— Это для мамы. А про плато Билибина на Земле почти нет ничего, кроме описания сделанного самим Иваном Билибиным, когда Гамму только осваивать начинали. А мама у меня экзобиолог — специалист по внеземным формам жизни.

Она кинула свою ботанизирку на заднее сидение.

— Мы не закончили. — напомнил он ей.

— Ты о чём?

— Я сказал, что эта идея, которой я служил, моей так и не стала. И говорю я совершенно искренне. — добавил Март, увидев у неё на лице обычную скептическую усмешку.

— Ладно. Допустим.

— Зря ты мне не веришь.

— Хорошо. — легко согласилась она, — Тогда вопрос: каков был твой мотив? Что тебе это всё давало? Ведь ты при Вожде как сыр в масле катался — хряпал с ним из одного корыта, любовниц менял чаще, чем носки…

— Носки чаще. Нет. Дело не в этом.

И вот теперь он ухватился за эту поездку.

— Я хочу спросить — почему ты выбрала это место?

— Мама интересовалась.

— Но у нас на планете ещё много всяких мест.

— Великие Болота. — подсказала она, — Короче — что тебе нужно лично от меня?

— Не догадываешься? Мы довольно долго действовали друг против друга. И я тебя, в конце концов, зауважал. Не часто попадается достойный соперник.

— Спасибо. И что дальше?

— И я хотел бы убедить тебя…

— В чём?

Ответить он не успел. В холл-оранжерею пулей влетела какая-то особа с криком:

— Ага! Вот ты мне и попалась! Я знала!

И попыталась вцепиться Ржавой в волосы, совершенно не представляя, с кем имеет дело. Март так и не успел заметить, что именно сделала Ржавая, но через пару секунд нападавшая лежала припечатанная мордой к полу, а Ржавая, сидя у неё на спине, профессионально заламывала ей руку. Потом, ухватив поверженную противницу за волосы, рывком вздёрнула ей голову.

— Кто это? — резко спросила она Акдака. Тот смутился ещё сильнее. И Ржавая всё поняла.

— Отпусти её. — попросил он.

— Ладно. — легко согласилась Ржавая, отпуская пленницу. Та осталась сидеть на полу, утирая злые и безутешные слёзы.

— Знаешь что, Март! — она впервые назвала его по имени, — Иди ты на х…! Сперва со своими прошмандовками разберись, а потом уже… Тоже мне — герой-любовник!

Ржавая резко развернулась и вышла.

Глава 17

Всяческая суета

Малинин сидел в кабинете Гиоры и, в отличии от предыдущих разов, чувствовал себя крайне неуютно. Гиора, в генеральской форме и при всех регалиях, медленно прохаживался вдоль стола.

— Я недоволен, полковник, — произнёс Эпштейн ледяным тоном, от которого Малинину стало не по себе, — я крайне недоволен последними событиями вокруг Марта Акдака.

— Господин генерал! Ваше превосходительство! — начал Малинин, — Вы понимаете, что решение о засылке сюда эмиграционного…

— Я не об этом! — перебил его Гиора, — О правительстве Брайта мы поговорим отдельно. Сейчас речь идёт, о поведении ваших подчинённых.

При этих словах, у Малинина засосало по ложечкой. Всем было известно, что Гиора не терпел хамства от подчинённых ни по отношению к себе ни к другим.

— Одна из ваших подчинённых — сказал Эпштейн — штабс-капитан Острова, имела наглость обматерить Марта Акдака на глазах у третьего лица. Я такого не допущу. Если, до сегодняшнего вечера, штабс-капитан Острова не принесёт своих искренних извинений Вождю, завтра утром она будет рядовой 42-й штрафной роты. Это первое.

Малинин посмотрел на Гиору. Он понял, что это не пустая угроза и по всей видимости сейчас будут ещё сюрпризы.

— Второе, — продолжил Эпштейн, — ваша группа будет охранять Марта Акдака. Брайта будут охранять люди полковника Азеля. Всё уже обговорено и улажено. Третье — передайте пожалуйста полковнику фон Кутченбаху, что если он сделает хоть ещё одну попытку убрать Марта с поста Вождя, то в самое ближайшее время предстанет перед комиссией, которая будет задавать вопросы в отношении «Верблюжьей фермы» и не только её. Он знает, о чём речь. Вы свободны, полковник и знайте, ничего личного к Вам, я не имею.

В дверь стукнули, больше для приличия и в кабинете возник и сам предмет разговора — товарищ Акдак собственной персоной.

— Очень хорошо, что вы здесь, Малинин. — начал Акдак.

— Да, мне уже доложили… — тоскливо произнёс Малинин, — И штабс-капитан…

— Вот и вызовите её сюда! — вмешался Эпштейн.

— Острова! — гаркнул в переговорник Малинин, — Мухой сюда!

Анка явилась действительно мухой.

— Ну, рассказывай, Острова, что ты там натворила. Опять. — проворчал Малинин, когда Анка вошла в кабинет и вытянулась перед начальством.

— Она-то как раз ничего не натворила. — сказал Акдак, не сводя глаз с Анки.

— Ничего не понимаю. А кто кого обматерил? — спросил Малинин.

— Виновата, господин полковник!

— Так значит — было?

— Так точно! Было!

— Может быть, меня выслушают? — спросил Март.

— Слушаем! — сразу же закивал Гиора, для которого происходящее приобрело нешуточный интерес.

— Мы беседовали со штабс-капитаном Островой о природе Счастья Человечества. — начал Акдак.

— Э? — переспросил Эпштейн.

— Да. Именно так. Анну… штабс-капитана очень заинтересовала природа нашей планеты.

— Очень интересно! — Гиора аж подался вперёд, словно хотел не пропустить ни единого слова.

— Да! Природа нашей планеты очень разнообразна и…

— Да! А что же произошло? Сам инцидент… — вернул рассказ Акдака к исходной теме Эпштейн.

— Видите ли… — вздохнул Акдак, — в этом замешана… одна женщина.

— Женщина? — хором переспросили Малинин с Эпштейном, а Март поморщился, словно хотел сказать — «ну что за манера — перебивать всё время⁈»

— Да. Некоторое время назад я расстался с одной… своей подругой. Она не смирилась с этим. Вобщем — возникла сцена ревности. У нас такое не поощряется. Ревность считается…

— У нас тоже! — поспешно вставил Малинин. Анка у стены беззвучно тряслась от хохота.

— То-есть — Вы хотите сказать… — Гиора выглядел несколько ошарашенным, — Штабс-капитан, а Вы что скажете?

— Так точно… — с трудом пробулькала Анка, — эта фурия…

— Фу ты! — с облегчением выдохнул Эпштейн и тоже расхохотался. Он хохотал, икая, булькая и даже плача, то затихая, то снова взрываясь хохотом, грозя всем пальцем и приговаривая «Шерше ля фам!», что вызывало новый приступ хохота.

— Женщины! Ох, Акдак! Женщины! Они…

Наконец все кое-как успокоились.

— Я полагаю, что инцидент исчерпан? — спросил Малинин, всё ещё усмехаясь в усы.

— Абсолютно! — кивнул Март, — Я слышал, что вы собирались наказать штабс-капитана, но…

— Острова! Исчезни! — махнул рукой Батя.

— Не исчезай! — остановил её Март, — Это я должен был извиниться…

— Бог простит! — ответила Анка с каким-то монастырским выражением, а про себя добавила, что «кабаки и бабы доведут до цугундера».

* * *

А что же группа таинственного профессора Пэледа?

Семнадцать дней, провела группа профессора Пэледа в «белой комнате». Первые три дня они даже не выходили, на четвёртый день, один из членов группы на короткое время появился в столовой, набрал большой запас сухой еды и снова исчез. Так повторялось дважды. При помощи камеры наблюдения, учёные земляне и их коллеги с Гаммы могли наблюдать, что творится в комнате. Альбиносы поочерёдно ощупывали, осматривали, обнюхивали и даже пробовали на зуб взятые для анализа кусочки материалов. Затем они собирались в кучу, закуривали и начинали что-то обсуждать. С каждым днём, на стоявшем у стены столе, вырастала гора использованных стаканов полных окурков, а пакет с кофе заметно уменьшался в объёме. Наконец, группа вышла из своего добровольного заточения. Выглядели они настолько измождёнными, что казалось, вот-вот упадут и рассыпятся на мелкие осколки. На следующий, восемнадцатый день, профессор Пэлед собрал всех в конференц-зале. Вид у него был самый, что ни на есть торжественный, что давало основы предполагать, что задача решена.