От шока я замерла.

Такого я не ожидала от него услышать.

Хейдин взглянул на меня.

— Мы никому не сказали, кроме его финансовых консультантов и банка. Мы с Майклом отправились в шикарный круиз, а папа купил машину своей мечты, но держал ее в гараже, где ее никто бы не увидел.

— Потому что знал, что падкие на деньги люди слетятся отовсюду?

— Именно. Так что… — горе ужесточило выражение его лица, — …когда в следующем году он внезапно умер и оставил мне каждый пенни… я решил никому не рассказывать.

Я уставилась на него, теперь все обретало смысл.

— Почему ты рассказываешь мне?

— Чтобы ты знала, что не одинока. Держи свое наследство при себе, Кенна, насколько возможно долго. Деньги делают с людьми странные вещи, и ты уже видела проблески этого. Моя мама не знает, что папа выиграл в «Евромиллионы», но она знает, что он оставил мне наследство. Время от времени она отпускает ехидные комментарии о том, как она провела с ним годы и ничего не получила… хотя я выплатил ее ипотеку своим наследством. Иногда для некоторых людей… никогда не бывает достаточно.

Я не могла с собой совладать. Потянувшись к нему, обхватила его предплечье.

— Мне очень жаль, Хейдин. Что ты тоже потерял отца. Похоже, он был хорошим человеком.

По моим щекам текли слезы, когда я вспомнила родителей. С ними я принимала каждое жизненно важное решение, с ними я до самого последнего дня проводила отпуск… мои родители были моими лучшими друзьями и двумя людьми в мире, для которых я была приоритетом. Их потеря равносильна потере огромной части себя.

— Я очень скучаю по маме и папе.

— Кенна.

Хейдин повернулся и заключил меня в крепкие и успокаивающие объятия, пока я плакала, уткнувшись ему в шею.

— Я рядом, — хрипло прошептал он. — С тобой все будет в порядке.

ХЕЙДИН

Наши дни

Снегопад усиливался.

Он покрывал крыши причудливых зданий на Касл-стрит, налипал на капоты автомобилей и оседал на заборы и стены. Белая пудра слегка занесла булыжные мостовые и тротуары. Загоревшиеся старомодные уличные фонари в викторианском стиле создавали такое впечатление, что мы находимся всего в часе от заснеженного пейзажа из романа Диккенса.

Кенна уехала две минуты назад, а я все еще смотрел ей вслед. Да, я избегал ее, и да, мне следовало продолжать в том же духе…

Я взглянул на небо, на снег, который, похоже, и близко не собирался прекращаться.

— Вы видели новости?

Мужской голос заставил меня опустить взгляд и посмотреть на пожилого деревенского жителя. Я покачал головой.

— Нет еще.

Он указал вверх.

— Налетело откуда ни возьмись, но говорят, с сегодняшнего дня до завтрашнего вечера снег не прекратится. Повезет, если к тому времени, как все закончится, мы сможем выйти из дверей.

Дерьмо.

— Поспешу прикупить еще кое-какие припасы для жены, прежде чем мы укроемся в доме на Рождество. К счастью, дочь и внуки приехали вчера, иначе могли бы сюда так и не добраться.

— С Рождеством. — Кивнув ему, я направился к своей машине.

— И вас тоже! — отозвался он, когда я ускорил шаг.

Уже достаточно плохо, что впереди меня ждало первое Рождество за десять лет без Майкла, и в доме без него было ужасно одиноко, но теперь я собирался совершить поступок, который, как я знал, мог меня сломить.

Подъезжая к стоянке трейлеров, где жила Кенна, я проклинал себя за то, что последовал за ней, и за то, что позволил ей оставаться в этом чертовом трейлере всю зиму. Страх держал мой рот на замке. Страх перед тем, что я сделаю, если подпущу ее к себе. И после произошедшего на Хэллоуин я имел право беспокоиться о своих действиях…

Три месяца назад

Хэллоуин

Я попросил Кенну остаться и посмотреть со мной пару фильмов. Мне и в голову не приходило отправить ее домой после того, как она так сильно расчувствовалась. Более того, квартира кузины Уны не походила на дом.

Предложение действительно было невинным. Мы устроились на диване, перекусили за кофейным столиком, и она рассказала мне немного больше о своих родителях и о том, как была близка с ними. Я полностью разделял ее чувства. Самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать, — это держаться ради Майкла после смерти моего отца. Все, чего мне хотелось, это развалиться на части. Но я не мог.

Вскоре настроение Кенны, казалось, улучшилось. Словно простой разговор о ее родителях и том, что лежало у нее на душе, избавило ее от огромной тяжести. От этого я почувствовал себя лучше и несколько потерял бдительность. Наш выбор пал на комедию, и смех Кенны мне понравился. Каждый раз, когда на экране происходило что-то смешное, мы переглядывались, смеясь и проверяя, смешно ли другому, и были счастливы обнаружить, что смеялись над одними и теми же моментами и стонали над всеми шутками, которые, по нашему мнению, не удались.

После этого, не желая ее отпускать, я предложил посмотреть еще один фильм. Было уже поздно, но я думал предложить Кенне переночевать в комнате Майкла, чтобы ей не пришлось ехать домой в темноте. Кенна легко согласился на еще один фильм.

Мы не знали, что смотреть, поэтому выбрали новый психологический триллер, сюжет которого звучал интересно.

К сожалению, триллер оказался эротическим.

С очень откровенными постельными сценами.

Я старался игнорировать свою реакцию на них и причину, по которой красивая и добросердечная брюнетка рядом со мной усиливала эту реакцию. Но когда украдкой взглянул на нее краем глаза и увидел, как ее грудь вздымается от учащенного дыхания, меня поразило сильное желание.

Ее руки были сцеплены на коленях, щеки порозовели.

— Кенна, — полупростонал, полупрошептал я, пока на заднем плане раздавались сексуальные стоны и всхлипы пары из фильма.

Великолепные глаза Кенны обратились ко мне. Что бы она ни увидела в выражении моего лица, это заставило ее потянуться ко мне дрожащей рукой. Она положила ее мне на бедро и медленно провела ею вверх, лаская. Кровь устремилась к моему члену, и он попытался вырваться из брюк. Ее рука почти достигла цели, когда я крепко схватил ее.

Все рациональные мысли улетели на юг.

Я притянул ее за запястье к себе, и от ее взволнованного вздоха кожу опалило жаром. Я заглушил ее вздох поцелуем и скользнул рукой в ее волосы, обхватывая затылок. Мой ненасытный поцелуй она встретила с такой же страстью.

Ее вкус. Черт, вкус Кенны Смит был невероятным. Правильным.

Она зарылась пальцами мне в волосы и растворилась во мне всем телом, и я потянул ее на себя, чтобы она оседлала мои колени.

Месяцы сдерживаемого сексуального напряжения привели к взрыву.

Моя кожа горела, нервные окончания вспыхивало, и я отчаянно хотел оказаться внутри нее. Перебирая пальцами мои волосы, Кенна застонала мне в рот. Мои руки сомкнулись вокруг ее талии, притягивая ближе. Ее груди прижались ко мне, поцелуй сменился со страстного на абсолютно сексуальный: укусы, переплетение языков, влажные облизывания и изучение каждого дюйма губ друг друга.

Этого было недостаточно.

Я сжал ее идеальную попку и толкнул ее выше, потеревшись стояком между ее ног, но на нас по-прежнему было слишком много одежды. Кенна хныкала, терлась сильнее, пока наши рты не разомкнулись, чтобы сделать вдох.

С нетерпеливым рычанием я схватился за подол ее тонкого свитера, и Кенна подняла руки. Наши движения были поспешными и неистовыми, когда я снял с нее верх, а затем и кружевной белый бюстгальтер. Ее маленькие, великолепные сиськи подпрыгивали при каждом движении.

— Такие идеальные, — хрипло пробормотал я, нежно обхватывая их и сжимая. — Такие чертовски идеальные.

Я обхватил ее правый сосок горячим ртом, и она вскрикнула от удовольствия.

Мной овладело похотливое безумие, и я толкнул Кенну на диван. Обжигающим взглядом из-под полуопущенных век она наблюдала, как я стянул с себя рубашку, а затем расстегнул ее джинсы. Ее глаза опустились на мой пресс, и то, как она жадно облизнула губы, заставило меня поблагодарить себя за многие часы, проведенные в тренажерном зале университета. Сдернув с нее джинсы и трусики, я бросил их на пол. Все это время я пожирал глазами ее тело. Идеальная оливковая кожа. Изящные формы и чертовски длинные ноги. Пухлые губы, приоткрытые от возбужденного дыхания. Глаза, вспыхивающие вожделением.