С каждой проходящей минутой Галахад всё отчетливее понимал, что выйти из этой битвы победителем невозможно. Яков больше не притворялся неопытным и сражался с какой-то невероятной прытью и выносливостью. Которую, честно говоря, Галахад за всю жизнь замечал только в себе, да и то в меньших количествах.

Каждый его удар отражался королём с такой легкостью, что приходилось удивляться и даже чаще отбегать. Яков видел, как на лице оппонента с каждой минутой появляется всё больше сомнений и удивления. Пока наконец на его лице не появилось осознание, которое так часто видел Яков за последние сто лет. Принятие неизбежной участи. Теперь это лишь вопрос скорого времени. Смерть рыцаря.

#

Не горело ни одной свечи. В тёмный большой зал просачивался тот самый странный свет с улицы. Он делал комнату видимой глазу, но чёрной и опустошённой.

Впереди, у давно погасшего камина, стоял стол. Именно его Мария видела во снах. И короля рядом с ним — тогда ещё молодого и красивого, с чёрными пышными волосами, с раздутой грудью и прямой осанкой. Увидев, каким стал Яков, ей стало тоскливо, будто она кого-то потеряла, хоть и видела этого человека лишь во снах.

Подойдя к столу, Мария опустила на него руки, чтобы убедиться: это не сон, всё настоящее. Она чувствовала себя как дома, словно была здесь сотню раз. Так и было.

Сама того не осознавая, она прошла к двери в углу комнаты, открыла её и увидела лестницу. Не сомневаясь, куда она ведёт, опустила на ступеньку левую ногу, затем правую. Дерево заскрипело, обозначая каждый шаг. Для исследования отрывался целый замок, но Марию это не интересовала. Да, Галахад был в опасности, она не могла болтаться туда-сюда по замку, но дело не только в этом.

Она здесь уже была. Это место — её дом. Зал короля — только начало. Место настолько знакомое, настолько знаменательное для неё — что осталось в памяти, выжжено в душе, как ничто другое. Вот почему оно появлялось во снах. Хоть было и ещё одно место, не менее важное…

Дверь спальни отворилась. Заскрипела, словно от удивления, что её открыли после стольких лет. В дверном проёме показалась девочка: Тоненькие ручки, невысокий рост, такая худощавая. Эта девочка смотрела на неё. На женщину в большой кровати, где был зачат Леонард и где она оказалась в плену. Королева, накрытая белоснежной простынёй, выделяющейся на фоне мрака, протянула руку вперёд, к двери, к девочке.

— Ты…я знаю…это лицо. Я его уже видела, — сказала королева, — подойди сюда, дитя.

— Вы кто такая? — спросила девочка.

Королева попыталась рассмеяться, но её тяжелые вздохи больше походили на страдания.

— Ох, какая же я была…простая. Подойди же, подойди. Дай посмотрю на тебя.

Девочка стала медленно подходить. Лицо женщины, лежащей на кровати, становилось чётче. Впалые щеки, болезненно бледное лицо и того же цвета руки. Узкая грудь, еле поднимающаяся из-под одеяла. Сиреневые губы и чёрно-жёлтые зубы.

— Какая же ты прекрасная, — произнесла королева, — а я и забыла.

— Что вы забыли? — Мария пыталась уловить, то чувство, витающее в комнате. Она что-то упускала. Последний кусочек. — Вы меня знаете?

На это раз королева не стала смеяться, а лишь иронично улыбнулось, опуская голову ещё глубже в подушку.

— Знаю. Не могу не знать. Ведь это я тебя создала.

Эти слова пугали Марию больше, чем улыбка. Пугали и раздражали. Мария сделала шаг назад.

— Расскажите мне. Про кошмары, про Якова. Про вас. Кто вы?

— Мы делим одно с тобой имя. Меня зовут Мария.

— Жена короля.

Королева одобрительно кивнула.

— Мой самый любимый титул.

— Я была вами, во сне. Разговаривала с королем. Что с вами случилось? Что случилось с Воларисом?

— Мой сын, — королева помрачнела, — он это сделал. Он не был человеком, а притворялся им. Ему было десять, когда всё началось. Он не жил эти десять лет — он готовился принять зло. Ел, пил, получал знания. Притворялся моим сыном. Какой я была дурой. Нужно было прикончить его, пока был шанс, пока было время, — королева посмотрела на Марию и затихла. Её лицо расслабилось, приняло невозмутимый вид. — Впрочем, это уже неважно. Скоро всё закончится. Видишь ли, у меня был друг, библиотекарь. Его имя стерлось из моей памяти. Но я помню, как всё началось: его томный взгляд, такие грубые слова…Весь город сошёл с ума. Люди падали на землю повсюду. Я бежала по коридору, смотрела как один за другим женщины и мужчины падают, ломают носы, рассекают лбы, катясь по лестнице. Бледнеют, все бледнеют.

— Теряют души, — прошептала Мария себе под нос и заодно внесла ясность в слова королевы.

— Именно. Теряют души. Но вопросы были! Их задал мне библиотекарь, он…Вильгельм! О, Вильгельм. Мне так жаль.

— Что за вопросы? Скажите.

— Да, да, да, — королева уставилась в потолок и, казалось, потеряла нить своих слов. Но тут же заговорила, — куда эти души идут, покинув тела? Кто их зовет? Кому они подчиняются? Я видела кому. Ох, Леонард. Сын, которого у меня никогда не было. Он забрал их. Все души до единой.

Королева резко схватила Марию за руку. Напугала её. Пронзила своим взглядом.

— Все, да не все, — улыбнулась она, — недосчитался мой сынишка кусочка. Кусочка моей души. Понимаешь, о чём я? — королева тянула лицо вперёд, приоткрыв рот в предвкушении, ожидая, когда Мария поймет, о чем та говорит, — давай же, девочка моя. Откуда твои кошмары? Откуда любовь к Якову? Откуда воспоминания чужие?

Мария замерла у кровати. Перестала дышать. Вся её жизнь обрела смысл. Ненависть матери, уход отца. Они знали. Где-то в глубинах своей души они знали, как и она знала. Она не их дочь. Телом, что вышло из матери — да, их дочь. Но не душой.

Она королева Волариса. Её родители давно мертвы. Отдались богу, которых их

и погубил. Она реликт прошлого. Ей нет места за пределами Волариса. Мир постоянно об этом напоминал.

— Но как? — задышала Мария, — как я стала тобой?

— Вильгельм. Это была его идея. Но сколько бы он ни сидел в библиотеке за этими чёрными-чёрными книжками, без мой прекрасной матери мы бы не справились. Она вернулась ко мне спустя столько лет. Вернулась в тот вечер, чтобы попытаться спасти. Вместе мы смогли отделить кусочек моей души заклинанием. Отправили его далеко отсюда, и он достался тебе.

— А где моя душа? С которой я родилась?

— Поглощена моей. Я это чувствую. Я часть тебя. Была ей всё это время. И мне жаль. Я не знала, чем это всё закончиться. Я хотела спасти свой народ. А теперь вижу — обрекла всех на страдания. Как долго это должно продолжаться? Он не оставит нас в покое никогда.

— Но зачем? Зачем отделять часть своей души? Зачем отправлять её за пределы королевства? Кто он? Зачем он держит вас в живых?

Королева с сочувствием посмотрела на Марию. Ей хотелось обнять её, успокоить. Девочка напуганная и уставшая. Она бы злилась на королеву, на короля, на Воларис, будь у неё силы на эти чувства.

— Бог вторгся в наш мир. Чтобы завоевать, чтобы выжечь нас всех. Ему нужны души Волариса. Все до одной. Он не мог забрать мою, неполноценную. Но я вижу, он наконец получит своё сполна. Он заманил тебя сюда. Прости…

Мария почувствовала, как подгибаются колени. Она схватилась за порог кровати и попыталась удержатся на ногах. В груди стало жечь. Боль сковывала и пугала. Она находилась близко к сердцу.

— Я умираю?

Ноги перестали слушаться. Мария опустилась на колени, не отрывая взгляда от королевы.

— Прости. Наша душа снова станет единой, покинув твоё тело. И без неё ты не выживешь.

Девочка закашляла. Казалось, маленький комочек раздражал её горло, пытаясь вылезти. Изо рта выходило жёлтое свечение. Яркие огоньки-искры являлись источниками света. Мария увидела, как они медленно поплыли по комнате, смешиваясь с пылью. Выстроились в линию и по одному отправлялись в приоткрытый от слабости рот королевы.

Мария легла на пол, чувствуя облегчение из-за образовавшейся пустоты внутри неё. Вместе с радостью жизни ушла и боль. Не за что было ей хвататься в поисках разочарования от прожитых лет. Воспоминания ушедшего отца и ударов ремнём матери не вызывали никаких мыслей и эмоций. Это состояние длилось не долго. Громко вздохнув полной грудью, она окунулась в новые чувства и воспоминания.