В детстве отец воспитывал их одинаково, и если напакостил один, то наказание делилось на обоих, и никто с этим не спорил. Прочные родственные связи с ним давали ей силу и надежду в самые тяжелые времена, но не сейчас. Как можно грезить мечтами о надежде, если надежда умерла и сейчас лежала перед нею с мертвенно бледным очертанием и навеки закрытыми глазами. В руке Катрины была деревянная фигурка, которую брат выточил для нее много лет назад, когда они были детьми. Деревянный солдатик, покрытый лаком, сжимаемый в руках тоскующей по брату сестры, треснул. Тонкая деревянная ножка сломалась в руках опустошенной Катрины, поцарапав ее нежную ладонь. Она отсеяла сломанные части солдатика и с сестринской любовью вложила его в усыпальницу старшего брата. Так она хотела сохранить память о нем навеки. Странный, конечно, поступок, ведь чтобы сохранить память о ком то или о чем то, не избавляются от вещей, а стараются беречь их как самое дорогое и сокровенное воспоминание, но Катрина была не как все, и переносить душевную боль ей было так гораздо легче. В соседней комнате на черном стуле восседал хмурый король Райгар, сверливший взглядом стену. В его голове проносились моменты из прошлого, когда Сэм и Катрина были детьми. От осознания того, что через пару минут он войдет в тронный зал и увидит тело своего любимого сына, его бросало в дрожь. Он не издал ни звука, ни плача, лишь душа его пылала горькими слезами по такой утрате. Собравшись с духом и наполнившись смелости, он одолел подступающий страх и встал со стула. Вдруг он замер и повернулся к нему. Со всей злостью он схватил табурет и швырнул его в стену так, что от того отлетели щепки и две ножки, сломавшиеся от мощного броска. Гнев короля становился все сильнее, а дух его омрачали скверные мысли о предательстве и измене, затеянных в его окружении. Он отворил дверь комнаты, и свет дворца ударил ему в лицо. Он, прикрыв лицо рукой, зажмурился и, постояв так еще немного, опустил руку, открыв свой взор. Возле гроба стояла его дочь, горько плачущая над телом своего брата, и его жена, которая опустошено уставилась на мужа. По повелению короля стража тут же явилась ко дворцу и принялась подготавливать принца к последнему путешествию. Гроб был тяжелым и, казалось, неподъемной ношей для караульных стражников, но они справились, водрузив его на свои латные плечи, унося из дворца. Последнее пристанище он обрел здесь, среди своих родных и близких людей. Церемония началась. Его тело вынесли из дворца, и стражники пошагали напрямик через длинную дорогу, ведущую к вратам. Толпы людей раскидывали им пол ноги цветок черной сирени.
Издревле это растение являлось символом ушедшей жизни, и букеты из черной сирени клали к могилам почивших дам и господ во все времена, а сегодня такой букет украшал королевский гроб. Печальная трагедия для короля и всего королевства, ведь не гоже родителям хоронить своих детей. Королева, взяв под руку своего мужа, шла за гробом, прикрывая плачущее лицо серой накидкой. Король был молчалив, лишь грозовые тучи сгущались вокруг его сердца, очерняя его разум. Катрина шла вслед за ними, взяв под руку своего принца, подоспевшего не так давно. Его наряд украшал серый пояс, висевший через его плечо, с вшитыми цветками черной сирени. У каждого члена королевского двора был такой в тот день. Все присутствовали здесь. Все, кроме западной госпожи. У народа это вызывало массу вопросов. Где королева Галатея, почему она не явилась, доносилось из взволнованных толп простолюдинов. Но ее отсутствие вскоре прояснится, а сейчас нужно проводить принца в последний путь, оказав ему все королевские почести. Вдруг на площадь со всех углов вышли музыканты наперевес со своими инструментами. Затрубели трубари, и грустной мелодией пролилась музыка, заполнившая весь город. И шли они долго, на протяжении полутора часа, без остановки и передышки. Выйдя за порог городских стен, колонна направилась в холмы, виднеющиеся в полу километре от Старшей Крепости. В этих холмах вот уже четыре столетия покоятся все представители дома Хорландов, правящих этими землями не одно поколение. Погребальный курган уже ждал принца завывающим с холмов прохладным ветром, обдувая подступы к упокоищу. Подъем был длинным и тяжелым для солдат, несших на себе погибшего принца. Длинные, потрескавшиеся от веков ступени, поросшие мхом и покрытые травой, двоились в глазах Виренеи. Еще вчера она веселилась на свадьбе своей младшей дочери, а уже сегодня хоронит своего старшего сына. Не справедливо, что эта доля выпала на ее время, но она считала, что боги забирают тех, кто исполнил свое предназначение, хоть и была в корни не согласна с этим. Роды Сэма ей дались очень тяжело, почти пять часов на родовом столе стоили ей всех последних сил, чтобы на свет появилось это чудесное дитя, ее мальчик, крохотными ручонками трепетавший ее волосы и тихо посасывающий молоко из груди, навсегда останется в ее памяти горьким отпечатком, проносясь сквозь года, пока не наступит ее последний вздох, и она не возляжет на одном из семейных холмов рядом со своим сыном. Как и положено, служитель бога прочитал последнюю молитву, а затем тело Сэма предали огню, закопав его прах и посадив туда семечку дуба, которая однажды станет величественным деревом. На этом настояла Катрина, так как при жизни ее брат очень любил это дерево и ухаживал за всеми дубами вокруг их замка, поливая их и подпиливая сучки.
– Убирайтесь. – прошептала королева, зажмурив глаза, пытаясь проснутся от этого ужасного сна.
Все стояли в тишине, не понимая, к кому обратилась Виренея. Тут взгляд ее упал на городскую стражу, стоявшую перед ней и ожидающую ее приказа.
– Пошли все прочь! – завопила она, повторяя это снова и снова.
Стража, повинуясь требованиям своей королевы, быстро покинула родовое упокоище, оставив родственников наедине с их собственным горем. Король подошел к Виренеи и крепко схватил ее, пытаясь усмирить. Она какое то время трепыхалась, размахивая руками и выкрикивая громкие слова, но вскоре остепенилась, и муж, ослабив хватку, повернул к себе свою жену. Она вцепилась в него и начала громко плакать. И горькими были ее слезы в этот день, слезы потерявшей сына матери. Король нежно поглаживал ее по голове, успокаивая и говоря самые светлые и добрые слова, способные воодушевить кого угодно, но только не мать, потерявшую свое дитя. Она должна пережить это горе и принять его в одиночестве с собой. Другого пути нет. Дастин крепко обнял Катрину и попытался сделать тоже самое, что и король, и, надо сказать, вышло это у него куда лучше. Катрина посмотрела в лицо своей матери и, увидев на ней безжизненную гримасу, испускающую реки слез, зарыдала вместе с ней.
– Оставь меня здесь. – сказала Катрина своему принцу. – Я хочу побыть вместе с мамой.
Он кивнул, поцеловав ее на прощание, и вместе с королем удалился с кладбища. Виренея и Катрина, усевшись на большой холодный камень перед могилой, крепко взялись за руки и обнялись. Так они просидели довольно долгое время, пока не полил дождь, заставив их покинуть упокоище и возвратиться обратно в замок. По пути назад Райгар был молчалив и ни обмолвился ни единым словом со своим зятем. Он и не ждал от него какой то речи, они просто шли, пытаясь осознать то, что произошло. Время подходило к пяти часам дня и небо, как и вчера, вновь затянули черные тучи, на этот раз разбавив обыденный дождь раскатами грома.
Несколько дней спустя и к концу этого злополучного дня хмурый король одиночно восседал на своем троне и был погружен в тяжкие раздумья, тяготящие его с самого утра. Дождь с громом все не прекращался и стучал по окнам замка, колотя своими гигантскими каплями по ним. Все дороги вблизи крепости размыло, превратив их в глиняные овраги, где вязли проезжающие мимо повозки. Одна из таких, идущая из Морвулона, застряла в нескольких десятках метрах от крепости, угодив в метровую яму и сломав правое колесо. Требовался длительный ремонт, но в такую погоду это было неисполнимо трудно, и хозяин повозки решил оставить ее до рассвета, на который он возлагал большие без дождевые надежды, а сам о правился в ночлежку у Хульды в Старшей крепости. Во дворец Райгара спешил вооруженный отряд элитной королевской стражи серебряных ястребов. Сорок пять солдат по узким улочкам города шагали друг за другом, проходя мимо палаток с продуктами, таверн и борделей. Они шли во дворец по срочному приказу короля, который не требовал отлагательств. Спустя время они достигли крепости и, выстроившись в два ряда, отдали честь своему правителю, пройдя внутрь. Вдруг один из солдат, стоявших в первом ряду, сделал четыре шага вперед и поклонился королю, присев на одно колено.
