Я слышу шорох в трубке.

— Я просто проверяю бумаги и справляюсь с безумием строительства дома… о, и еще планирую свадьбу.

— Не забывай, что ты еще и беременна, — добавляю я для убедительности.

— А потом еще и это.

— У вас будет большая свадьба?

Элли вздыхает.

— Нет, только семья и близкие друзья. Я хотела сбежать, но Коннор хочет церемонию, и он хочет, чтобы Хэдли тоже принимала в ней участие.

У Хэдли очень четкие представления о том, какой должна быть свадьба ее родителей. Этот ребенок — лучшее, что случалось в жизни большинства из нас. Она полна остроумия и любви, и у нее нет проблем с их выражением.

— Несколько недель назад она сообщила мне, что хочет большую свадьбу в замке, который Коннор должен ей построить, — сообщаю я ей. — Конечно, это было еще до вашей помолвки, но ребенок уже строил планы.

Элли хихикает.

— Она также сообщила мне, что не будет девушкой с цветами, потому что она не ребенок.

— Ну, сейчас ей восемь.

— Скоро будет тридцать. Эй, что ты собираешься делать сегодня вечером?

Я молчу. Я ни за что не поведусь на очередную попытку Элли заставить нас с Декланом быть вместе.

— Нет.

— Нет?

— Нет. Я не собираюсь встречать тебя там, где случайно окажутся твой жених и его брат, и ненужно вынуждать нас снова быть вместе. Нет.

Элли громко вздохнула.

— Я? Я бы никогда так с тобой не поступила.

— Лгунья.

— Ладно, может быть, — поправляет она. — Я сделала это только потому, что мы хотели поговорить с вами вместе. Прости, что заставила. После того, что я услышала от него, я обещаю, что больше не буду так делать.

И я ей верю. Элли — самый добрый человек, которого я когда-либо встречала. Она не стала бы намеренно причинять мне боль.

— Спасибо.

— Сид, — она колеблется, а потом начинает. — Он… то есть… ты в порядке?

Нет, не в порядке, но я очень хорошо умею притворяться.

— Да, это было сложно, но я в порядке. Ничего такого, с чем бы я не справилась, верно?

Я пытаюсь отмахнуться, потому что действительно не могу говорить с ней об этом.

Элли на секунду замолкает.

— Хорошо, если ты так говоришь. Я знаю, что ситуация немного запутанная, но ты моя лучшая подруга. Если ты захочешь поговорить, даже о моем будущем зяте, я всегда готова помочь тебе. Я не предам твое доверие — даже Коннору.

Я улыбаюсь, хотя она этого не видит. Элли появилась в моей жизни, когда я думала, что это она нуждается во мне, а оказалось, что мы нуждаемся друг в друге.

Я думала, что у меня все в порядке, но оказалось, что я очень хорошо умею скрывать свои чувства и боль. Работа, волонтерство, всевозможные городские мероприятия — все это позволяло мне притворяться, что все хорошо, что я в порядке.

Но это было не так. Это и понятно, ведь достаточно было ему появиться всего один раз, чтобы изменить всю мою жизнь. Пришло время смириться с этим и, наконец, найти выход, если это вообще возможно. Однако я не стану втягивать Элли в это дело.

— Я бы не просила тебя лгать Коннору.

— О чем мне врать? Она улавливает оплошность.

Я быстро говорю, чтобы скрыть это.

— Ни о чем, я просто хочу сказать, что не просила бы тебя скрывать что-то от него.

— Где ты? — она меняет тему.

По тому, как хорошо она ведет разговор, можно подумать, что она адвокат.

— Меня допрашивают?

— А должны?

— Я думаю, что ты упустила свое призвание, стать адвокатом.

Элли смеется.

— Я имею дело с подростками, которые врут о домашнем задании, о том, как они учатся, о том, что не пишут смс во время уроков, и Бог знает о чем еще, так что… да, у меня хорошо получается обходить стороной всякую ерунду. А теперь заканчивай с этим.

Я не хочу врать Элли. Но я также знаю, что не могу рассказать ей об этом. Есть секреты, которые мы можем скрывать от людей, и те, которые мы не можем хранить. Моя просьба не говорить ее мужу и деверю о моей беременности относится к последним.

— Все в порядке, Эллс. Я позвонила не просто так. Я надеялась, что мы сможем поужинать или пообедать в ближайшее время?

В ее вздохе я слышу разочарование. Она знает, что я не собираюсь рассказывать ей о том, что происходит.

— Конечно.

— Хорошо. Как насчет завтра?

— У тебя или у меня?

Ни за что на свете я не пойду к ней.

— У меня.

Она смеется.

— Я подумаю.

У меня дома я не столкнусь с темноволосым зеленоглазым мужчиной, который либо выведет меня из себя, либо разденет догола.

Единственный вариант — избегать.

Я подъезжаю к дому, чувствуя себя потерянной.

Не знаю, как я к этому отношусь. Это мой дом. Место, где я пустила корни и должна быть в безопасности, а теперь этого нет. Земля сдвинулась с места, и я чувствую себя неустойчиво. Предложение Сьерры покинуть Шугарлоуф давит на меня.

С тех пор как она это сказала, я не перестаю задаваться вопросом, права ли она. Возможно, время сейчас самое подходящее.

Этот ребенок заставил меня задуматься о том, что именно удерживает меня здесь. Моя мать уехала, а это была ферма ее семьи. Моя сестра уехала и не задумывалась об этом. Так почему же я так упорно борюсь за то, чтобы удержаться?

Выйдя из машины, я обхватываю себя руками, натягивая свитер поплотнее, и направляюсь к заднему сараю. Там не холодно, но я чувствую, что промерзла до мозга костей.

— Сид, — окликает меня сзади Деклан, заставляя остановиться.

Становится очень трудно избегать этого человека, когда он постоянно появляется.

Я поворачиваюсь.

— Знаешь, это противоположно тому, чтобы держаться подальше, верно?

Его губы превращаются в ухмылку, которая мне всегда нравилась. У него самая лучшая мимика. Я видела каждую из них, запоминала их, возвращала на передний план, когда что-то напоминало мне о нем.

Эта всегда была моей любимой. Искривление губ и дьявольский блеск в глазах говорили о том, что он знает, как раздражают его эти шалости, но все равно вынужден их совершать. Его лицо всегда выдавало его — по крайней мере, я это видела.

— Я хотел уточнить, что произошло той ночью.

— По-моему, ты все сказал, Дек.

Он придвигается ближе, и я напрягаюсь. Если он дотронется до меня, моя решимость может сломаться, поэтому я вспоминаю его слова. То, как он их произнес, не оставив ни малейшей возможности для недопонимания. Ему не нужна ни жена, ни ребенок, ни что-либо еще, что привязало бы его к другому человеку.

— Да, но я причинил тебе боль.

Я делаю шаг назад.

— Это не в первый раз.

А потом его красивые зеленые глаза становятся печальными, и у меня болит сердце. Он все еще заставляет меня чувствовать то, что, как я знаю, глупо. Я должна быть невосприимчива к грусти, ведь он причинил мне ее достаточно, и я должна уже полностью забыть его.

— Надеюсь, это было в последний раз.

Искренность в его голосе заставляет меня хотеть броситься в его объятия, но я этого не делаю. Я остаюсь на месте и просто киваю.

— Я тоже на это надеюсь, но сомневаюсь.

— А я-то думал, что ты умеешь прощать.

Я пожимаю плечами.

— Когда-то так и было.

— Но я сломал эту девушку.

— Нет, ты бросил ее.

Его руки пробегают по темным волосам, и он издает тихий стон.

— Опять мы не можем завести разговор, в котором я не чувствовал бы себя гребаным мудаком.

Я с трудом сдерживаю замечание об этом. Я не хочу с ним ссориться, во всяком случае, не сейчас. Я слишком взволнована встречей с нашим ребенком, слишком беспокоюсь о будущем и слишком запуталась в том, смогу ли я справиться с решениями, которые мне нужно принять.

— Не хочешь прогуляться со мной? Мне нужно кое-что проверить.

Напряжение, кажется, спадает с его плеч, и он кивает.

— С удовольствием.

Мы начинаем двигаться к большому сараю на задней стороне участка, в котором находится офис Джимми. Я понятия не имею, здесь он или на полях, но обычно в это время дня он занимается различными бумагами и выполняет заказы.