Мне отвели приличный номер и я, отдав одежду в хим. чистку и сходив в душ заснул.

Спал я плохо. За окном то и дело раздавались разрывы и стрельба.

Связь не работала и я не мог залезть даже в почту, или позвонить.

Утром одежда была выстирана и почищена. Я одел ее и спустился к завтраку.

Коллеги смотрели телевизор. Здесь были и дипломаты, и военные и моряки. Все они были эвакуированы в здание Корпорации. Поскольку сейчас по телевизору показывали уличные бои и штурм посольства Японии. Успешный штурм пустого здания, которое никто не охранял.

День прошел спокойно внутри здания. Нас никто не трогал, хотя взрывы, стрекотание вертолетов долетали и сюда.

Я смотрел телевизор вместе со всеми. Принял участие в шахматном турнире и даже дошел до полуфинала.

За окнами также стреляли, хотя и потише. Послушали речь нового Президента. Посмотрели на догорающие руины посольства.

Общался с Акари. Мои родные приехали в Токио. Прилетела сестра. И они мило ходили по магазинам.

Сестра рассказывала о жизни в Австралии, но приехала без своего молодого человека.

Высокий красавец-блондин, остался пока в Мельбурне и должен был прилететь только на помолвку.

Я не говорил ей где я, а она и не спрашивала. Несколько раз набирал Мэй.

Но она молчала. Писем от нее тоже не было. Я ей и не писал.

Написала мне и Юми, я ответил, что встреча не получилась и я в командировке.

Юми прислала мне смайлик и ссылку на свое фото, в котором она топлесс пила коктейль на крыше, в бассейне одного из шикарных отелей.

Я поставил лайк. А она прислала мне смайлик.

Говорят, здесь в Африке, были занятные женщины, но мне пока не удавалось еще быть с ними.

Я поинтересовался у главы нашего офиса. Он понял мой вопрос и вечером ко мне постучали в дверь. Я открыл. Там стояла очаровательная девушка с шоколадной кожей. Кожа у нее была мягкая, как бархат, ну а плоть, плоть как и всех была розовая.

Мне понравилось, хотя привычки у нее были свое образные, отличные от моих.

Я привык к большему разнообразию, а она предпочитала более простые удовольствия.

На утро, я поблагодарил нашего шефа в этой стране. Но он сделал вид, что не понял. В конце концов, я был прислан из Японии и был начальником в самой Корпорации, а он был руководителем, но в далекой стране.

Прошло еще два дня. Выстрелы затихли и самолет доставил нас домой. Я приехал вечером 14 января, брат поехал в отель, где его ждала жена и остальные члены нашей семьи. Я поехал домой.

Акари встретила меня в роскошном белом кимоно, вышитом пионами и розами.

Проводила в ванную. Там уже была набрана горячая ванна и я с удовольствием в ней отдохнул. Акари мыла специальной губкой мои руки, мою грудь и ноги.

Я чувствовал бесконечную к ней благодарность и любовь. Я сказал ей об этом и она удивленно посмотрела на меня.

Я повторил, говоря как она прекрасна, как прекрасны ее волосы и лицо.

Акари зарделась и смутилась. И я понял, что она любит меня.

Потом во мне промелькнула мысль, как она отнеслась бы к моей открытой связи с Мэй, но я вспомнил Акари в момент вождения и скорости и решил, что ноготки, которые ласкают мою кожу, сдерут ее, узнав о Мэй.

Я был в воде, но то ли от прикосновений, то ли от воспоминаний о Мэй мой флаг поднялся. Акари заметила это и улыбнулась.

Она сделала все как надо, даже лучше. Не замочив и не снимая свое кимоно.

Именно этих ласк мне не хватило с шоколадной девушкой в чужой стране.

Акари вышла, я залез в душ.

А потом пошел спать.

День начался рано. Костюм и платье, синее с золотыми блестками было готово.

На дом пришла парикмахерша и соорудила чудо из волос Акари.

К двенадцати мы поехали в зал.

Там уже собрались гости. Я приветствовал их всех и отдельно, как следует из этикета, поклоном приветствовал маму, на которой было белое траурное кимоно.

Нас приветствовали, фотографировали, поздравляли.

Я знакомился с родственниками Акари, а она с моими.

Все было хорошо. И всем было радостно. Отдельно поздравил нас Юкио-сан с супругой, и отошел беседовать с мамой.

Сестра была с Кевином. Двухметровый блондин с американской улыбкой пожал мне руку и пожелал счастья. Сестра прижималась к нему. И мне было хорошо знать, что они счастливы.

Я любовался нашими портретами из цветов. Ямамото постаралась. Акари и я выгладили как легендарные герои, или боги наших сказаний.

Мы шли по облакам белых хризантем, и над нами сияло пионовое солнце.

Акари хотела поблагодарить ее. И мы нашли ее на галерее, идущей поверх банкетного зала. Она полулежала на стульях и помощница меняла ей полотенце.

При виде нас Ямамото встал и поклонилась. Акари поблагодарила ее за украшение, и разрешила покинуть зал. Акари узнала, что Ямамото беременна и поздравила ее.

Та кивнула и ее увели.

- Мне показалось, что она плакала, - сказала мне Акари.

- Не бери в голову, не у всех беременность идет легко, - ответил я.

Я был зол на Ямамото, что ей плохо и что я должен думать о ней, в наш с Акари праздник.

День проходил и с первыми сумерками был фейерверк, встреченный овацией.

Все выкладывали фото и начали приходить поздравления.

Отписался Харуто. Прислал видеопоздравление Харуки, потом Танака, Сато и Юми.

Юми, как оказалось, была не подалеку, и сняла поздравление на фоне нашего фейерверка.

На ней сегодня не было не только верха, но и низа купального костюма, зато было два, или три мужчины европейского вида.

Акари вежливо улыбнулась, и не стала досматривать его до конца.

У меня стало легко на душе. Почти двухмесячный морок спадал.

Юми наверняка, получив подтверждение, сообщила Мэй о нашей помолвке.

Я уже не вспоминал о Мэй, о нашей встрече в офисе, о том, как мне было хорошо, и как я любил ее.

Воспоминания стерлись и я любил лишь Акари. Я всегда любил лишь Акари. И всегда я буду любить только ее. По крайней мере, я так думал.

Праздник заканчивался. И в конце я объявил о дне свадьбы. 8 февраля. Естественно, все присутствующие получили сразу поздравления, а распорядитель свадьбы немедленно выслал поздравления всем, кто не был там.

Мы попрощались с гостями и последними вышли из зала. По условиям портрет из цветов должен был быть разобран, но я понял, что Ямамото займется этим завтра.

Мы приехали домой и Акари устала. Она легла спать.

Я был возбужден и не мог заснуть. Посмотрел местные новости, где был небольшой сюжет о том, что «единственная дочь «катерного короля», помолвлена с начинающим работником Корпорации и сыном известного автомобильного дилера.

Показали и фотографию отца, с траурной лентой. И я с удивлением узнал, что он принял участие во множестве мелких конфликтов и дослужился до командира бригады.

Он никогда не говорил мне о войне. Но учил быть упорным и побеждать.

А сам лег пеплом, стал землей, в саду своего дома. Показали и нас с Акари, счастливых и радостных. Показали и портрет, упомянув, что модный художник Ямамото стала его автором. Показали и пятнадцатисекундное с ней интервью. Это была хорошая реклама для нас.

Я набрал камеры видеонаблюдения в квартире, которую подарил, и увидел, что еще пять часов назад Ямамото с помощницей туда вошли.

Значит, она послушалась Акари и поехала сразу домой.

Было 23.15 и пора было спать. Я еще раз сходил в душ. И уже не хотел смотреть в телефон. Но там пришло оповещение. Банк прислал мне оповещение, что на мой счет со счета Мэй вернулись двести тысяч.

Я открыл ее инсту. Она сидела в баре и улыбалась. Рядом с ней сидела Юми, с не до конца просушенными волосами и те джентльмены, которых я уже видел.

Я с размаху швырнул телефон в стену. Стена была покрашена приличной краской, а через экран шла трещина. Разделяя фото Мэй пополам.

Я был в ярости. Но сделать ничего не мог. Я позвонил Юми. Она не отвечала. Набрал Мэй, но телефон у нее был просто выключен.