Оба направились к хвосту самолёта, Эдик показал, где нужно надавить плечом, чтобы помочь стальной птице развернуться для взлёта. Воздушное судно чуток накренилось и сдвинулось.

Поднявшись на борт, показал большой палец командиру.– Вот-вот продолжай, а я подправлю, – крикнул Эдик и направился к входной двери.

Гена увеличил мощность двигателя, самолёт начал разбегаться, отбрасывая траву и пыль на потерявшего опору и упавшего на землю Петру. Через несколько секунд после отрыва лайнер с большим креном развернулся, чтобы взять курс на запад. Конечно, нужно было пролететь немного дальше, чтобы набрать высоту, но прямо по курсу был склон горы, и пришлось разворачиваться прямо над площадкой на малой высоте. Гена видел, как Петру, до которого дошло, что его обманули, добежал до своего джипа и достал автомат. Почти невидимым огоньком засверкало дуло, и сквозь грохот мотора послышалось, как что-то негромко стукнуло в борт самолёта, а следом раздалось тихое девичье «ой!».

Сегодня, впрочем, как и всегда, Бернардо поприветствовал бармена и спросил, как у того дела. Потом, внимательно выслушав ответ, уточнил детали, которые ему казались недостаточно понятными. В свою очередь, на вопрос бармена о делах, Бернардо рассказал, что не нарадуется на свою дочку, которая и умница, и красавица, и слов таких нет, какая она. Все дети для родителей особенные. А если это поздний ребёнок, то восхищение можно смело умножать на десять. Девочку так и назвали – Доротея, потому что иначе как подарком Бога родители её не считали.

Поведав про дочь, Бернардо закончил, обычным заключением:

– Слава Всевышнему и спасибо Дейву.

Дейв долго пытался объяснить, что это совершенно лишнее, но нужно знать Бернардо: если он кому-то был благодарен, то его благодарность не знала меры. А вот с обидами совсем наоборот: забывал почти мгновенно.

Спасибо Дейву полицейский не просто говорил, на то имелись вполне серьёзные основания. Историю эту на острове знал каждый. Поскольку в большей или меньшей степени все жители были участниками памяных событий.

Дейв тогда на острове находился меньше недели. Поздно вечером, лёжа на старой кровати с продавленной панцирной сеткой в бунгало, арендованное им за символическую плату, рассуждал о странностях бытия. Совсем недавно он вполне комфортно, насколько это возможно в эпоху перемен, существовал в другой части света. Потом с величайшим комфортом путешествовал на океанском лайнере. Но покупка самолёта за смешные для такого вида транспорта деньги привела его в итоге к таким приключениям, что и самому трудно поверить в их реальность.

В дверь громко постучали. Дейв вышел и увидел на крыльце Бернардо.

– Нужно лететь на Большой остров, – уверенно заявил тот.

– Шериф, это абсолютно невозможно, – начал было пилот, который только и мечтал оказаться на Большом острове. – Вы же знаете, что у меня нет бензина, и потом ночь…

– Нужно спасти мою дочь, – объяснил Бернардо. – У неё с утра болел животик, я думал, что она отравилась. Вечером связался по рации с Большим островом, они позвали врача, тот сказал, что это аппендицит и нужно срочно оперировать, иначе умрёт.

Дейв посмотрел на полицейского и увидел, что глубокие складки морщин были мокрыми, а дождя не было.

– Но самолёт без бензина не летает, – развёл руками пилот.

– Пойдём, – Бернардо отправился к пирсу, где стоял самолёт Дейва. На берегу ожидали несколько десятков островитян с канистрами, а на носилках лежала девочка, жизнь которой зависела от того, попадет она сегодня на операционный стол на Большом острове или нет.

– Чего стоим? – уже уверенным голосом крикнул Дейв неожиданно даже для себя. – Бензин сам в баки не зальётся.

Девочку пристроили на задний ряд сидений, а пытавшемуся сесть в самолёт отцу Дейв очень категорично отказал:

– Каждый килограмм твоего веса – минус десять миль пути, а бензина и так дай Бог, чтобы хватило.

То было правдой, но не это страшило лётчика. Опасность не отыскать в ночи Большой остров была достаточно велика, так что рисковать нужно только теми, без кого полёт не состоится или не будет нужен: пилотом – сам самолет не полетит – и ребёнком, который без этого полёта всё равно жить не будет.

Бернардо всё время, пока заливали бензин и выталкивали гидросамолёт в воду, стоял на поплавке, держа дочь за руку. Затем спрыгнул и вместе с другими мужчинами стал толкать спасительную технику подальше от берега, несмотря на то что пилот требовал от него как можно быстрее включить свою радиостанцию и попросить, чтобы на Большом острове работал радиомаяк.

А дальше всё просто и привычно. Мотор, за которым хозяин воздушного судна ухаживал, что тот кавалер за невестой до свадьбы, привычно чихнул два раза и загудел приятным звуком. Резво разгоняясь самолёт начал движение. Ещё немного, и поплавки оторвались от водной поверхности. Стрелка радиокомпаса, настроенная на радиостанцию Малого острова, показала нужный пеленг.

А скоро ожила вторая стрелка радиокомпаса, показывая направление на Большой остров.

«Только бы не закончилось топливо в генераторе, который питал передатчик на Большом острове. Только бы не сломался этот самый передатчик. Только бы… Стоп! – прервал сам себя Дейв, – что, я первый день за штурвалом? Сейчас возьму упреждение, чтобы две стрелки радиокомпаса вытянулись в одну линию. Подберу угол сноса, а значит, буду лететь по прямой, соединяющей два острова, и что бы там ни случилось, прибудем куда надо».

И в положенное время Дейв увидел маяк Большого острова. Топлива хватило даже для того, чтобы причалить. Но за момент до того, как Дейв хотел остановить мотор, тот сам замолчал. И в голове пронеслась мысль:

«Хорошо, что не взял Бернардо».

Дейв спал в своём гидросамолёте. Ночью не было возможности вытянуть его на сушу, поэтому пришлось швартовать лайнер у пирса и остаться в кабине. События последних часов и нервное напряжение сложного полёта, дали о себе знать. Какое-то время лёжа на заднем ряду пассажирских кресел и глядя в тёмное тропическое небо, он был уверен, что заснуть не сможет. Но плеск лёгкой волны, мерное покачивание гидросамолёта успокоили, и проснулся Дейв, когда солнце уже было высоко, а лайнер замер, поскольку находился на берегу. Значит, сон оказался столь крепок, что не прервался, даже когда самолёт тащили из воды.

Раскалённый песок, солнце в зените и стрелки ручных часов, где на циферблате кириллицей было написано «Штурманские», подтвердили – утро давно миновало. Предстояло выбрать, каким образом взбодриться: выпить чашку кофе в кафешке, находящейся возле пирса, или окунуться в океане. Проблему решил сын хозяина кафе Анхел, спешивший к самолёту с небольшим подносом, на котором, тут Дейв не сомневался, были чашка крепчайшего кофе и коричневый сахар.

Мальчишка улыбался старому знакомому. Они подружились ещё в то время, когда Дейв жил здесь. Анхел прибегал к самолёту, как только освобождался от работы в заведении отца. Он задавал миллион вопросов про авиацию и рассказывал всё, что знал про море, остров и его обитателей.

Вот и сейчас вместо приветствия мальчишка начал делиться новостями:

– С Доротеей всё в порядке. Её ночью прооперировали. Мне дочка медсестры рассказала, – поведал юный друг. – Только отцу не говори, что знаешь. Он любит первым сообщать хорошие вести.

С этими словами официант поставил небольшой поднос на поплавок и вопросительно посмотрел на Дейва. Тот согласно кивнул, и мальчишка быстро юркнул в кабину.

– Только не улетай, – крикнул Дейв, когда выпил ароматный напиток и собрался отнести посуду.

А про себя подумал: – «Куда можно улететь с пустыми баками».

– Нуэстро Дейв, – воскликнул хозяин кафе, пожимая руку. – У меня для тебя радостная новость: с нашей девочкой всё хорошо.

Дейв, как и общел изобразил удивление и поблагодарил за приятную весть. А ещё он обратил внимание, что его назвали «нуэстро». Это значит наш. И на Малом острове, и на Большом часто к имени человека добавляли «нуэстро». Это означало, что человек здесь родился, вырос, и все знают его с сызмальства. А ещё знают его родителей, а также родителей родителей.