Отсканируйте код файла в системе для просмотра.

Транскрибация: прилагается (на 4 стр.)

Говорящие: Маркус Й. Кёнинг (К); Николь К. Эванс (Э).

К: «Потрудитесь мне объяснить, что это было?»

Э: «Я решила проверить, не притворяется ли он»…

К: «Боже, ты ещё сильнее похожа на Хьюго, чем я думал! Это Мачта тебя надоумил? Что я говорил тебе о его бредовых фантазиях? Ты полагаешь, Гектора сюда просто так положили, поверив ему на слово? Проводились сложные медицинские исследования, и все показали отсутствие сигналов в его нервных тканях. Кем бы он ни был, мы с тобой не имеем права его калечить, и нам повезло, что он серьёзно не пострадал».

Э: «Я не планировала так сильно»…

К: «Ты ещё это и планировала! Надеюсь, не с первой встречи с ним? Послушайте меня, лейтенант, отныне любые ваши предположения и действия должны перед проверкой и реализацией попадать вот в эти самые уши. Никакой самодеятельности. Компрендо?»

Э: «Не нужно со мной говорить в таком тоне, я вам не Хьюго номер два!»

К: «Очень хочется верить. Вот и докажите мне это, лейтенант Эванс».

7. Запись из личного блокнота детектива Маркуса Йенса Кёнинга

Заметка за период с 14.06.2010 по 21.06.2010

Мой расчёт слонов оказался неверным. Вместе с Чейзом Шоу убийств осталось два, а не три. Было ещё одно перед гибелью Энрике Федерико Мартинеса Переза. Браслет-пропуск в фитнес-зал «Рош-Фит» и линейку убийца позаимствовал у нулевой жертвы.

Оставив напарницу в полицейском участке, Маркус направился в Фокус. На проходящей через центр города части улицы Ренли-Уолтерса ему удалось отыскать антикварную лавку с хорошей репутацией. Содержащий её Йозеф Небел позиционировал себя как способного проконсультировать по советским интерьерным украшениям эксперта. Он тоже оказался переселенцем из ГДР, правда земляком Кёнингов не был и жил во Франкфурте-на-Одере.

Кёнинг оставил автомобиль на противоположной стороне улицы, чтобы было быстрее возвращаться в Управление и не крутиться на заполнившихся к вечеру перекрёстках.

Лавочка была небольшой и занимала всего пару комнат, однако количество лотов в ней оказалось столь огромным, что между ними даже Маркусу с атлетическим для его годов телосложением приходилось утягиваться и приподниматься на цепочках. Было совершенно непонятно, каким образом посетители умудрялись здесь ничего не разбить.

Выглядевшие дорого как две жизни вазы Небел расставил в самых неожиданных местах – у ног рядом с металлическими ручками комодов, на средневековых книжных этажерках, пахнущих столетиями, по краям от маятников шумящих часов, собранных руками мастеров далёкого прошлого.

На то, чтобы пробраться к стоящему за стойкой Йозефу через всю эту купленную когда-то давно нынешними мертвецами роскошь ушло больше минуты, хотя от двери до кассы по прямой было не больше трёх метров.

Терпеливо и с приветственной улыбкой ожидавший детектива антиквар поздоровался только когда тот наконец встал перед ним и расправил плечи.

Маркус поставил на столешницу картонную коробку, снял крышку. Вытащил первый свёрток и осторожно размотал полотенце.

– Потрясающий экземпляр, – цокнул языком антиквар. – Надеюсь, остальные в таком же состоянии?

– Ну как вам сказать, – помялся Маркус.

Йозеф потыкал пальцем в свёртки.

– Жаль, что у вас не полная коллекция, – искренне опечалился Небел. – Я мог бы выставить их за недурную сумму, скажем… В две тысячи… Конечно за ваши пять я могу предложить…

– Один был разбит и склеен, – перебил его Маркус. – И они не продаются, деньги меня совершенно не интересуют.

– Ну не в коробке же таким ладным фигуркам храниться…

– Именно в коробке, – возразил Маркус, поочерёдно разворачивая и ставя на стойку статуэтки. – Я из полиции, а это – вещдоки, и мне нужно знать о них всё, что знаете вы.

Разом помрачневший Йозеф сглотнул и поставил слона к остальным.

– Что ж… Они похожи на новодел восьмидесятых, но в действительности из набора тысяча девятьсот семнадцатого года. Там внизу на ногах есть клейма – змея, как символ семнадцатого года, и римская двойка – это февраль, красный месяц. Их немного таких осталось, после революции подобный декор объявили признаком мещанского духа и поначалу не шибко жаловали, лишь с тысяча девятьсот тридцатых они вновь начали обретать популярность.

– Думается мне, цену вы назвали не саму справедливую, – сказал Маркус.

Небел проигнорировал его высказывание.

– Ваш набор сделан в Санкт-Петербурге и, полагаю, в Республике Дайяр он может оказаться единственным. Его определённо привезли, а не приобрели здесь.

– Этот набор состоит из девяти слонов?

– Нет, в нём их семь.

– Тут все с самого начала? – уточнил Кёнинг.

Расставив статуэтки по возрастанию размера, Йозеф достал из кармана бензиновую зажигалку и поставил её в самом конце на ребро.

– Не хватает примерно вот такого, – сказал он. – Ваш малыш – второй. А последний должен быть около подобного в высоту.

С этими словам Небел сжал свой средних размеров кулак и упёр в стол перед статуэтками.

– То есть установить, кто владелец, не получится?

– Обрадовать вас мне нечем – говорю же, привозные они, – развёл руками антиквар. – А если не тайна следствия, что за дело с ними связано?

– Убийства, – спокойно буркнул Маркус, уже начавший погружаться в омут измышлений, потянувший его к делу Энрике Мартинеса.

– Боже, и убивают по какой-то иерархии? – спросил Йозеф.

– Откуда вы знаете? – нахмурился Маркус. – Неужели опять в СМИ утекло…

– А вы разве не помните считалочку? – удивился Небел.

– О чём вы?

– Не знаю, как у вас в Зеллине, а у нас во Франкфурте была популярна такая детская считалка:

Слон, слониха и слонёнок,Бивни, уши, хоботок,Братец, бабушка и дед —Шесть слонов цепочкой вследЗа седьмым, большим и старым,Дружно ходят по бульварам.Раз — пропал слоненок малый,Затем сразу годовалый,Мать, отец, бабуля, дед.Где они — простыл и след.Старый слон трубит им глухо,День и ночь, подавлен духом.Шесть пар ушек не услышат —Хоботки их уж не дышат.Настаёт черёд и твой,Слон-вожак, ведь ты — седьмой!

— Значит, убийца тоже из Германии… — вслух проговорил Маркус.

— Или хорошо изучил вопрос со слонами, чтобы всё выглядело именно так, — Йозеф озвучил вторую часть предположения детектива.

8. Рапорт лейтенанта Николь К. Эванс об осмотре места преступления по уголовному делу №SR-451//ke//10-06-2010

21.06.2010

Начальнику Детективного отдела Центрального Полицейского Управления Рош-Аинда, майору Лизз Оуэн Коннелли

От помощника детектива Маркуса Йенса Кёнинга, лейтенанта Николь Катрин Эванс

Рапорт (приложение в обоснование возбуждения уголовного дела по статье о предумышленном убийстве)

Докладываю, что 21.06.2010 в 10:16 совместно со своим непосредственным руководителем детективом Маркусом Йенсом Кёнингом прибыла на место обнаружения тела 34-летнего Чейза Шоу по адресу: РД, ш. Рош-Аинд, г. Рош-Аинд, 808, ул. Юбилейная, д. 24

Николь стояла в коридоре и не решалась войти в комнату. Через проём она видела лишь часть кровати, на которой из-под белого одеяла торчала почти сливающаяся с ним бледная волосатая нога Чейза Шоу. Одно дело было смотреть на тела незнакомцев, и совсем другое – лицезреть тело человека, который, пусть и ранил тебя, но всё же был максимально близок.

Николь отказывалась принимать случившееся. И не по той причине, что ей стало жалко Шоу, что, безусловно, было так. Просто, когда смерть проскользнула от неё на таком близком расстоянии, мозг автоматически задействовал резервы защиты, блокируя мысли о её собственной смертности. Эванс казалось, что пока она не видит мёртвое лицо бывшего возлюбленного, у всех всё будет хорошо.