Мои пальцы коснулись его щеки, чувствуя под кончиками пальцев его жесткую щетину. Я запечатлела целомудренный поцелуй в уголке его рта. Я не знала, почему я это сделала, но это было почти инстинктивно. 

— Мне жаль твоих родителей.

Наши глаза встретились, и я увидела то, что должна была увидеть в его темных глазах. Тоска.

— Когда мне было шестнадцать, они, наконец, развелись. Это был скандал, и таблоиды превратили его в уродливую войну, но моей матери было все равно. Той ночью она уехала во Францию со своим новым кавалером, и за последние десять лет у нее было около четырех новых любовников. Она живет своей лучшей жизнью, путешествуя по миру на деньги, которые мой отец каждый месяц кладет на ее банковский счет.

Как жестоко. Моя мама умерла, когда я была слишком мала, чтобы помнить ее. Пока Киллиан был еще жив, но он тоже был без матери.

Моя грудь сжалась, сердце сжалось от его слов. 

— Ты не близок со своей матерью.

Он покачал головой. 

— Совсем нет, она не годилась в матери. Меня вырастил отец. Я не особенно близок с ним, но мы ладим.

Киллиан на мгновение замолчал, прежде чем перевернуться на бок, и мы оба оказались на боку. Грудь к груди, бедра к бедрам, лицом к лицу.

Наши тела были на одной линии, и его пальцы сомкнулись вокруг моего бедра. 

— Я хочу, чтобы мой брак был полон любви и смеха, Грейс. Я не хочу какой-то фальши или уловки, чтобы обмануть общественность. Я хочу чего-то настоящего.

Мое сердце сжалось, и я прикусила язык, пока вкус медного привкуса крови не наполнил мой рот. Казалось, Киллиан знал. Но он не мог. Если он все еще называл меня Грейс, значит, он не знал моей правды.

И это был момент, когда я могла отменить свою ложь.

Я хотела закричать, что я Джулианна, но я только сильнее прикусила язык, пока он не стал кровоточить. Это было несправедливо по отношению к нему, не тогда, когда он практически умолял меня о чем-то реальном.

У меня загорелись глаза, и я сморгнула слезы. Боже, боль. Больно. Давление на мою грудь стало сильнее, тяжелее. Мне казалось, что колючие лозы обвились вокруг моего сердца, раздавив меня. Моя кожа покрылась горечью моей лжи. Мое тело отшатнулось от того, насколько безобразными были мои секреты.

— Я знаю, что мы практически уже обручены. Наши отцы заключили этот брак по расчету, но я хочу сделать его официальным с тобой. — Киллиан заговорил сильным и уверенным голосом.

Он поднес мою левую руку к своим губам, и мои глаза расширились при виде кольца. Когда он это сделал? О Боже.

— Когда ты смотрела на падающие звезды, — ответил он на мой немой вопрос.

Я уставилась на кольцо с бриллиантом огранки "кушон". Оно не было ни слишком большим, ни слишком вычурным, оно было идеальным. Киллиан выбрал кольцо, которое соответствовало мне и моим предпочтениям.

— Выходи за меня замуж, Грейслин, — прохрипел он.

— Ты… спрашиваешь меня или говоришь мне? — Я заикалась.

Он ухмыльнулся. 

— Я не хочу спрашивать, потому что боюсь, что ты скажешь «нет», а я сумасшедший ублюдок, который не хочет давать тебе этот выбор, но, черт возьми, я сделаю это как следует. Предложение, которого ты заслуживаешь, принцесса.

Киллиан почти дразняще прикусил кончик моего пальца. Прежде чем он слизнул жало, его язык облизал ожог. Напряжение между моими ногами снова вернулось, сильное и болезненное. В его темных глазах мелькнуло озорство, как будто он знал, какой эффект оказывает на мое тело.

— Ты выйдешь за меня? — он спросил. — Проведешь остаток жизни со мной? Я не хочу чего-то фальшивого. Я хочу настоящего брака. Любовь и одержимость. Смех и слезы. Я хочу всего уродливого и прекрасного, что приходит с браком. Можешь дать мне это, Грейс?

Я молча кивнула головой.

Глаза Киллиана загорелись обожанием.

Его губы коснулись моих.

И мое сердце замерло.

Я была лживой женщиной.

ГЛАВА 20

Джулианна

Прошлое

— Ты должна перестать пялиться на свое кольцо, — поддразнила Грейслин. — Ты вообще слышала, что я сказала?

Моя голова вскинулась, когда я провела большим пальцем по кольцу. 

— А? Извини, что ты сказала?

Можно ли было привязаться к кольцу? Это произошло не по материалистическим причинам. Но больше потому, что это олицетворяло любовь Киллиана ко мне. Я всегда мечтала о сказочном романе, и я угадала... Я получила его.

Это было не идеально.

Но, тем не менее, это была моя сказка. В ней было больше недостатков, чем видно невооруженным глазом, больше недостатков, чем в той истории любви, о которой я мечтала, - но она была моей.

Моя сестра положила руки на бедра, бросив на меня надменный взгляд, но она ухмылялась. 

— О, сотри эту улыбку со своего лица. Ты так влюблена, что это почти глупо.

Я покрутила кольцо вокруг пальца, чувствуя его вес. 

— Пожалуйста, мне приходится терпеть, когда ты с Саймоном все время смотрите друг другу в глаза сердечками. Вот это паршиво.

— Быть влюбленным, — вздохнула Грейслин. — Это такое прекрасное чувство. Как мы попали в такую безвыходную ситуацию?

Я пожала плечами, но давление на грудь снова вернулось. Это тяготило меня.

— Ты уже рассказала Саймону?

— Нет, но я думаю, что он знает. Прошлой ночью я проснулась от того, что его голова была у меня на животе. — Ее брови нахмурились, и я ненавидела выражение отчаяния на ее лице. Я знала, что она, вероятно, думает о своих… планах.

Мои губы приоткрылись, и я была готова сказать ей, чтобы она забыла о своих планах и что мы придумаем что-нибудь еще. Но нас прервал стук в дверь.

— Грейслин?

Мы оба вздрогнули от голоса отца. Я отскочила от кровати и практически сорвала обручальное кольцо с пальца, отдав его сестре.

— Входи, — пискнула Грейслин, торопливо натягивая кольцо на палец. Оно было немного мало для нее, и я могла видеть, как туго он обхватывал ее палец.

Наш отец вошел, воздух буквально потрескивал от напряжения. Он был высоким, хотя и не таким высоким, как Киллиан. Епископ Романо шел уверенно; его плечи расправлены. Увидев своих двух дочерей вместе, он улыбнулся той редкой улыбкой, которую приберег только для нас.

— До меня дошел слух. Что твой жених подарил тебе кольцо, — сказал отец, останавливаясь перед Грейслин. — Позволь мне посмотреть, чтобы я мог судить, дал ли он моей дочери то, чего она стоит.

Наш отец сжал руку Грейслин в своей, и его брови нахмурились. Он фыркнул в ответ. 

— Это меньше, чем я ожидал от Спенсеров.

— Это идеально, — сказала я, защищаясь. Прежде чем я успела остановиться или обдумать это. Как он мог судить о любви Киллиана ко мне одним лишь камнем? Это было несправедливо. Киллиан мог легко позволить себе кольцо за миллион долларов с огромным бриллиантом, но он решил подарить мне это, потому что знал, что это то, что я предпочитаю.

Что-то простое и элегантное.

Отец бросил на меня растерянный взгляд, но Грейслин уже прочищала горло, возвращая его внимание к себе. 

— Мне нравится, — сказала она, одарив нашего отца идеальной улыбкой.

Даже я бы поверила ей, если бы уже не знала правды.

Он обхватил ее щеку, улыбаясь. 

— Моя дочь заслуживает не меньше, чем самый дорогой камень в мире.

— Киллиан знает мои предпочтения, — объяснила Грейслин. — Это кольцо идеально подходит мне.

— Если ты так говоришь. — Наш отец кивнул. — Я горжусь тобой, Грейслин. Чтобы отпраздновать эту помолвку, я устраиваю вечеринку на следующих выходных. Пришло время людям узнать, что Спенсер и Романо связаны кровью и верностью.

Мои глаза расширились, мое сердце забилось от его заявления. Отец кивнул нам обоим, прежде чем уйти. Грейслин заперла за ним дверь, и я рухнула на кровать, дрожа.