– Девушки не приводили с собой посторонних, а уж тем более мужчин.

Сышэ принял список и положил его перед господином Линем.

– Пожалуйста, проведите одновременный допрос обеих девушек, – сказал он.

Господин Линь взглянул на список.

– Раз вы так этого хотите, мы можем продолжить в ямэне, – резко бросил регистратор.

– Так мы создадим еще больше поводов для сплетен, лучше уладить все на месте. Если все просочится наружу, придется дать какое-то объяснение, у народа могут возникнуть подозрения, – резко, к удивлению господина Линя, ответил сышэ и снова посмотрел на прислугу. – Проверьте девятнадцатую комнату в первой секции и седьмую комнату в четвертой.

– Обе эти комнаты записаны на юную госпожу Линь. Что касается чая, в общей сложности, они брали его два раза. Первый раз официант принес напиток им лично, а за вторым ходили две служанки, однако вернулась только одна.

Когда мужчина упомянул об этом, его перебила Фан Цзиньсю.

– Это я отозвала служанку, поэтому служанке юной госпожи Линь пришлось возвращаться одной, – сказала она и посмотрела на Сян Лань, которая продолжала дрожать. Фан Цзиньсю хмыкнула.

Безобидный звук, что издала Цзиньсю в конце своих слов, окончательно вывел из себя господина Линя, который и без того еле сдерживался.

– Чего ты там хмыкаешь? – крикнул он. – Что это значит?

– Ничего не значит, просто хмыкнула, – бросила Цзиньсю. Возможно, она набралась смелости нагрубить этому чинуше только потому, что Чжэньчжэнь продолжала держать ее за руку.

Подумав об этом, она с силой выдернула свою ладонь.

– Все в порядке, – прошептала Чжэньчжэнь и больше не пыталась притянуть сестру к себе.

Неужели она в самом деле настолько наивное дитя?

Фан Цзиньсю уставилась на нее.

В смысле все в порядке? Почему она ведет себя так, словно ничего не произошло?

Мужчина продолжил:

– Девушки вместе выпили чай до последней капли. Осталось немного закусок, но их уже проверили и ничего в них не нашли. В седьмой комнате был только цветочный чай, без еды, с ним тоже все хорошо. Кое-кто из обслуживающего персонала лично доставил его и может все подтвердить.

Сышэ перевел взгляд на регистратора.

– Господин Линь, с нашей едой и напитками все в порядке.

Господин Линь холодно усмехнулся.

– Хотите сказать, что мне нужно поверить вам на слово? – спросил он.

Сышэ улыбнулся.

– Конечно, нет, поэтому мы и хотели бы провести официальный допрос. – Его взгляд упал на Сян Лань. – Эта служанка заявила, что в чае был яд. Хочу уточнить: яд был в том чае, который мы принесли, или в том, за которым она ходила позже?

На что он намекает?

Господин Линь снова пришел в ярость, но на сей раз не стал кричать. Сышэ вскинул брови и резко посмотрел на него.

– Господин Линь, я не собираюсь вас в чем-либо обвинять. Если вы не верите результатам нашего расследования и показаниям врача, остается только полагаться на свидетелей. Это дело очень запутанное, и какую-то ясность внесла эта служанка, которая добровольно заявила про яд в чае. Очевидно, она что-то знает, и я полностью убежден, что ее нужно допросить.

Он окинул взглядом всех присутствующих.

– Инцидент произошел в башне Цзиньюнь, и это вовсе не несчастный случай, а чей-то хорошо продуманный план.

Хорошо продуманный, потому что, разумеется, никто не осмелился бы так опрометчиво бросить вызов башне Цзиньюнь. Заведение оказалось инструментом в чьих-то руках.

– Я должен знать, кто строит козни против нас.

Кто угодно испытывал бы недовольство и злился, если бы против него что-то замышляли, а в этот раз дело коснулось и башни Цзиньюнь.

Представителей этого заведения ни на шутку разозлили.

Представителей этого заведения ни на шутку разозлили.

Ни господин Линь, ни башня Цзиньюнь не желали друг другу уступать. Все хотели выяснить правду и очистить свое доброе имя.

С самого начала между ними не было никакого конфликта. Господин Линь, избавившись от клейма на репутации дочери, без проблем помог бы и башне Цзиньюнь с этим делом. В конце концов, в отношении этого заведения у него никогда не было дурных намерений.

Чтобы очистить репутацию башни Цзиньюнь, ее представителям следовало подтвердить, что юная госпожа Линь пострадала. Это ведь нечто само собой разумеющееся.

Изначально они придерживались общего мнения, у них не было каких-либо противоречий и разногласий, поскольку в возникшей ситуации существовала и третья сторона. По счастливому стечению обстоятельств, как раз сейчас представилась возможность переложить всю вину на эту самую третью сторону.

Но так уж сложилось, что башня Цзиньюнь решила выступить в ее защиту. И не только они! Вмешалась даже семья Нин. Молодой господин Нин, который, казалось бы, должен был принять сторону семьи Линь, сейчас находился по ту сторону баррикады.

Изначально преимущество составляло три к одному… В какой момент все пошло наперекосяк?

Господин Линь оказался обескуражен. Все ведь шло как по маслу, и башня Цзиньюнь позволила ему увести этого человека, но вдруг двери распахнулись и прибыл Юньчжао вместе с сопровождающим.

Сначала молодой господин Нин заговорил с ним, а зашедший в это же время официант прошептал что-то сышэ, и после этого все кардинально поменялось.

Пока господин Линь соображал, сышэ сохранял ясность ума и без колебаний вновь начал допрашивать Сян Лань.

– Проблема возникла с первым чайником чая или с тем, который принесли вы? – спросил он.

Сян Лань уже давно находилась в ступоре, прижавшись к полу. Она даже не осмеливалась поднять голову.

– Разве не ты четко сказала про яд в чае? Почему молчишь? – спрашивал сышэ.

Даже если она не стала бы отвечать, допрос не прекратился бы.

– Наша госпожа не пошла бы на такое. Очевидно же, что она была под воздействием яда, – подняв голову, захныкала она.

Отвечала служанка от всего сердца, однако теперь ее слова не сходились со сказанным ранее.

Сышэ посмотрел на нее.

– Почему ты сказала, что в чай был подмешан яд?

Сян Лань оцепенела от страха.

– Почему ты только что сказала, что яд именно в чае? Почему не в еде? – Сыше с любопытством повторил вопрос, будто ему правда было очень интересно.

Потому что после таких показаний господин Линь мог бы заставить Цзюнь Чжэньчжэнь признать свою вину. Потому что я отравила только чай. Почему я так сказала? Потому что с самого начала инцидент должен был приключиться с Чжэньчжэнь, но все обернулось так, что неожиданно на ее месте оказалась юная госпожа Линь.

В голове у Сян Лань творилось невесть что.

Служанка всей душой хотела защитить свою госпожу, поэтому и решила, что сказать про отравление – лучшее решение. Не могла же она заявить, что юная госпожа Линь по собственному желанию полезла к тому мужчине?

Сян Лань была всего лишь тринадцатилетней девчушкой. Прежде она просто строила козни против других. Однако раньше юная госпожа всегда давала указания и в случае чего защищала ее, к тому же дома все эти шалости никто не воспринимал всерьез.

Только вот сейчас стоял вопрос жизни и смерти, под угрозой находилась репутация Линь Цзинь-эр. Все могло просочиться наружу, юная госпожа находилась без сознания, а посторонние допрашивали ее саму. Никто не учил Сян Лань тому, как поступать в таких ситуациях.

Служанке только и оставалось, что лежать на полу.

– В еде тоже был яд, – ревела она. – Это все из-за яда. Вы не сможете это проверить, потому что она уже все выпила и съела. Все из-за этого яда! Если бы не он, как бы юная госпожа осмелилась сотворить нечто подобное?

Сышэ собрался что-то ответить, но регистратор его опередил.

– Хочешь сказать, моя дочь лжет?

– Нет, господин Линь. Я хочу выяснить, проблемы возникли с нашим чаем или нет, – ответил сышэ.

– Проблемы с ним есть, но вас это уже не касается, – холодно сказал господин Линь. – А все потому, что отравил его кто-то другой. Есть ли вообще смысл в твоем допросе?