Киллиан держал руки за головой и лежал неподвижно, позволяя мне свободно управлять своим телом. Но я заметила темный блеск в его глазах и то, как напряглись его плечи, как будто он сдерживал себя от прикосновения ко мне.

Мои глаза метались между нашими телами, и у меня пересохло во рту при виде его плотной эрекции, устроившейся между нами, набухшей и твердой на моей влажной и розовой киске. Его длина была покрыта моим возбуждением.

Я обнаружила, что становлюсь все более влажной от этого непристойного зрелища. Мне нравилось, какой соблазнительной и могущественной я себя чувствовала прямо сейчас, и как Киллиан тщательно сдерживал себя, чтобы позволить мне этот момент.

Мои руки блуждали по его животу, чувствуя, как его мышцы пульсируют под моим дразнящим прикосновением. Когда я добралась до его таза, единственной реакцией, которую я получила от мужа, был резкий вдох.

Я приподняла бедра, чтобы обхватить рукой его длину. Он был таким большим и распухшим в моей ладони, когда я сжала его.

Я переместилась, пока мой вход не оказался прямо над его кончиком. Мои бедра сжались вокруг него, а Киллиан сжал челюсти. 

— Жестоко с твоей стороны так дразнить меня, — прошипел он.

— Упс.

Его грудь заурчала глубоким звуком. 

— Джулианна.

— Киллиан, — выдохнула я. Не сводя глаз друг с друга, я медленно опустилась на его ствол.

Киллиан хмыкнул в ответ.

Я тихонько всхлипнула, когда его толщина растянула меня. Я остановилась, когда он достиг глубины меня, мои внутренние стены сжались вокруг него.

— Черт, — выругался он хриплым голосом. Его темные глаза были наполнены чистой, настоящей похотью. И я наслаждалась его взглядом.

Я осторожно покрутила бедрами, и Киллиан застонал. 

— Ты такая дразнящая.

Я приподнялась над его твердостью, наблюдая, как мой муж сжимает челюсти, пытаясь оставаться в узде. Его дыхание было прерывистым, почти болезненным, на лбу выступил пот.

— Ты так хорошо чувствуешь себя во мне, — сказала я, дрожа от волнения.

Я быстро нашла ритм, подпрыгивая на его члене. Мои ногти впились ему в грудь, и его бедра дернулись вверх. Окончательно.

Киллиан терял самообладание, и я смотрела, как он рассыпается подо мной.

Я наклонилась вперед, продолжая трахать его, и мои губы накрыли его губы. 

— Ты такой большой, мне нравится, как ты растягиваешь меня. Почти больно, но это сладкое жжение.

— Черт возьми, — прорычал он.  — Джулианна.

Наконец, он сорвался.

Киллиан поднялся в сидячем положении, его руки обвили мои бедра, сильно впиваясь в мою плоть. Я была уверена, что завтра утром от его прикосновения останутся синяки. Эта новая поза подтолкнула меня еще ниже к его члену, его кончик глубоко вошел в меня. Мои руки полетели к его плечам, ногти впились в его плоть.

Огонь прожег мои вены, и мое ядро сжалось вокруг него. Глубокая боль внизу живота стала ожесточенной, распространяясь по всему моему телу.

Я горела.

Я страдала, с такой изысканной болью.

С почти безумной потребностью мой темп ускорился. Я подпрыгивала вверх и вниз на его твердой длине, снова и снова забирая его в тугую оболочку моей киски. Чувствуя его. Сгорая от него. Я нуждалась в нем так отчаянно, как будто мне нужен был следующий вдох.

Его бедра каждый раз вздрагивали, чтобы встретиться с моими. Наши тела столкнулись, просто движимые высвободившейся страстью.

Почти слишком рано я достигла предела, и моя кульминация прокатилась по моему телу, сильно и быстро. Моя спина выгнулась, а связки на шее натянулись, когда мои глаза закрылись.

— Киллиан, — выдохнула я. — О, о Боже! — Мой разум был нечетким, когда мое освобождение нахлынуло на меня, укрывая меня, как толстое одеяло.

Мой темп замедлился, мое тело стало вялым, а Киллиан зарычал. 

— Не смей, черт возьми, останавливаться.

Он поднял меня на руки, прежде чем резко толкнуть. Я вскрикнула, мое тело свело судорогой.

Грудь Киллиана врезалась в мою. С ворчанием он перевернул нас, потеряв остальную часть своего жесткого контроля. Пока я наслаждалась его короткой капитуляцией, я ждала, когда он сорвется.

И он сделал это.

Я задохнулась, моя спина выгнулась на кровати, когда Киллиан начал колотить меня внутри. Его рука скользнула за меня, обхватив мою задницу и приподняв бедра над кроватью. Он устроился между моих бедер, раздвинув их еще дальше, пока я не раскрылась для него.

Чтобы меня взяли.

Чтобы меня поглотили.

Чтобы меня трахнули.

Киллиан бился во мне, теряя последний контроль над собой. Толчок. Я задыхалась. Толчок. Он зашипел. Толчок. Я хныкала, а он стонал.

Его лицо было твердым, глаза блестели неукротимой похотью, и его тело содрогалось, когда он наполнял меня своим освобождением, его тело дергалось от струи за струей его семени.

Киллиан рухнул на меня сверху, его тело было сильным и теплым. Мои руки обвились вокруг его плеч, и он уткнулся лицом в изгиб моей шеи.

— Ты все еще ненавидишь меня? — спросила я, повторяя один и тот же вопрос каждый день.

И его ответ всегда был разным.

Его губы перешептывали мой пульс в моем горле, зубы скользили по моей чувствительной коже. 

— Как я могу ненавидеть тебя, Джулианна? — сказал он хрипло.

Мое сердце врезалось в грудную клетку от его выбора слов.

Киллиан приподнялся на локтях, глядя на мое раскрасневшееся лицо. 

— Ты вгрызлась в мою кожу, в мои кости. Ты, блядь, вонзила нож мне в грудь, я истекаю кровью из-за тебя, принцесса. Ты убиваешь меня, а я все равно нуждаюсь в тебе, как в следующем вдохе. Ты нужна мне так же сильно, как я хочу тебя уничтожить. Как такое возможно?

— Моя любовь ядовита, — сказала я хриплым и полным эмоций голосом.

— Это чертов яд, — согласился он.

Слезы навернулись на мои глаза, и я всхлипнула. 

— Мне жаль.

Его большой палец провел по моей челюсти, прежде чем коснуться моих губ. Маска упала с его лица, и я, наконец, увидела, что он сдерживал… настоящего Киллиана.

— Я сделал тебе кое-что, чего никогда себе не прощу, — хрипло признался он. Выражение страдания в его темных глазах сломало меня.

Я покачала головой. 

— Я не держу зла на тебя.

Его голова опустилась, и наши губы встретились, лихорадочно и жадно. В нашем поцелуе была настойчивость, но также и изысканная нежность. Киллиан поцеловал меня так, словно боялся, что я исчезну. Мои руки сжались вокруг него, а он прижался ко мне.

Слеза скатилась по моей израненной щеке.

В его устах я нашла и свое искупление, и спасение.

Я проснулась, мое тело было истощено, но мой разум полностью отдохнул. Впервые за три года я почувствовала себя спокойно. Как будто я, наконец, принадлежу себе.

Желания причинить себе боль не было. Чувство вины и отчаяние, которые раньше грызли меня изнутри, молчали. Я потянулась и перевернулась на спину, чтобы взять подушку Киллиана. Я притянула ее к себе и уткнулась в нее головой, вдыхая его стойкий запах.

Ухмылка расползлась по моим губам, но исчезла, когда я заметила что-то другое. Что-то, чего раньше не было.

Я моргнула, глядя на свою левую руку. Это…?

Мои глаза расширились, и я задохнулась, сев прямо. Мое огромное кольцо с бриллиантом исчезло. Заменено кольцом с бриллиантовым ореолом огранки «кушон». Тот самый, который Киллиан подарил мне, когда мы впервые обручились, до аварии.

Когда Грейслин умерла, я тоже была вынуждена отказаться от своего кольца. Киллиан забрал его, думая, что его невеста мертва и семье Романо не нужно хранить обручальное кольцо.

Я уставилась на свою левую руку, мое сердце забилось в груди. Киллиан, должно быть, обменялся кольцами, пока я спала.

Я скучала по этой стороне Киллиана — его внимательной и романтичной стороне.

Слезы радости хлынули по моим щекам, и я схватилась за ноющую грудь, не зная, радоваться мне или бояться.