– Кунья! Что с первой секцией?

Его голос показался мне напряженным:

– Они пошли вниз, за взводным сержантом.

Ну и каким, спрашивается, уставом или наставлением разрешена подобная самодеятельность? Или начальство отдало Брамби приказ через мою голову? Впрочем, он в жучиной норе, я его не вижу и не слышу; тут уже не до рассуждений о правомочности. Завтра разберемся. Если кто-нибудь из нас доживет до завтра.

– Отлично, – сказал я. – Возвращаюсь. Докладывай.

Последний прыжок, и я среди своих. Еще не успев приземлиться, заметил справа жука и прикончил его. Этот был не из рабочих – стрелял на бегу.

– Я потерял троих, – сообщил Кунья, тяжело дыша. – Сколько у Брамби выбыло, не знаю. Жуки вылезли сразу в трех местах, и нам здорово досталось. Но мы им задали…

Мощнейшая ударная волна подловила меня в начале очередного прыжка: обрушилась, замотала из стороны в сторону. Это что, саперы заколачивают свои пробки? Три минуты тридцать семь секунд после первой вспышки – значит, расстояние порядка тридцати миль.

– Первая секция! Сейчас еще тряхнет, приготовиться!

Я неуклюже приземлился, едва не угодив на кучку жуков. Их было трое или четверо, живых, но не опасных; они лишь вяло сучили конечностями. Не пожалев для них гранаты, я прыгнул снова.

– Бейте жуков! – прокричал я. – Пока они не очухались! И помните насчет второго взрыва…

Ударная волна не дала мне договорить, но она была уже не такой яростной.

– Кунья! Проведи перекличку. Всем приготовиться к бою – пойдем на зачистку.

Перекличка прошла медленно и с перебоями – я и сам на тактическом дисплее видел, что исчезло слишком много солдат. Зато на зачистке мои парни работали споро и четко. Я пробежался вдоль цепи и собственноручно сжег полдюжины жуков, причем к последним из них внезапно вернулась резвость. Интересно, почему ударную волну они перенесли хуже, чем мы? Потому что у них нет скафандров? Или где-то внизу контузило жука-мозгана?

Перекличка показала, что у меня осталось девятнадцать боеспособных солдат. Двое погибли, двое ранены, у троих повреждены скафандры; двумя из этих последних занимается Наварра, снимая блоки питания с убитых и раненых. Третий скафандр не починить (разрушены рация и радар), поэтому его владельцу Наварра приказал охранять раненых – ничего другого мы для них пока сделать не могли.

Тем временем мы с сержантом Куньей осмотрели три места, где выбрались из своего гнездовья жуки. Судя по карте подземелья, враг пробил ходы наверх там, где туннели максимально приближались к поверхности.

Первая нора была взорвана, мы увидели лишь нагромождение камней. Во второй не обнаружилось активности жуков, и я велел Кунье оставить ланса и рядового с задачей уничтожать одиночек, а если противник двинется массой, запечатать лаз взрывом мины. Легко небесному маршалу, в кабинете сидючи, требовать, чтобы норы оставались целыми, но у меня тут практика, а не теория.

И вот я добрался до третьей норы, до той, что проглотила моего замка и половину взвода.

Здесь жуки провели слепой ствол, закончив его в двадцати футах от поверхности, а затем просто снесли «крышу», выбили конус с внешним диаметром пятьдесят футов. Куда исчезла порода и что производило шум, похожий на скворчанье бекона, я сказать не могу. Стена воронки была изрезана желобами. Карта подсказывала отгадку: две другие норы поднимались от узких боковых туннелей, а этот туннель, большой, был частью главного лабиринта. Здесь-то и атаковали жуки основными силами, а удары в двух других направлениях были отвлекающими.

Неужто жуки способны видеть сквозь многометровую скальную толщу?

В глубине ствола не заметно ни жуков, ни людей. Кунья показал, в каком направлении ушла вторая секция. Взводный сержант скрылся под землей семь минут сорок секунд назад, чуть больше семи минут назад за ним последовал Брамби. Я судорожно сглотнул, всматриваясь во мрак, и волевым усилием усмирил желудок.

– Сержант, командуйте секцией, – приказал я как мог бодро. – Понадобится помощь, обращайтесь к лейтенанту Хорошену.

– Какие будут распоряжения, сэр?

– Никаких. Разве что «сверху» поступят. Я иду искать вторую секцию, могу временно остаться без связи.

Не дожидаясь, когда откажут нервы, я прыгнул в нору. И успел услышать:

– Секция!

– Первое отделение!

– Второе отделение!

– Третье отделение!

– Поотделенно – за мной!

И Кунья тоже прыгнул.

Что ж, одиночество мне теперь не грозит.

Я приказал Кунье оставить двоих для прикрытия нашего тыла – одного на поверхности, другого в начале туннеля. Затем повел первую секцию на поиски второй. Мы продвигались с максимально возможной скоростью, которая была мала, – не очень-то разгонишься, когда голова почти касается свода. Силовой скафандр позволяет двигаться, не поднимая ног, на манер лыжника, но такая поступь неестественна и нелегка. Без скафандров мы бы шли быстрее.

Едва мы очутились под землей, пришлось включить оптику – и одновременно подтвердилась давняя гипотеза, что жуки видят в инфракрасном диапазоне. Черный туннель вмиг заполнился светом. Пока ничего приметного, только глянцевитые каменные стены изгибаются аркой над ровным, гладким полом.

Мы приблизились к перекрестку, и я остановился в двух шагах от входа в боковой туннель. Для штурмовых групп составлена инструкция по действиям под землей, но можно ли ей верить? Если точно знаешь, что сочинитель этой инструкции не отвечает за ее надежность? Потому что до операции «Августейшая особь» никто не вернулся наверх и не рассказал, какие параграфы работают, а какие нет.

Эта инструкция требует брать под охрану каждый такой перекресток. Но я уже поставил двоих стеречь выход. Если на каждом перекрестке отделять десять процентов личного состава, у меня вскоре никого не останется.

Я решил, что надо держаться вместе. И никто из нас не будет захвачен живым. Нельзя попадать в плен к жукам. Ей-богу, куда приятнее приобрести недвижимость… И стоило принять это решение, как огромная тяжесть упала с моих плеч. Больше я не тревожился.

Я вышел на перекресток, тщательно осмотрел боковой туннель в обоих направлениях. Жуков не видать.

– Брамби! – позвал я на волне младших командиров.

Результат был потрясающим! Когда говоришь по интегрированной в скафандр рации, собственного голоса в шлемофонах не слышишь, поскольку ты экранирован от своего сигнала. Но здесь, под землей, в паутине коридоров с гладкими стенами, сигнал вернулся ко мне, и он такую мощь набрал по дороге, будто этот лабиринт был огромным усилителем.

– БРРРАМММБИ!

Аж в ушах зазвенело.

И снова звон:

– МИСТЕРРР РРРИКО!

– Не так громко, – попросил я, стараясь говорить тише. – Где ты?

Брамби ответил уже не столь оглушительно:

– Не знаю, сэр. Мы заблудились.

– Понял. Не волнуйся, ты не мог забраться далеко. Мы уже идем к тебе. Взводный сержант с тобой?

– Нет, сэр. Мы его так и…

– Погоди. – Я переключился на канал связи с замком: – Сардж?

– Слышу вас, сэр. – Голос спокойный, негромкий. – Мы с Брамби не встретились, но связь держим.

– Где ты?

Чуть помедлив, он ответил:

– Сэр, я вам советую разыскать секцию Брамби и вернуться наверх.

– Ответь на вопрос.

– Мистер Рико, вы тут можете неделю провести и не найти меня… А я не могу двигаться. Вы должны…

– Отставить, сардж! Ты ранен?

– Нет, сэр.

– Почему не можешь двигаться? Жуки рядом?

– Их тут полно. До меня им не добраться… но и мне не уйти. Так что думаю, вам лучше…

– Сардж, мы теряем время! Уверен, ты запомнил все повороты. Докладывай, а я отмечу на карте. И сообщи показания прибора контроля движения. Это приказ. Я слушаю.

Он доложил, сжато и точно. Я включил головной прожектор, убрал с глаз инфравизор и обозначил на карте пройденный сержантом путь.

– Все ясно, – заключил я. – Ты почти под нами, в двух ярусах, и я теперь знаю, куда сворачивать. Придем за тобой, как только встретимся со второй секцией. Слушай эту волну. – Я переключился и позвал: – Брамби?