— Так говоришь, будто мы каста брахманов, — усмехается, искоса поглядывая на меня.

— А что это далеко от правды? — искренне удивляюсь я, никогда не сомневавшаяся в авторитете нашей пятёрки. — Закрытые, спортивные, крутые! Только не всегда в белом, но это так, мелочи жизни. Главное, что неуязвимые!

— Боги одним словом? Зарина тоже так думает? — отсмеявшись, спрашивает Артём.

— Конечно. До Егора поэтому и докапывается, — со смехом отвечаю я полуправду.

— Ну, он тоже хорош! — не стремится выгородить друга Конов. — Лезет на рожон.

— Столько лет учимся вместе, а я даже не думала, что с тобой можно так легко поговорить, — сознаюсь я.

— Думаю, вечером сможем так же поговорить. Нам же можно к тебе?

— Нам?

— Насколько я понял, он — кивает в сторону матов, указывая на Атласова, — одобрил только Олимпиаду и Зарину.

Вот жук! А столько пафоса было!

— Можно. Конечно можно! — улыбаюсь, отворачиваясь от Артёма, чтобы в следующее мгновение встретиться взглядом с Родионом.

Он как почувствовал, что говорят про него.

— Хорошо, тогда к пяти будем. Спасибо за приглашение, хотя я не думаю, что тебя спросили, — сквозь смех благодарит Конов.

— Ты невероятно проницательный! Ладно, подъём, раз Зарина вернулась, перерыв окончен! — и первой поднимаюсь со скамейки.

Репетируем ещё где-то с полчаса, а потом расходимся. Артём приглашает Зарину пройтись, и она без вопросов соглашается. Что-то в ней переменилось, словно скинула балласт, который тянул вниз.

Она совсем не смотрела на Родиона, который подошёл к нам в конце тренировки, но не демонстративно отворачивалась, как делала до этого, а просто не замечала.

Они с Артёмом ушли первыми, оставив ключ от спортзала нам, предупредив, что здесь ещё будет урок во второй смене.

Родион следит за мной, но молча, как будто ждёт, что я заговорю первой. Вдруг мой телефон подаёт сигнал.

— Привет, как вы? — спрашиваю маму, когда принимаю звонок.

— Привет, Василин, нам срочно нужно было уехать, извини, что сообщили только в записке. У нас не очень приятна ситуация складывается, надеюсь, на тебе это не скажется… — слышу, как мама судорожно вздыхает, пытается собраться с мыслями. — Серёжа вызвал своих родителей, но они смогут приехать только завтра. Старикам не так легко собраться в дальний путь. Но ты сегодня не должна быть одна, Родион сказал тебе уже?

— Да, сегодня придут ко мне решать, он тут выдумал… — поднимаю глаза и встречаюсь с изучающим взглядом Атласова, который наверняка слышит каждое слово, потому что я не успела убавить звук разговора.

— Хорошо провести вам время, думаю, ты будешь гостеприимной хозяйкой. Если не подойдут продукты, что мы заготовили, можете что-нибудь заказать.

— Спасибо, мам!

— Ой, совсем забыла. Василин, завтра, когда бабушка с дедушкой уже доедут и будут дома, к нам придут переустанавливать видеокамеры. Появились усовершенствованные образцы, мы решили заменить. Я дала твой номер на всякий случай, так что имей в виду! — мама уже взяла себя в руки, и по её голосу трудно понять, что она чувствует.

Хочу спросить, когда они с папой вернуться, но мама продолжает:

— Всё, родная, сейчас у нас пропадёт связь. Спишемся или созвонимся вечерком. Хорошо поре… — видимо, сигнал обрывается раньше, чем думала мама, не успевшая договорить пожелание.

Смотрю на экран, думая о своём. Лишь бы они вернулись здоровыми, целыми и невредимыми. Господи, пожалуйста, пусть всё будет хорошо! Я буду сильной и со всем справлюсь, лишь бы родители были рядом и у них всё было замечательно.

Шумно сглатываю, стараясь справиться с эмоциями, которые неожиданно оказались сильнее меня.

Боковым зрением подмечаю, как Родион делает шаг ко мне и в следующую секунду крепко обнимает меня.

— Твои родители со всем справятся! — гладит он по спине и нашёптывает слова утешения. — Не будет катастроф!

— Хорошо бы… — даже не удивляюсь, откуда он опять всё знает.

— Против твоего отца попёрли не партнёры, Василин, значит их можно прижучить! — говорит так уверенно, что я замираю, боясь пошевелиться, вдруг ещё чем-нибудь поделится.

Сегодня выясняется, что все вокруг осведомлены о делах Беловых чуть больше, чем их родная дочь.

— Ты…

— Я ничего не взламывал. Мне рассказал Титов, сам вышел на связь. Хочу, чтобы ты знала, что идея собрать как можно больше людей у тебя сегодня, тоже не моя! — признаётся и обнимает ещё крепче.

— Спасибо! — с шумом выдыхаю, прижимаясь сильнее и обнимая Родиона в ответ.

Кажется, ещё чуть-чуть и начну доверять ему чуть меньше, чем «полностью», и меня это почему-то теперь совсем не пугает…

— Пошли, нам нужно успеть всё приготовить, — разрывая объятия, но не выпуская меня из своих рук, говорит Атласов. — Почему ты так на меня смотришь?

— Как так?

— Как будто с восхищением…

— А что тебя смущает, ты ведь это и хотел? — хитро прищуриваюсь.

— Непривычно как-то!

— Да ладно, не привычно ему. На комплименты нарываешься?

— Хотелось бы послушать, да, — кивает, прикрывая глаза, явно начинает паясничать.

— Ты не против вернуться к подготовке? — спрашиваю то, о чём успела подумать, пока искала повод увести разговор от восхищения и иже с ним.

Атласов молчит, но на его лице зажигается такая озорная улыбка, что и ответа не нужно.

— Молодые люди, здесь скоро урок начнётся, — раздаётся бас физрука от дверей, и мы оба отмираем от зачарованного наваждения.

Родион подхватывает наши рюкзаки и тянет меня за руку к выходу. Не вырываюсь даже тогда, когда он переплетает свои пальцы с моими и крепко сжимает мою правую руку.

Наблюдаю за ним со стороны, и не могу понять, что в нём изменилось. Может, как у Зарины, отпал балласт?

— Подожди меня здесь, я сейчас, — говорит Родион, оставляя меня с рюкзаками в холле, а сам бежит в гардероб забрать наши вещи.

А меня накрывает необузданная радость, вижу в окне своё причудливое отражение и горящие глаза. Мамочки, что со мной?!

47. Василина

Забитый продуктами дом подсказывает, что родители собрались отсутствовать явно не один день. Это ненадолго выбивает из колеи, хотя уже по одному приезду бабушки с дедушкой можно было догадаться, если бы я была тогда внимательнее…

— А ты с Кариной хорошо общаешься? — разрывая мою задумчивость, спрашивает Родион, который в прямом смысле чувствует себя, как дома.

Он и в первый-то раз не особо скромничал, а теперь отважно взялся за готовку, даже не предлагая помощь, а просто беря всё в свои руки. От меня требуется, видимо, только подсобная работа: принеси, подай — иди, не мешай.

— В целом неплохо, — говорю, вытаскивая из холодильника две колбасы. Там осталось ещё три вида, не включая всяких копченостей.

— А в частности?

— Сейчас реже, но как встречаемся, не против поболтать от души, — поджав губы и рассуждая, что можно приготовить с наименьшими временными затратами, не особо вдаюсь в подробности, с чего такой интерес у Родиона к моему общению с Кариной.

— То есть ты не знаешь об изменениях в её жизни? — не унимается Атласов.

— Нет, каких? — сумел-таки заинтересовать, жук.

— Парень появился, из наших.

— А кто у нас «наши»?

— Киберспортсмен, достаточно успешный, популярный в узких кругах, — рассказывает Родион, нарезая овощи.

— Рада за Карину, — не до конца понимая, к чему он мне это рассказывает.

— А ты заметила, что она единственная, кто поздоровался с моим отцом на дне рождении мамы? — перескакивая с темы на тему, вдруг спросил парень

— Ты сегодня супер последовательный…

— Та фотография меня и тети Веры была продана Кариной журналистам. А помогал ей в этом как раз Богдан.

— Что значит продана?

— Ни одна фотка с того мероприятия не должна была попасть в сеть. Были всевозможные шишки, ни одного журналюги или оператора, и тут сенсационно всплывает.

— Карина подставила свою маму? — неверяще переспрашиваю я, не понимая, как такое возможно.