Если она бросила его ради Дакоты, разве Лэндон не желает избавиться от воспоминаниях о женщинах Кендрик? Любил ли он ее? Спал ли он с ней?

Я нашла контакт сестры в телефоне, но не смогла заставить себя написать сообщение. Может быть, потому, что на самом деле мне не нужны были ответы.

Почему меня это вообще волнует? Лэндон был, по сути, незнакомцем.

— Глен, ты не мог бы заскочить в кафе? — Я зевнула. Слишком мало спала. Вот почему я так зациклилась на Лэндоне МакКлеллане. Мой мозг был затуманен. Может быть, сегодня вечером, после моей последней встречи, я могла бы уйти домой пораньше. Лечь спать до полуночи.

— Я завезу вас в офис, а потом привезу вам кофе.

— Это было бы чудесно. — Благослови тебя Господь, Глен. Неудивительно, что София любила его как своего водителя.

Я быстро набрала электронное письмо Уинтер, в котором спрашивала о ходе реконструкции нашей кухни в «Кендрик Энтерпрайзиз». Обычно я заказывала кофе у шеф-повара на работе.

В течение многих лет у нас была небольшая кухня и шеф-повар, который готовил блюда для деловых обедов и приемов сотрудников. Но я хотела предоставить больше возможностей для наших сотрудников. Поэтому я решила переоборудовать кухню, расширив ее до размеров ресторана, с помощью бытовой техники промышленного класса. Как только обновления будут завершены, мы наймем полный штат сотрудников и предложим сотрудникам недорогие завтраки и обеды. Кроме того, у меня будет кто-нибудь из персонала, кто готовил бы мне ужин по вечерам, когда я работала допоздна.

Моему шеф-повару и экономке в моем пентхаусе эта идея не понравилась, главным образом потому, что я и так не часто бывала дома.

Глен заехал на частную парковку «Кендрик Энтерпрайзиз» и припарковался рядом с лифтом. Уилсон выскочил из машины в мгновение ока — для человека его габаритов его проворство всегда было удивительным. Он открыл мою дверь, придерживая ее, когда я выскользнула с заднего сиденья. За его зеркальными солнцезащитными очками, которые он часто носил, даже в здании, я могла сказать, что он исследовал парковку.

Кроме моего Куллинана, все места были пусты. Папа начал работать дома по понедельникам, и поскольку эта парковка была частной только для наших автомобилей, сегодня она останется пустой.

Как бы то ни было, Уилсон всегда был начеку.

Его размеры было невозможно игнорировать, но Уилсон не стоял у меня на пути. Это было моим единственным требованием, когда папа настоял на охране.

Не говоря ни слова, я направилась к частному лифту, Уилсон последовал за мной. Как только мы оказались внутри и двери закрылись, Глен отправился за моим кофе.

— Я забыла спросить, не хочешь ли ты кофе, — сказала я Уилсону, когда лифт поднимал нас наверх. — Я приношу свои извинения. Могу я попросить Глена принести тебе что-нибудь?

— Нет, мисс Кендрик. Благодарю вас.

— Чаю?

— Нет, мисс Кендрик.

У Уилсона не было проблем с тем, чтобы называть меня мисс Кендрик. Так что, черт возьми, было с Лэндоном? И, черт возьми, почему я не могу перестать думать о нем?

Я уставилась на двери из нержавеющей стали, на свое расплывчатое отражение, желая выбросить его из головы. В тот момент, когда двери открылись, я загарала по коридору к своему кабинету.

— Добрый день, мисс Кендрик, — сказала Лия из-за своего стола.

Я помахала рукой.

— Добрый день, Лия.

Уилсон поправил темные очки на макушке своих черных волос, затем занял свое обычное место в вестибюле, чтобы наблюдать. С каждой неделей он, казалось, становился все ближе к столу Лии. Эта мысль заставила меня улыбнуться.

Лия была чуть выше пяти футов (Прим. Около 153 см) ростом. Она была крошечной по сравнению с большинством людей, но особенно когда стояла рядом с Уилсоном. Она всегда улыбалась. Уилсон был воплощением серьезности. Но время от времени в уголках его темных глаз появлялись морщинки в едва заметной улыбке, когда он видел ее.

У нас в «Кендрик Энтерпрайзиз была политика запрета отношений на работе. Мне бы не хотелось потерять кого-то из них, но, может быть, мы могли бы сделать исключение, поскольку технически Уилсон был нанят мной, а не компанией.

Кто-то должен быть влюблен, потому что в моей жизни нет места любви.

— Уинтер, пять минут, — сказала я, проходя мимо ее стола.

— Конечно. — Она вскочила на ноги, схватив пачку заметок, прежде чем поспешить за мной в мой кабинет.

Я бросила сумочку на стол и плюхнулась в кресло.

— Хорошо, что у тебя есть для меня?

— Ремонт кухни близится к завершению. — Она поморщилась, уставившись на верхнюю заметку в своей стопке. — Извините.

— Как скоро?

— Руководитель проекта оценил в три…

— Недели?

— Месяца.

Я застонала.

— Они сталкиваются с недостатком рабочей силы.

Я вздохнула. Была ли я удивлена? Нет. Я уже предвидела, что это произойдет, поэтому, когда они предоставили мне первоначальный график, я мысленно добавила трехмесячный буфер. Надеюсь, этого будет достаточно.

— Что дальше? — Спросила я.

— Ваша трехчасовая встреча была перенесена на пять. И ваша встреча в четыре часа переместилась на семь. Они обновятся в вашем графике.

Очевидно, я освобожусь ночью.

— Что-нибудь еще?

У Уинтер было еще три заметки, каждая с обновлениями, которые я запросила сегодня утром. Закончив, она встала, как раз в тот момент, когда Глен постучал в мою дверь, с чашкой кофе в руке.

— Спасибо, — сказала я ему.

— Всегда пожалуйста. — Он слегка поклонился и, пятясь, вышел из моего кабинета. — Увидимся вечером, мисс Кендрик.

У Глена тоже не было никаких проблем называть меня мисс Кендрик.

— Да, еще раз спасибо за кофе.

— Конечно. — И он, и Уинтер сбежали из моего офиса, вероятно, чтобы обсудить мое обновленное расписание, чтобы он знал, когда быть здесь, чтобы отвезти меня домой.

Я потягивала свой ванильный латте, поворачиваясь на стуле от монитора к широким окнам, из которых открывался вид на город.

Небо сегодня было серым, цвета надвигающегося снега. Зима или лето — времена года мало что меняли в моей жизни. В дождь или в солнечную погоду мои дни проходили здесь, за этими окнами со зданиями, раскинувшимися во всех направлениях, обрамленными оживленными улицами. Вид из моего углового кабинета был лучшим в округе, хотя папа утверждал, что его вид лучше, потому что оттуда лучше видно Центральный парк.

На улице внизу полицейская машина свернула за угол, мигая синими и красными огнями. Очевидно, сегодня от полиции Нью-Йорка было никуда не деться. Или мысли о Лэндоне.

Почему? Зачем он пришел сюда? И когда я спросила, почему он мне не сказал?

Думаю, я пока оставлю это при себе.

Что, черт возьми, это был за ответ?

Был один человек, который мог бы знать. Я отвернулась от стекла, схватив телефон со стола, чтобы позвонить Софии.

— Привет, это София. В данный момент я недоступна. Пожалуйста, оставьте сообщение. Если это касается студии, пожалуйста, позвоните Дэниелу Киму по номеру…

Я повесила трубку до того, как она продиктовала номер своего менеджера. Наверное, это было к лучшему, что я наткнулась на ее почту. У Софии было много событий в ее собственной жизни, более важных вещей, чем иметь дело с моим безудержным любопытством к Лэндону МакКлеллану.

Это просто… это не имело никакого смысла. Я ненавидела неопределенность, а Лэндон появился здесь на днях и оставил мне достаточно неопределенности, чтобы нарисовать городской пейзаж.

Мама всегда шутила, что мне нужно вытатуировать этот слоган у себя на лбу — Определи свою цель. Она была женщиной, которая любила говорить ради разговора. У меня не было времени на пустую болтовню, и не было с того дня, как я закончила колледж и заняла свое место в «Кендрик Энтерпрайзиз».

— Перестань думать о нем. — Я села в свое кресло, расправив плечи. С меня было достаточно. Я перестану думать о некоем полицейском и его мягких губах.

Я потерла виски, желая, чтобы эта головная боль прошла. Она назревала со времени моей встречи за ланчем. Я встречалась с генеральным директором фирмы по недвижимости. Он представлял интересы клиента, который хотел продать три здания на Манхэттене.