– Ты на самом деле так думаешь?

– Откуда мне знать? В подобных случаях нужно нанимать лучшего специалиста и следовать его советам. Если мы не сделаем этого, отец умрет. Поэтому мы идем на это.

– Конечно, конечно, это нужно сделать.

Она пристально посмотрела на него и добавила:

– Хорошо. Хочешь ли ты поговорить с ним?

– Что? – он вздрогнул. – Зачем? Они что, ждут меня?

– Нет. Я убедила их, что лучше все от тебя скрывать, пока все не произойдет. Затем я должна была все рассказать тебе. Теперь поступай как хочешь. Можешь притвориться, что ничего не знаешь, и продолжать готовиться к своему экзамену на выживание. В таком случае лучше уйди не попрощавшись, как кошка.

Мысли Рода путались. Не попрощаться казалось ему неестественным, неблагодарным по отношению к семейным чувствам – но перспектива прощания была еще более невыносимой.

– Что ты сказала о кошке?

– Приветствуя тебя, кошка проделывает массу действий: мурлычет, трется о ноги, потягивается. Но, уходя, она никогда не оглядывается.

– Ну…

– Я советую тебе уйти так, – добавила она. – Тем более, что они делают это для своих целей, а не для твоих.

– Но отец может…

– Конечно, он должен попытаться. – Она подумала, что огромная плата за прыжок во времени оставит Рода практически без средств; решила, что эту сторону проблемы лучше не обсуждать. – Но мама не последует за ним.

– Но она должна идти с ним!

– Почему? Она может оставить тебя одного на двадцать лет, чтобы пробыть с отцом две недели. Или наоборот: чтобы не делать тебя сиротой, она станет вдовой на двадцать лет.

– Это не очень хорошо для мамы, – ответил медленно Род.

– Я не осуждаю ее. Она сделала правильный выбор. Они оба испытывают чувство вины перед тобой…

– Передо мной?

– Да, перед тобой. Я не преувеличиваю. Если ты будешь настаивать на прощании, чувство вины заставит их искать самооправдание, они начнут добиваться справедливости любой ценой, и всем будет очень плохо. Я не хочу этого! Вы все – моя семья.

– Да, наверное, тебе виднее.

– Я не сильна ни в логике эмоций, ни в военном руководстве, но я знаю: человек – не разумное животное, он лишь организованное животное. А теперь давай обсудим твои планы на будущее.

Она просмотрела подготовленные им записи и мягко сказала:

– Род, я никогда не видела такой груды снаряжения. Ты не сможешь двинуться с места. На кого ты похож? На Твиддлдума, готовящегося к сражению, или на Белого Короля?

– Хорошо, я постараюсь сократить список, – смущенно ответил он.

– Надеюсь, ты сделаешь это.

– Да, сестра, какое огнестрельное оружие мне лучше всего захватить с собой?

– Что? Какого дьявола тебе нужно оружие?

– Конечно, для защиты. Хищники и дикари. «Дьякон» Мэтсон определенно сказал, что нас ждет встреча с ужасными животными.

– Сомневаюсь, чтобы он посоветовал тебе взять оружие. Я знаю, он практичный человек. Глядя на все это, малыш, можно забыть, что ты кролик, старающийся спастись от лисы… Как будто ты лиса.

– Что ты имеешь в виду?

– Твоя единственная задача – выжить. Не показать свою храбрость, не бороться, не побеждать дикарей – только продолжать дышать. В одном случае из ста оружие может спасти тебе жизнь: в остальных девяноста девяти случаях оно будет искушать тебя на безрассудный поступок. О, конечно, Мэтсон взял бы оружие, и я взяла бы. Но мы стреляные воробьи: мы знаем, когда применять оружие. Подумай над этим. Во время этого испытания ты можешь столкнуться с воинственными юными наглецами. Если один из них расстреляет тебя, то уже не будет иметь значения, есть ли у тебя оружие – ты будешь мертв. Если у тебя будет оружие, это сделает тебя самоуверенным и ты не позаботишься о надежном убежище. Зато если у тебя не будет оружия, ты всегда будешь помнить, что ты кролик. И будешь заботиться о своей безопасности.

– А ты брала оружие на свой экзамен по выживанию в одиночестве?

– Да. И потеряла его в первый же день. Это спасло мне жизнь.

– Как?

– Потому что, потеряв оружие, я старалась избежать встречи с грифонами Бессмера, а не подстрелить их. Ты слышал о грифонах Бессмера?

– Да, на Спайе Пятой.

– Спайе Четвертой. Я не знаю, насколько глубоко вы, нынешние козлята, изучаете космическую зоологию – познакомившись с невежественными новобранцами-полицейскими, я пришла к выводу, что новомодное «функциональное образование» упразднило учебу в угоду штамповке стандартных личностей. Да, я даже встретила девушку, которая хотела… впрочем, не в этом дело. Дело в том, что этих грифонов нельзя назвать подлинно живыми организмами. Их нервная система децентрализована, так же как и их органы обмена веществ. Убить их можно, только превратив в рубленый шницель. Выстрелы для них как щекотка. Но я не знала этого, и если бы у меня было ружье, я бы попыталась его использовать. Но так как у меня его не было, грифон загнал меня на дерево и продержал там три дня: пребывание на дереве было полезным для моей фигуры, и, кроме того, у меня было много времени для размышлений о философии, этике и путях самосохранения.

Она не переубедила Рода: он все еще считал, что оружие – это такая вещь, которую полезно иметь под рукой. Это позволяло ему чувствовать себя лучше, выше, сильнее и увереннее в себе. Он не будет использовать его – во всяком случае, без причины. И будет заботиться об убежище, хотя никто в группе не назвал бы его трусом. Его сестра – хороший солдат, но всего она не знает.

Сестра тем временем продолжала:

– Я знаю, как хорошо себя чувствуешь с ружьем в руках. Кажешься себе трехметровым гигантом, покрытым шерстью. Готов ко всему и надеешься на встречу с неизвестным. Такое состояние особенно опасно, потому что ты не готов к подобным испытаниям. Ты всего лишь слабое безволосое существо, которое легко убить. Ты держишь ружье, поражающее на две тысячи метров, у тебя запас взрывчатки, достаточный, чтобы взорвать холм, но у тебя нет глаз на затылке, как у Януса, и ты не можешь видеть в темноте, как пигмеи Тетиса. Смерть может подкрасться к тебе сзади, в то время как ты взял что-то на мушку впереди.

– Но, сестра, твой отряд тоже вооружен ружьями.

– Винтовки, радар, бомбы, газы, деформаторы и другое оружие, которое мы используем, секретны. Да и что тебе пользы от них? Ты ведь не будешь захватывать город? Бадди, иногда я посылаю девушку на разведку с целью сбора информации – пойти и разыскть что-то, и вернуться живой. Как, по-твоему, я снаряжаю ее?

– Ну…

– Прежде всего, я не посылаю рьяного новобранца: посылаю бывалого солдата. Она сбрасывает форму и, если темно, то покрывает черной краской ко жу; уходит с голыми руками и босая. До сих пор я не потеряла в таких походах ни одного солдата. Когда ты беспомощен и беззащитен, у тебя появляются глаза на затылке, а нервные окончания ощупывают все вокруг. Я об этом узнала, когда была младшим лейтенантом, от женщины-солдата, которая могла бы по возрасту быть моей матерью.

Пораженный, Род медленно сказал:

– Дьякон Мэтсон говорил, что если бы это было в его власти, он отправил бы нас на испытание с голыми рукми.

– Доктор Мэтсон умный человек!

– Но что бы взяла в таком случае ты?

– Напомни еще раз условия испытания.

Род изложил их. Капитан Уокер пробормотала:

– Мм… Не слишком густо. От двух до десяти дней, вероятно, будет около пяти. Климат не слишком неблагоприятный. Есть ли у тебя специальный скафандр?

– Нет, но у меня есть походная меховая одежда. Я думаю взять ее с собой, а если испытания будут проходить в не слишком уж холодном месте, оставить ее у выхода. Мне бы не хотелось потерять ее: она весит только полкило, а стоит очень дорого.

– Ни о чем не жалей. Нет смысла жалеть об одежде и в результате отправиться на тот свет. Ну, ладно, одежда и продовольствие потянут четыре килограмма, пять – вода, два килограмма – необходимые вещи, вроде лекарств, спичек и прочего содержимого карманов… и нож.

– Это не слишком много на пять дней, а может, и все десять.