— Ты не можешь умереть, — наконец, прошептала она. — Ты не можешь.

Мои пальцы сжались вокруг вилки от ее мягкого шепота и дрожи в голосе. 

— Ты кажешься совершенно разбитой горем при этой мысли. Ты хорошая актриса, жена. Я отдам тебе должное за это. Хорошая актриса, иногда хорошая лгунья, но всегда злодейка, — холодно сказал я.

— Ну вот, — рявкнула она, махнув рукой между нами. — Засранец Киллиан снова в деле. Я чуть не пропустила его.

— Я знал, что ты предпочтешь мудака Киллиана джентльмену. У тебя действительно есть склонность к боли, — протянул я.

— И тебе действительно нужно вынуть эту палку из задницы.

— Чувствуешь себя сегодня довольно смело, не так ли?

Джулианна вздохнула. 

— Вежливые и влюбленные, — напомнила она нам, ее голос смягчился.

— Вежливые и влюбленные, — согласился я.

После нескольких секунд молчания Джулианна снова заговорила. 

— Твой отец сказал, что будет здесь на следующей неделе, за несколько дней до бала-маскарада.

Я кивнул. 

— Да, я знаю.

— Сколько гостей мы ожидаем?

Как только моя тарелка опустела, я отодвинул ее и перекинул локти через край стола. Прижав подбородок к переплетенным пальцам, я рассматривал темно-синюю и белую вазу — прямо за ней скрывалось лицо Джулианны.

— Около двухсот, — задумчиво предположил я. — И это только те, которые имеют значение.

— В глазах общественности, — поправила она.

— Точно.

— Это важно для обеих наших семей, — пробормотала Джулианна, а затем вздохнула, как я понял, с беспокойством. — Это наше первое совместное мероприятие после свадьбы. На самом деле, это первый раз, когда нас увидят вместе после свадьбы.

С тех пор, как ты оставил меня у алтаря. Джулианна не сказала этого вслух, но тем не менее я услышал ее молчаливое обвинение. Я проигнорировал это.

— Они найдут твою неуверенность. — Предупреждение в моем голосе, возможно, привлекло ее внимание, потому что я увидел, как ее плечи подались назад, и она выпрямилась в своем кресле. — Они вытащат твои недостатки из-под плоти и докопаются до твоей души.

— Как ты? — она огрызнулась в ответ.

— Ты моя жена, — вежливо сказал я. — Я могу делать все, что захочу, но никому не дам возможности сделать то же самое.

— Значит, ты защитишь меня от стервятников? — А теперь она издевалась надо мной. Как смело с ее стороны.

— Я защищу тебя от стервятников, и как только мы останемся одни…

Джулианна перебила меня. 

— Ты снова будешь ненавидеть меня, я знаю.

Я цокнул ей языком, и улыбка расплылась по моему лицу. 

— Рад, что мы на одной волне, Чудовище.

— Защитник с горькими словами и черствым сердцем. Думаю, я не могу быть слишком разборчивой.

— Мы женаты. У тебя больше нет выбора.

И это было все. Остаток нашего ужина прошел в тишине. Следующим был десерт, и его тоже съели, не сказав ни слова.

В конце концов наши тарелки убрали, и вместо того, чтобы выйти из-за стола, я остался сидеть. Как и Джулианна. 

— Киллиан, — выдохнула она мое имя, и я стал ждать.

Казалось, она хотела что-то сказать, но сдерживалась.

Хотя ваза скрыла от меня ее лицо, я все же мельком увидел из-за цветов покрытую шрамами сторону ее лица. Кожа была туго, почти болезненно натянута на кости, по щекам бежали неровные линии. Со всеми деньгами, которые были в ее распоряжении, это заставило меня задуматься, почему она никогда не пробовала пластическую хирургию.

Черт, у нее могло бы быть совершенно новое лицо, если бы она захотела.

И все же, она носила только тонкую вуаль.

Мне стало интересно, почему…

Джулианна не казалась той, кто не замечает своих шрамов, но тогда почему черная вуаль?

— Давай, говори, что думаешь. — Я дал ей толчок, в котором она нуждалась, и жестом велел ей говорить.

Я увидел, как рука Джулианны трепетала над ее лицом, и понял, что она прикалывает фату на место. Джулианна встала, и мой взгляд пробежался по ее телу. Черные волосы в неряшливом пучке, черная вуаль и этим вечером она выбрала темно-синее платье с бриллиантовым колье на шее.

Она глубоко вздохнула, и я наблюдал, как она размышляла сама с собой, говорить или не говорить то, что думает.

Ее пальцы скользнули по вуали, а затем по горлу. Ее нервозность практически просачивалась сквозь ее действия, и именно поэтому высшее общество пережевывало ее и выплевывало. Если ей везло, они несколько месяцев таскали ее по грязи, а затем переходили к следующему слабаку. Или, если ей не повезло, Джулианна никогда больше не сможет встретиться с этими людьми лицом к лицу.

У нее не будет шансов против них.

И я не мог этого допустить.

Особенно когда репутация Спенсеров была под угрозой. Моя жена должна была держаться, а я должен был быть ее щитом, пока они бросали в нее камни.

Защитник.

Женщине, которая разбила мне сердце.

Какая ирония.

— Как бы то ни было, я знаю, что тебе нет дела до моих извинений, но мне очень жаль, — наконец, произнесла Джулианна, ее голос был значительно мягче, я почти пропустил ее слова.

Я моргнул.

Потребовалась секунда, чтобы ее слова отложились в моем мозгу, а затем они обрушились на меня. Сбитый с толку, я лишь мгновение смотрел на Джулианну.

Она извинилась, да.

Но меня смущало другое…

Своими извинениями она ткнула в то, что казалось далеким воспоминанием, заставив меня вспомнить свой сон.

Прошлой ночью.

Мне снилась Грейслин.

Я целовал ее.

Дышал ею.

Прикасался к ней.

Сон был таким ярким, но так было всегда, когда ее призрак посещал меня в моих кошмарах.

Но прошло много времени с тех пор, как я так мечтал о Грейслин. Так близко, что я мог поклясться, что почувствовал запах ее духов. Так чертовски близко, что ее кожа казалась настоящей под моими покалывающими кончиками пальцев.

Ее шепот… ее голос…

В моем сне она извинилась. 

— Мне жаль.

Прошлой ночью я был слишком накачан наркотиками, чтобы понять смысл сна, и когда я проснулся утром, я похоронил воспоминания в глубине своего сознания, отказываясь копаться в них.

Но теперь, когда я подумал об этом, это был не голос Грейслин в моих ушах.

У меня перехватило дыхание, когда меня осенило.

Это был голос Джулианны в моем сне.

Это были ее извинения и…

Поцелуй.

В конце концов, этот сон не был сном.

Моя голова повернулась к ней, когда она начала уходить, оставив меня за столом, как будто ее не было в моей комнате прошлой ночью… как будто она не вторгалась в мои сны и не украла поцелуи, которые ей не принадлежали.

Под моей кожей кипела ярость, по венам текла лава. Как, черт возьми, она посмела?

Джулианна

Я закрыла за собой дверь, даже не удосужившись запереть ее, и практически рухнула на кровать. Киллиану было все равно, что я извиняюсь. Я знала, что он не примет моих извинений, но не ожидала, что на его лице появится чистая ярость. Безразличие, да. Очередное оскорбление, да. Может быть, он дразнит меня своей небрежной тягой, но не… такой безумной яростью.

Я дошла до того, что мне казалось, что, что бы я ни говорила и ни делала, я никогда не заставлю Киллиана меня понять.

Молить о спасении.

Я делала это на коленях каждую ночь…

Искупала свои грехи. Каялась.

Выйти замуж за Киллиана и остаться в этих отношениях было моим искуплением.

Искупление находится в руках того, кого ты обидел.

К несчастью для меня, человек, которого я обидела, ненавидел меня всей душой. Я поняла, что, возможно, никогда не найду искупления, которого искала. Во всяком случае, не в этой жизни.

Этот замок был проклят, я начала верить, и я закончу так же, как и другие души, запертые здесь. Просто еще одна незаконченная история, еще один призрак, бродящий в этих стенах.