Дедушка молчал наверное, целых секунд десять и всё это время пристально меня рассматривал. Потом он откинулся на спинку кресла и принял немного раслабленную позу.

— Хорошо. Иди сейчас в столовую и подкрепись. Через пол часа жду тебя в додзё. Если у тебя достаточно сил для того, чтобы дебоширить в школе, значит, найдутся силы и для хорошей тренировки. Можешь быть свободен.

Развернувшись, я пошел на выход из кабинета. Выйдя за двери я услышал тихие бабушкины слова.

— Миша, только не покалечь его сегодня.

Похоже тренировка — это и есть мое наказание. Спарринги с дедом, итак, проходят для меня, как пытка и сегодня, похоже, будет на порядок тяжелее. Но жаловаться я не намерен. Думаю, это будет полезно для меня. Вспоминая «наказания» в дальнейшем я воздержусь от сомнительных поступков.

Я не ошибся в своих предположениях, тренировка и правда была наказанием. В принципе, рассказывать особо нечего, но сегодня дед в полной мере заставил меня ощутить, насколько больно может быть от того, что используешь только щиты.

Мастер сегодня использовал техники объёмного действия — сеть из молний, многочисленные электрические шары, множество маленьких, но болезненных электрических ударов. То, что запомнил особенно хорошо — это двойной хлыст. Молния в виде обычного хлыста. Дед применил эту технику и ударил меня хлыстом по лицу. В попытке защитится я применил по привычке вертикальный щит, но эта техника была совсем не эффективна против хлыста.Мой щит принял на себя основной удар, но из-за его эластичности мне пришлось несладко. Он просто перегнулся через край моей защиты и прошелся по моей незащищённой спине и ягодицах. Боль была настолько сильной, что я потерял сознание. Когда я вновь пришел в себя, мое тело находилось в мед кабинете. Родовой целитель сообщил мне, что приложил немало усилий для заживления ран и восстановления мышц, но глава рода приказал вылечить не всё, чтобы я в полной мере прочувствовал последствия от своих поступков. Эти повреждения не угрожают моему здоровью, но простреливали болью при резких движениях. Кроме этого целитель мне сообщил, что на тренировке пострадали не только кожный покров и мышцы, но и нервные окончания. Со временем всё придет в норму, но придется потерпеть несколько дней болезненные импульсы. Нога, ягодица и поясница будут постоянно напоминать о себе.Поблагодарив целителя, я пошел прямиком в свою комнату вновь принять душ и переодеться. Не знаю, сколько я пробыл у целителя, но уже был вечер и служанка сообщила, что меня ждут на ужин.После восстановления да и вообще тяжелого дня я был очень голоден, поэтому не стал задерживаться в своих покоях.По дороге в столовую я с удивлением обнаружил, что всё не так печально, как описывал мне целитель. Да, ногу немного тянет, слегка ноет ягодица, но это вполне можно терпеть. Я так думал до тех самых пор, пока не присел за стол.Как только моя пятая точка коснулась мягкого сиденья, я почувствовал себя по-настоящему униженным. Болевой импульс был настолько сильным, что я едва сдержал недостойное восклицание. Но выражение лица я не смог оставить беспристрастным.Дед даже не посмотрел на меня, продолжая трапезу как ни в чём не бывало. Приняв максимально безболезненную позу я тоже приступил к поглощению еды, притворяясь, что мне всё нипочем. За ужином не произошло ничего интересного, только дед проронил несколько интересных замечаний. Например, он сообщил мне о том, что сразу после приема у Вулкановых мне нужно поехать в загородное поместье. Там я некоторое время пробуду один, пока не приедут бабушка с дедом для проведения церемонии. Потом мы всё вместе вернемся. И до тех пор, в школу я буду добиратся, как и простые смертные — на машине. Дед запретил мне использовать мотоцикл.Я не стал перечить главе рода, хоть эта новость и не была радостной. Выглядит это как ненужное в принципе после тренировки наказание, но тем не мение, я понимал, что сам виноват в этом. Бабушка тоже не отличалась красноречием этого вечера. Простая дежурная беседа и как обычно, пожелание доброй ночи. Попрощавшись с родственниками, я пошел к себе в комнату. Играть в шахматы не было никакого желания от слова совсем. Хорошо, что дед не стал настаивать на этом, а просто отпустил меня, тоже пожелав спокойных снов. Это был и вправду тяжелый день и мне хотелось только завалиться к себе в кровать и проспать часов так тридцать.

На следующее утро я проснулся не в самом хорошем расположении духа. Во-первых — у меня сильно болят ягодицы, во вторых — отобрали мотоцикл, и в третьих — ночью пришлось прогнать Марту. Это было хуже всего. Она пришла ко мне в симпатичной коротенькой форме горничной, но я ее не впустил, сославшись на сильную усталость.

В принципе, я был способен на постельные подвиги, но как только наступила ночь, мое физическое состояние ухудшилось, как и настроение. Поэтому, чтобы не портить его и девушке, я не стал ничего делать.

Из-за этих трёх причин утро и было не очень радостным.

Собравшись и перекусив на скорую руку я, стараясь не хромать, пошел на выход из особняка, где меня уже ждал автомобиль. На сиденье я садился максимально аккуратно, так как под утро начало болеть еще сильнее. Будь проклят дед с его методами воспитания! Что это за садизм — не позволить целителю завершить свою работу?

В общем, я был слегка не в себе тем утром.

Целую дорогу в школу я ловил на себе недоуменные взгляды водителя, ведь всё это время пытался принять наиболее удобную позу. И я таки нашел ее — ту самую позу просветление, позу цзинь, закинув ногу на ногу и перенеся вес тела на ягодицу, которая пострадала меньше.

Стойко перетерпев все ухабы на дороге, я вздохнул с облегчением, когда мы наконец, приехали в школу. Можно сказать, мне открылась истина мироздания. Я получил просветление — благо имеет тот, у кого ничего не болит.

Может, и к лучшему, что мне запретили использовать моего железного коня? Что было бы, будь я сейчас на мотоцикле? Даже представлять больно.

Хорошо, что директор не назначил наказание прямо со следующего дня. Наверное, он мужик знающий и понимает, что наследников и без него дома хорошенько накажут.

Стараясь не привлекать внимание своими неестественными движениями, я пошел прямо в класс. Так как ехали мы сегодня на машине, на урок я немного опоздал, было довольно много машин на дороге.

Все уже сидели на своих местах, звонок уже прозвенел, но мне повезло — учителя еще не было. Иногда такое случается — учителя опаздывают по той же причине, что и я.

Направляясь на свое место я хотел просто присесть, как обычно, это делаю — расслаблено и не спеша сесть на свое место, как орел или коршун. Но, слава богам, я вовремя вспомнил о своем недомогании и спланировал на свое место, как невесомая, прекрасная лебедь.

Мое элегантное приземление не прошло незамеченным. Главный заводила класса Пашка просто не смог промолчать, восхищенный моей грацией.

— О, Бесонов…

Кто бы мог сомневаться, все уже были в курсе о том, что произошло вчера и что меня водили к директору. Поэтому Пашка просто не смог спустить это на тормозах.

— Я даже боюсь спросить, что же происходило в кабинете директора? Или это случилось уже после того, как тебя отпустили?

Я только зубы покрепче сжал. Намек был прозрачнее некуда и я обязан был среагировать, ведь это прямое оскорбление. Я уже было хотел стартануть, но Пашка сам же разрядил обстановку.

— Бесонов, я ни на что не намекаю, просто сам посуди. С недавних пор в классе появился еще один альфа самец, орел, который дерется как лев каждую неделю, потому что свирепый, как медведь, а потом приходит в класс и элегантно садится на свое место, как грациозная лебедь. Что я вообще должен думать? Только без обид, Бесонов.

Я с облегчением выдохнул.

— Знаешь Паша. Я могу попросить своего мастера, чтобы он и тебя потренировал.

— О нет, воздержусь. Мне подобные тренировки ни к чему.

В этот момент класс вошел преподаватель. Эх, а я только расслабился слегка, ведь все уроки проходили в одной аудитории. Из головы вылетело совершенно, что будет математика две пары подряд.