— Уже доверилась, Василин, не переживай! — счастливо смеётся. — Людей нужно узнавать поближе, чтоб судить или осуждать. Тем более Артём так Богдана вычистил, что у меня и шансов не было устоять!

— Воу, как тебя переформатировали, подруга. Наконец-то, Зарин, я так рада, что вы вместе! — наклоняюсь ближе и обнимаю её.

— Прости меня, Василин. Я столько всего наделала, какие-то обидки кидала, секреты мутила. Прости, пожалуйста… — обнимает сильнее в ответ, вставая, чтобы нам обеим было удобнее. — Мне Артём процитировал Ницше, он, оказывается, много всего умного почитывает. Я тебе дословно не скажу, но там про ненависть к человеку.

— Про ненависть? — удивляюсь, чуть отклоняясь назад, чтобы увидеть лицо Зарины.

— Ага. Что мы ненавидим того, кто либо равный нам, либо выше нас. Страшно признаться, но мы с Кариной в этом плане немного похожи. В одночасье у нас стала копиться ненависть, озлобленность, только она пошла дальше, я… У меня рядом всегда была ты!

— Я?

— Да, ты, Василин. Я так благодарна, что ты никогда не таила на меня зла, принимала все мои закидоны! И всегда показывала, как это жить без ненависти! — снова крепко-крепко меня обнимает. — Спасибо!

К ребятам мы возвращаемся счастливыми, готовыми побеждать не только в твистере. Воскресенье проходит весело, почти каждый из нас выигрывает хотя бы по одному разу, но рекорд, к сожалению, мы так и не побили, что совершенно не расстроило, ведь купили потом пиццу намного больше той, которую могли получить в качестве приза.

И больше всех веселились, наверное, мы с Зариной.

59. Василина

— Ты научишь меня танцевать? — спрашивает меня на ушко Родион, пока мы едем в такси до дома.

Точнее стоим в небольшой пробке.

Я разглядываю проезжающие по встречке машины и совсем им не завидую, приятно никуда не торопиться, не нервничать, даже стоя на месте. К счастью, водитель тоже не переживает, не дергает руль, коробку передач, поглядывает только на нас с Родионом изредка, улыбается одними глазами, кивает своим каким-то мыслям, а, может, воспоминаниям своей юности.

Интересно придумывать, что чувствуют и переживают люди вокруг. Наверное, это называется настоящим спокойствием, когда есть время созерцать, а не выживать в потоке.

— Василин… — зовёт Родион, не дождавшись моего ответа.

— А, ой, — подтягиваюсь чуток, чтобы разговаривать сидя, а не полулёжа. — Научу.

Тянется ко мне и целует в плечо, даже сквозь водолазку чувствую безграничную нежность и манящее тепло, словно огонёк костра в беспросветную ночь. Заворачиваюсь в кольцо его рук, поворачиваю голову так, чтобы слышать, как гулко стучит сердце моего парня. Божечки, как же не сойти с ума от трогательного трепета! Наверное, мои будут рады, что мы с Родионом встречаемся, он же всех очаровал и подкупил на годы вперёд.

— Ты деду покажи сегодняшнюю фотку, чтобы он увидел, что Витёк теперь безопасен тебе, — предлагает дельное, пока я растворясь в волшебстве уютного вечера и заботливых объятий.

— Да, он тогда поймёт, что ты сдержал слово, — киваю, выводя незамысловатые узоры на его руке.

— Тебе понравилось сегодня?

— Очень! — удовлетворённо и счастливо вздыхаю я. — Спасибо тебе!

— Я не благодарности ради спросил…

— Знаю, — поднимаю голову и смотрю на него снизу вверх, чуть поднимаюсь и нежно целую в шею.

— Ммм, запрещённый приём… — откидывая голову назад, почти мурлычет Родион.

— А у нас есть что-то запрещённое? — невинно уточняю я, тщетно пытаясь скрыть смешинки в голосе, он улавливает их сразу же.

— Конечно, — включается в игру, проводит теплыми пальцами по моей щеке, наклоняется и невесомо целует, а потом вмиг отстраняется и добавляет: — Расставание!

— О, ты же видел моего деда и отца, лучше бы тебе о таком даже не думать, Атласов! — трусь носом о его и заливисто смеюсь.

Настроение по-неземному хорошее, приподнятое, словно на моей улице не один грузовик со сладостями остановился, а целая их вереница. Или прилетел волшебник на голубом вертолёте и подарил вкусняшки.

Свет бьётся из меня, а это чувствую, ведь Родион не может оторваться, у него внутри тоже всё горит и сжимается от необъятно хмельного счастья. Словно душа была взаперти и наконец вырвалась на свободу.

— А я и не думаю, тебя предупредил, Белова! — даже в темноте салона вижу его шальную улыбку с ямочкой.

— Зайдешь? — спрашиваю, не желая так скоро расставаться, ведь мы уже въехали в наш посёлок.

— Если только с ночевкой, — хмыкает довольно, словно победил.

— Хорошо, но спать придётся с дедом, — хихикаю, как влюблённая дурочка из противных сериальчиков.

Господи, я ведь действительно влюбилась! В самом сложном, выпускном классе! Вот же угораздило… Столько лет оберегала себя от этой напасти, чтобы не отвлекаться, не тосковать, не выбирать между учёбой и встречами. И вот оказия!

— Без проблем!

— Он чутко спит! — на всякий случай предупреждаю я особо смелых.

— Оно и веселее, — подмигивает мне, расплачивается с таксистом, открывает дверь, выходит первым и подаёт руку мне.

— Ну, пошли, раз храбрости полные кроссовки! — открываю калитку и пропускаю его вперёд.

— Только после вас, — отвечает Родион и заходит лишь после меня, ловко закрывая калитку.

Открываю входную дверь своим ключом, замечаю свет на кухне. Неужели так поздно ужинают? Или просто беседуют? Пока в голове перебираю версии, раздеваемся и проходим поздороваться.

— Проходите, проходите, чать голодные! — приглашает ба после приветствия.

Она на кухне одна, дед уже лёг спать, режим непринято нарушать даже из-за внучки, которая ещё не вернулась домой, тем более мы списывались, и я предупредила, что задержусь.

Он разрешил, уточнив, с Родионом ли я. Прикипел мой полковник, что добавляет мильон бонусов Атласову.

— Вы отдохните, мы сами себе накроем, — мягко выдворяя бабушку от столешницы, говорит Родион. — Я тут уже всё знаю.

— Да, мы уже поняли, что вы проворный малый, — ехидно добавляет ба, играя бровями, показывая мне своё одобрение. — Не против, если я с вами тут посижу?

— Нет, конечно. Ещё спрашиваешь! — фыркаю, уходя помыть руки в ванную, куда секундой ранее отправился и Родион.

Быстро набив животы, мы больше болтаем, обсуждая самые разные темы. Ба у меня настоящая энциклопедия, но того, о чём знает мало, затрагивать не будет — железный принцип, который помогает столько ссор избежать с дедом, что ещё сильнее укрепляет их брак.

— Всё, молодёжь, пора по койкам! — властно командует ба, превращаясь снова в бабушку, запрятывая до следующего удобного случая приятную и разговорчивую собеседницу. — Пойдёмте, Родион, я вам покажу, где вы спите.

Мне даже не пришлось просить её, чтобы парень остался, мудрая баб Валя поняла всё сама, расстелив гостю постель заранее. На первом этаже, что гораздо предсказуемее.

Сходив в душ и приготовив рюкзак на завтра, ложусь в кровать, но сон не идёт, ворочаюсь, вспоминая важные даты по истории, повторяя формулы по математике, вместо счёта овец и баранов. Но в царстве Морфея никто меня не ждёт, и я включаю ночник на тумбочке, чтобы проверить телефон. Пришлось найти окаянного перед прогулкой, но интернет до сих пор выключен, а потому он чист от уведомлений и сообщений.

Включать или на ночь глядя не стоит?

Пока раздумываю над этим, вертя телефон в руках, пропускаю момент, когда в комнате с хищной улыбкой появляется Родион.

— Тоже не спится? — спрашивает он, плюхаясь рядом со мной на кровати прямо поверх одеяла.

— Ага… — откладывая телефон, отвечаю я, вопросительно глядя на парня.

Он ведь не ради одного вопроса пробрался ко мне, плут остаётся плутом, даже если окунается с головой в отношения.

И Родион тут же оправдывает мою логику:

— Есть предложение!

60. Василина

Чтобы быть сильным, надо быть как вода.

Нет препятствий — она течёт; плотина — она остановится; прорвётся плотина — она снова потечёт; в четырёхугольном сосуде она четырёхугольна; в круглом — кругла. Оттого, что она так уступчива, она нужнее всего и сильнее всего.