— Чай чёрный, красный, белый, зелёный? Ароматизированный, или простой?

— Ресторан. — пробормотал Рек.

Анка попросила простой чёрный чай без сахара. Рек подумал пару секунд и попросил то же самое. Просьбу исполнили тотчас же, словно за дверью дожидался человек с подносом. Чай оказался выше всяких похвал. Разделавшись с грушей, Анка прихлёбывала чаёк, однако, совсем не замечая вкуса. На душе скребли кошки. И одну из этих кошек, самую чёрную, огромную и с самыми длинными когтями звали Аз Азель. Он же Евгений Васильевич Котоусов. Женька-Азазэль, как звали его сослуживцы. Волкодав начинал служить в его группе. Он же и рассказал об этом человеке. А потом запросил его досье, чтобы ребята смогли ознакомиться.

В контакт со счастьевцами первыми вступили родители Аз Азеля. Они рассказали, что сын служит в армии, в частях спецназначения и предложили передать некую информацию. О контакте стало известно спецслужбам. Одновременно Азазэль превысил служебные полномочия во время проведения операции. Погибло несколько мирных жителей. Остальное произошло быстро — Аз Азеля, то бишь Евгения, — уволили из армии, а семью выслали с Земли в 24 часа. Правда — по их же просьбе. Родители запросили «политического убежища». Анка отхлебнула ещё чаю и задумалась ещё крепче. Известия о каком-то человеке, с которым здесь должен был встретиться Гиора, он же Аарон Цукерберг, встревожили и заинтриговали её. Из рассказов этого странного отца Сабиха (вот кстати, — а это его настоящее имя?) следовало то, что этого человека — явно важную шишку — отстранили от всех постов и поместили под домашний арест, а тот сбежал. Наверняка им предстоит этого типа вытаскивать. И какая-то роль в этом уготована Аз Азелю. То-есть — Евгению Котоусову. Интересно — как его теперь называть? А, не важно!

— Ты не задумывалась над тем — кто он такой на самом деле? — вырвал её из размышлений голос Река.

— Кто?

— Этот наш пассажир? Аарон Цукерберг.

— Я-то, положим, с ним знакома. А тебе не лишне бы напомнить поговорку — «меньше знаешь — крепче спишь». И дольше живёшь, что характерно.

— Кстати, это именно его я видел в баре в компании Первого Помощника Вождя.

Анка выдохнула и кивнула. Картинка срослась. Теперь оставалось выяснить — какая роль во всём этом отводилась мнемонику.

— Я должна была догадаться. Мне только не понятна роль мнемоника во всём этом. И, кстати, что ты скажешь на то, что в бумажнике нашего покойника была визитка на имя Златова.

— Я пять лет в тюрьме просидел. — напомнил Рек, — Так что с кем там Златов общался не знаю. Да и раньше он не очень-то посвящал меня в свои дела. Ты уже спрашивала меня об этом.

Повисло молчание. Анка налила себе ещё чаю и взяла с блюда пахлаву.

— Так, или иначе, — сказала она, — у нас с… господином Цукербергом общая цель — благо Отечества.

— У нас — это у кого? — иронично откликнулся Рек.

— У нас — это у нас — у меня и у него. Ибо мы на службе. А у вас цель — деньги. И задницу сберечь. Всё логично. Когда ни веры, ни царя, ни Отечества — остаются деньги и собственная задница, которые и заменяют вам — маргиналам — означенные ценности.

— Значит вы тут — во благо Отечества.

— Ирония неуместна.

— Я серьёзен, как никогда. Я вспомнил тот случай, когда впервые оказался здесь.

— Интересно — кому это пришла в голову светлая мысль заслать вас туда без прикрытия, да ещё и засвеченных дальше некуда? И что у вас была за миссия? Неужели — умыкнуть эту вашу белобрысую?

— Мы тоже должны были кое-с-кем встретиться.

Анка фыркнула. Дагвардов наверняка использовали. Как используют такой тип людей. Да, их, вернее — их навыки и знания, могут ценить, им могут даже платить хорошие деньги за их услуги, но уважать никогда не будут. Ибо наёмников не уважают.

— А как вам удрать удалось тогда? Ну, как вы выбрались из города. Нашли-то мы вас уже в горах.

— Да с помощью этой же белобрысой, как ты её назвала.

Анка вскинула бровь.

— Да. Её приставили к нам. Сначала ко мне, а потом к Датчу. Наверняка — с целью перевербовки. Через постель.

— А ты не дурак был воспользоваться.

— Тогда — нет. Она вывезла меня в город. За пределы их Центра. Остальное дело техники.

— От «наружки» оторвался быстро?

— Да не было ничего! Ни «наружки», ничего! Пара «маячков» на мне и на ней. От них я быстро избавился.

— То-есть? Ты хочешь сказать, что вас выпустили за город без прикрытия⁈ Без сопровождения⁈

— Именно.

— Не понимаю — кто из вас более идиот! Вы — или они? Или — они вас недооценивали, или — они идиоты, почище вас. Либо — вас таким образом легендировали. Не задумывались?

— Вобщем — нам повезло. Хотя у них там везде камер наружного наблюдения понатыкано. Видимо — понадеялись на них.

— Да уж. Правильно у нас в России говорят — дураков Бог оберегает. А почему вы сбежали? Если к вам так мягко отнеслись? В город даже без прикрытия выпустили?

— В город выпустили меня. Нас всех разделили после ареста и поместили в разных местах. Сначала я нашёл На-Лу. Потом мы освободили Датча. Вернее — ему тоже помогла Эвиза.

— Вот как?

— Да. Когда мы с На-Лой прорывались к кораблю — ей удалось меня ранить. Её начальство сочло это подвигом и дало новое задание…

— Помочь сбежать твоему брату. — ухмыльнулась Анка. История братьев напоминала ей комедию абсурда.

— Да. Это именно так и выглядит. Теперь.

— Значит — они вас попросту упустили. Очень странная история. Ты не находишь? Неужели — не пытались перевербовать?

— Датча пытались.

— И твой брат отказался от денег?

— А ему их и не предлагали.

— О…. — Анка даже чаем поперхнулась от услышанного.

— Нас должны были держать в качестве заложников. — пояснил Рек, когда она прокашлялась.

— Да уж… Хороши заложники.– Анка ухмыльнулась, — Лучше скажите — обиделись, что вам денег непредложили.

— Меня пытали.

Анка опять вскинула бровь.

— Насколько я помню — тебя и пытать не надо. От одного вида УД ты наделал в штаны. Вообще, знаете, ребята, впечатление от вашей компании складывалось довольно странное и неприятное. Маргиналы с претензиями. И с кучей комплексов. Один из них — комплекс жертвы. Вам нравится разыгрывать из себя жертв, но не просто жертв — таких, знаете, — «терпил по жизни», как у нас говорят, а «жертв за идею». Чтобы вас за это прославляли и поклонялись. Иными словами — лавры Христа покоя не дают, прости меня, Господи. А это гордыня всё. Меня осуждаете, а сами? И в чём ваши идеи? Насколько мне известно, да вы и сами не отрицаете, что патриотизм в число ваших нравственных ценностей не входит. Значит — благо Отечества отпадает. Вера? Вы сами признали, что вы с братом атеисты. Таким образом, повторюсь — ни веры, ни царя, ни Отечества у вас нет. А есть только это корыто, а до него было другое, на котором вы болтались по космосу, как дерьмо в проруби в попытках снискать пропитания и в поисках приключений на нижние мозговые полушария. Ну и чем вы лучше Серого?

— А почему ты нас всё время оскорбляешь?

— Заслужил. Похитили девчонку, изнасиловали. Я разговаривала с ней. Она рассказывала. Датчу она была не нужна, а ты своего решил не упускать. Воспользовался возможностью, так сказать. При этом внушил ей мысль, что женщина у нас в обществе — собственность мужчины. Который распоряжается ей, как вещью. Хочу — насилую, хочу — плёткой луплю, хочу — в аренду сдаю всем желающим.

Рек мрачно пил чай и молчал. Анка была кругом права. Спасатели Вселенной из них выходили довольно хреновенькие. Стоило ради этого отказываться от дома, от тех ценностей, которым привержены Анка и этот… Цукерберг, — хорошо, буду называть его так! Да хоть горшком назову, если ему это нравится! — мрачно подумал Рек.

Спасателем Вселенной хорошо быть, когда есть что спасать! Когда знаешь, что спасаешь и кого. А у них не было ничего, кроме космического корабля, ставшего их домом и их миром, на котором они отгородились от всех остальных и только снисходили до редкого общения. Те же счастьевцы внушали Анке с этим Цукербергом (да пусть хоть сам Моисей!) куда больше уважения, чем они — «великие Дагварды». Рек понял, почему она произносила эту фразу с такой иронией и презрением. Да и стервозность её и гордыня были — напускные. Вполне понятная реакция на них. Они с братом и На-Лой вызывали только раздражение своими претензиями, совершенно необоснованными, как теперь понимал Рек.