— С этими людьми связан был не только мнемоник. Но и полковник фон Кутченбах. — продолжал Эпштейн, — Вот я и спрашиваю тебя — не было ли его в кабинете во время вашего разговора.

Анка подумала, что всё это смахивает на допрос, а вслух сказала:

— Нет, не было.

— А что за человек был этот твой напарник?

— Какой?

— Которого с тобой отправили.

— Прапорщик? Как Вам сказать… такой чудила. Знаете — есть такие чудаки-люди. В армии их тоже хватает. Жил один. Семьи у него, по-моему, не было. И, что характерно — тыловик был. Сидел где-то на складе. Я его немного знала по гейрианской операции. Он там ухитрился каких-то дров наломать. С трофеями. Но ему всё это сошло с рук. То ли отмазали, то ли просто «забили».

— В подробности можешь не вдаваться.

Эпштейн пожевал губами. Анка отвернулась и украдкой зевнула. Хотелось есть и спать.

— Ладно, иди пока. — отпустил её Гиора.

— Есть.

Анка поднялась и тут, не смотря на усталость и отупение, её осенило:

— Мне сказали, что задание неслужебное.

— То-есть?

— Так и сказали. Задание, мол, неслужебное. Но экипировали как в командировку. Оружие скрытое выдали. И документы нарисовали.

— О как! Ладно, иди.

Оставшись один, Эпштейн долго сидел пригорюнившись.

* * *

— Что ты за человек, Ричард? — спросила Мати.

— Обыкновенный. — отозвался Рек.

Они только что закончили заниматься любовью и теперь просто лежали рядом на кровати в комнате свиданий. Рек перебирал, пропуская сквозь пальцы, её мягкие белокурые волосы.

— Нет, ты необыкновенный человек. В тебе есть какая-то загадка. Скажи, почему ты здесь? Что ты натворил такое?

«Потому что дурак!» — хотел сказать Рек, но вслух сказал:

— Возьми моё личное дело. Там всё есть.

— В том-то и дело, что нет. Мне не дают личные дела заключённых. Вернее — дают, но не всё. Там только часть информации.

— М? А зачем тебе это знать?

— Я же сказала — в тебе есть какая-то загадка.

Рек не ответил. А про себя подумал, что лучше бы Мати этого не знать. И опять вспомнилась Эвиза. Мимоходом, без раскаяния, вообще без эмоций.

— Ты вступился за меня тогда…

— Не люблю, когда обижают женщин. Мама учила меня, что девочек надо защищать.

— Тебе неприятно говорить об этом? Извини.

— Ладно. Это покажется странным и смешным — но в тюрьме мне лучше, чем на воле.

— Даже так⁈

Рек усмехнулся.

— На воле у меня не было тебя.

— А что у тебя было на воле? Я читала в твоём досье, что у тебя был свой космический корабль.

— Ну, был. Да весь вышел.

— А что у тебя произошло?

— Тебе, всё-таки, хочется это знать? А тебе надо? Вдруг ты изменишь своё отношение ко мне?

— Когда ты только здесь оказался — ты пил.

Рек промолчал.

— У тебя была женщина? Это из-за неё?

— Зачем тебе это?

— Извини. Тебе больно об этом говорить?

— Просто не хочу вспоминать. Только здесь и сейчас я понял, что надо жить сегодняшним днём, а не прошлым. Прошлое ушло. А я всё никак не мог отпустить его.

— Теперь отпустил?

— Да. Теперь у меня такое чувство, что всё это было не со мной.

* * *

— Я не могу понять — почему она так упорно меня избегает?

— Воспитание. — Гиора подпёр щёку рукой, — И менталитет.

— Мента… чего? — переспросил Март.

— Образ мыслей. — Гиора пошевелил пальцами в воздухе и добавил голосом еврея из анекдотов: — Таки он ещё спрашивает!

Март вздохнул. А Гиора продолжал тем же тоном:

— Вы мне тут говорите странные вещи! Завтра нас придут убивать, а Вы думаете за какую-то несчастную любовь! И весь мир для Вас закрыл подол одной юбки!

— Я Вас не понимаю.

— Извините, Акдак. Я… действительно — судьба Вашей планеты сейчас на волоске. А Вы…

— А я ничего не могу с собой поделать. — печально улыбнулся Вождь Счастья Человечества.

— Вам надо отдохнуть. — мягко сказал Эпштейн, — Выспаться.

Март снова вздохнул.

— Я пришёл к Вам за помощью. Что я делаю не так? — спросил он Эпштейна.

— Я не могу Вам ответить Акдак. Анна… Вы сами понимаете — давить на неё я не могу. Она воспринимает меня как начальника, и даже вздумай я говорить с ней на эту тему — доверительным разговор вряд ли выйдет.

— Я ждал, что она придёт сама…

— А вот это вряд ли.

— Вот я и хотел спросить — почему?

— Всё потому же. Воспитание. И образ мыслей. Менталитет.

Гиора снова машинально попытался поправить несуществующие очки, поймал себя на этом, усмехнулся и снова повторил:

— Вам надо отдохнуть, Март.

Смотреть в несчастные глаза влюблённого Вождя он уже не мог. Да, товарищ Акдак влюбился как пацан. И больше его ничего не волновало — даже реальность инопланетного вторжения, перед которым Гамма-249 была практически беззащитна.

А что же сама «виновница торжества»? А сама Анка Острова в искренность его чувств, похоже, не верила ни на грош. И это Гиора Эпштейн тоже прекрасно понимал. И уже не рад был, что в своё время именно он настоял на том, чтобы Анку оставили на Гамме в его распоряжении. И на отправке сюда людей Малинина. Хотя, с другой стороны, — именно Анка была тем самым ключиком к тайне. Тайне, по имени Альта Джеир.

* * *

Полковник Аз Азель встретил группу Волкодава на той самой лесной базе, где парой недель раньше Анка тренировала «Амазонок». Анки, однако, с ними не было. Её, не взирая на протесты, Гиора оставил при себе. На вопросы Стрельцова, куда они отправляются, Азель, ухмыльнувшись, туманно ответствовал: «в святая святых».

— Проектом «Чёрная Радуга» интересовались? Только не говорите, что нет. Вот решили вам показать. Не всё, но кое-что.

Проект «Чёрная Радуга» имел несколько направлений. Одно из них появилось после той, первой атаки трекларетан несколько лет назад. Счастьевцы честно изучили доставшиеся им тогда образцы техники, но не преуспели. Тогда они запрятали трофеи подальше — до лучших времён. Сейчас технику расконсервировали.

— Наша задача — поднять эту х*** в воздух. Или даже на орбиту. — сказал Аз Азель по-русски.

— А тебе-то самому летать на ней приходилось? — спросил Волкодав.

Азель выразительно пожал плечами.

— Да нашим что-то в голову не приходило. Это Дранг Ост додумался.

— Конгениально! — Джинн не выдержал и захихикал. Азель несколько обиделся.

— Использование трофейной техники абсолютно нормально. — сказал Волкодав.

— Наши решили — пока не разберутся, что к чему — не использовать. — ответил Азель.

— Разумно.

* * *

— Дагвард в кутузке сидит. — без предисловий начал Эпштейн, — На Земле. И посадил его туда фон Кутченбах.

«Так ему и надо!» — безучастно подумала Анка.

— А мне он здесь нужен! — продолжал Гиора, энергично прохаживаясь по кабинету, — Вобщем, я там провёл кое-какую работу. Слетай на Землю.

— А почему я? — уныло переспросила Анка.

— Потому что приказы не обсуждаются! — жёстко ответил Эпштейн.

— Так точно. Когда вылет?

— Вчера. «Мимоза» уже два дня стоит в космопорту.

Рек очень удивился, когда вместо комнаты свиданий, где ждала его Мати, его отвели в кабинет Гауляйтера. Ещё больше он удивился, и, прямо скажем, не обрадовался, обнаружив там вместо Гауляйтера Анку Острову.

— Хорошо выглядишь! — глумливо ухмыльнулась та, — Кому тюрьма, кому — мать родна!

— Если ты за мной, то я против.

— А кто тебя спрашивает?

— Я что — ваш раб⁈ — вспылил Рек, — Вы когда хотите — отправляете меня в тюрьму, когда вам надо — освобождаете! А когда становлюсь опять не нужен…

— Не ори на меня. — тихо сказала Анка и Рек моментально заткнулся. Острова была не тот человек, на которого можно было безнаказанно повышать голос.

— Что я должен делать?