда, Райдер? Ты действительно хотел быть моим другом?

Я не отвечаю. Но да, я действительно хотел быть его другом. Мне нравится этот парень, и я чувствую себя виноватым. Это все дерьмовая ситуация.

— Что ж, извините, что не могу погреться в лучах вашей дружбы. — Заметив съежившегося парковщика, он подходит к нему и хватает ключи.

Не сказав больше ни слова, Кейс садится в свою машину и уезжает.

Я смотрю на его исчезающий бампер, затем бросаю сухой взгляд на Джиджи.

— Значит, это была демонстрация силы.

— Нет. В смысле, да, я только что узнала, что он солгал мне. Но, клянусь, я попросила тебя потанцевать из-за песни.

— Теперь мы лжем друг другу, Жизель? Потому что в нас мне больше всего нравится честность. — Я поднимаю бровь. — Это была просто песня?

Она вздыхает.

— На девяносто процентов песня. На десять процентов оскорбленная женщина.

Я хихикаю и тянусь к ее руке.