— Неважно. Да. Я изменил. И я не думаю, что она когда-нибудь простит меня. — Еще один стон. — Я больше не знаю, что делать. Что мне делать? Я думаю, она та самая.

Если бы она была той самой, он бы не думал. Он бы знал это.

И если бы она была той самой, он бы не переспал с кем-то другим.

Но я держу эти мысли при себе. Большую часть времени я мудак, но даже я не могу пнуть человека, когда он в упадке.

— Так что да. В последнее время я был придурком, — признается он. — Я не знаю, как выплеснуть все это разочарование, понимаешь? Она отстраняется от меня. А я скучаю по ней. Я постоянно думаю где она и что делает.

Она трахает меня, братан.

И это я тоже держу при себе.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

РАЙДЕР

Брачные игры бабочек

На следующее утро, когда все парни свежи и бодры после того, как выспались в своих кроватях — или в кровати девушки из женского общества, в случае Беккета, — мы с Колсоном выглядим так, словно только что вернулись в Штаты с шоу на выживание. После того, как автобус забрал нас, мне удалось поспать два часа дома, прежде чем мы с Шейном поехали на тренировку. Я слишком устал, чтобы вести машину.

В Иствуде мы могли заниматься в тренажерном зале по собственному расписанию, но Брайар требует такого режима тренировок, при котором мы выполняем упражнения вместе, как команда. Когда я вхожу, все уже находятся внури.

— Он жив, — говорит Беккет, улыбаясь, когда замечает меня. Должно быть, он пришел сюда прямо из дома женского сообщества. — Я ожидал увидеть тебя в шапке из беличьей шкуры или что-то в этом роде.

— Мы чуть не убили гепарда, — говорит Кейс, добродушно хлопая меня по плечу.

При этих словах не одна пара бровей взлетает вверх.

— Дабл К, — говорит Трэгер, подходя к Кейсу со сжатыми кулаками. — Ты в порядке, братан? — Он бросает на меня настороженный взгляд.

Колсон замечает это и вздыхает.

— Ладно, все. Слушайте. — Он хлопает в ладоши.

Парни прекращают то, что они делают, садятся на скамейки для поднятия тяжестей, чтобы сосредоточиться на Колсоне. Демейн, страховавший Джо Курта, возвращает штангу в исходное положение. У дальнего зеркала Рэнд и Мейсон опускают гантели, которые они поднимали становой тягой.

— Мы хотели извиниться за то, что произошло на игре вчера вечером, — начинает Колсон. — Браун не должен был забить тот гол. Мы заработали пенальти, а капитаны себя так не ведут. — Он смотрит на меня, и я киваю в знак согласия. — Впредь, мы должны быть командой. Настоящей командой. — На его лице появляется страдание. — Как бы сильно я ни ненавидел Нэнси и Шелдона, я думаю, что они правы с этой коммуникационной фигней.

Некоторые обмениваются скептическими взглядами.

— Итак, я начну. — Его взгляд останавливается на Шейне. — Линдли. Твои броски прекрасны, чувак. Я никогда не видел такой силы.

Шейн поражен.

— О... Спасибо.

Кейс наклоняет голову в мою сторону.

Я пристально смотрю на Трэгера, потому что он кажется одним из лучших вариантов, чтобы попытаться привлечь его на свою сторону.

— Трэгер. Вчера ты круто забил тот пенальти.

Он прищуривается, глядя на меня. Затем, заметив, что Кейс наблюдает за ним, быстро кивает.

Колсон скрещивает руки на груди.

— Хорошо. Давайте кто-нибудь еще. Мы будем осыпать друг друга гребаными комплиментами, пока не начнем купаться в чертовом дофамине.

— Линдли все об этом знает, — торжественно говорит Наззи, и Шейн показывает ему средний палец.

После секундного колебания Уилл Ларсен обращается к своему тайному лучшему другу.

— Беккет. Ты играешь по краям лучше, чем кто-либо, кого я видел.

Бек кивает.

— Спасибо, приятель. — В ответ он говорит: — Твой бросок — чертов лазерный луч.

И так далее, и так далее, все хвалят друг друга. Это определенный прогресс.

Однако не всех удалось покорить. Позже, когда я направляюсь в душ, Рэнд отводит меня в сторону, говоря вполголоса.

— Это правда? Вы теперь друзья с Колсоном?

Я пожимаю плечами. Я бы не назвал нас друзьями, но не могу отрицать, что мы провели веселую ночь, несмотря на то, что были в глуши. Чувак забавный.

На самом деле, теперь, когда мы объявили о прекращении огня, единственное, что мешает настоящей дружбе между нами, — это девушка, которая пишет мне, когда я выхожу из раздевалки двадцать минут спустя.

ЖИЗЕЛЬ:

Кажется, я забыла свою подвеску у тебя дома. Могу я зайти и поискать ее?

Я ухмыляюсь в телефон. Эта цыпочка лучшая.

Я:

Вообще-то, я в кампусе. Хочешь, я приду к тебе?

ЖИЗЕЛЬ:

Правда?

Я:

Почему бы и нет? Твоя соседка знает о нас?

ЖИЗЕЛЬ:

Да. Приходи.

Я паркую свой джип на стоянке перед Хартфорд Хаусом и направляюсь к общежитию. Подхожу к главному входу, когда оттуда выходит стройная чернокожая девушка. Это соседка Джиджи, Майя. Я запомнил ее с того дня, как приходил сюда с цветами.

О которых она не дает мне забыть.

В ее глазах мелькает веселье.

— Мальчик с цветами. Как дела?

Я бросаю на нее страдальческий взгляд.

— Давай не будем распространяться на счет мальчика с цветами. Мне нужно беречь репутацию.

— Я не могу дать такого обещания. Джи наверху.

Майя подходит к двери и просовывает голову в вестибюль.

— Эй, Спенсер, он не убийца, — кричит она охраннику за стойкой, тыча в меня пальцем. Затем она жестом приглашает меня войти. — Увидимся, мальчик с цветами.

Комната Джиджи находится на втором этаже. Она встречает меня в черных шортах, которые едва видны под фиолетовой хоккейной джерси, явно сшитой на заказ, потому что, когда она поворачивается, на спине видны только ее инициалы, GG, вышитые белым.

Ее спальня настолько девчачья, насколько я от нее ожидал, учитывая, что она ярая поклонница бабочек. На кровати есть покрывало с рисунком и разноцветные подушки. Ее фотографии с друзьями и семьей висят на доске над столом. И пара гравюр в рамках с изображением, конечно же, бабочек.

Я подхожу к рамкам со стеклом.

— Итак, на днях я изучал брачные игры бабочек и обнаружил...

— Прости, нет, — перебивает Джиджи. — Ты не можешь просто замять это. Ты изучал брачные игры бабочек?

Я снимаю куртку, вешая ее на спинку стула у ее стола.

— Не придавай этому слишком большого значения. Честно говоря, я просто пытался понять, как они трахаются. Типа, какая часть куда идет.

Она воет от смеха.

— О Боже мой. Ты узнал что-нибудь интересное?

— Узнал. — Я плюхаюсь в кресло и разворачиваюсь. — Есть один тропический вид, у которого самец спаривается с самкой, а затем опрыскивает ее чем-то вроде антиафродизиака, чтобы другие самцы ею не интересовались.

— Это ведет к каким-то странным грязным разговорам, в которых ты говоришь, что хочешь обрызгать меня антиафродизиаком Райдера?

— Если хочешь.

— Помнишь, ты сказал мне не придавать этому слишком большого значения? Что ж, я так и делаю. Ты явно пытаешься проявить интерес к моим интересам, — обвиняет она. Все еще смеясь, она бросается на кровать и кладет голову на груду декоративных подушек.

— Итак, когда ты расскажешь мне подробности своей бурной ночи?

Я напрягаюсь.

— Откуда ты об этом узнала?

— Кейс написал сегодня утром.

Возникающая ревность, бурлящая в моей крови, заставляет меня сжать оба кулака.

Черт. Это нехорошо. Я больше не должен ненавидеть этого парня. Но мысль о том, что он пишет Джиджи, может быть, даже завоюет ее обратно, пробуждает всю мою прежнюю язвительность.

— Он сказал, что вы двое во всем разобрались.

Я пожимаю плечами.

— Еще сказал, что рассказал тебе о нашем разрыве.

Я снова пожимаю плечами.

Джиджи бросает на меня задумчивый взгляд.