Вот таким вот, ко всем тяготам армейской жизни и лишениям строевой службы хорошо подготовленным, прибыл Гошка в тот штаб. И никакими его по большому счету трудностями напугать нельзя было. Ни поездкой за тремя тоннами рассыпного цемента, который пятилитровым ведром из огроменной кучи зачерпывать нужно было и в кузов грузовика переносить. Ни покраской стен масляной краской в подвале непроветриваемом, когда под утро, а красили, понятное дело, ночью, контуры подвала расплываться начинали, и приходил к нему розовый слон, предлагая в шахматишки поиграть. Ни круглого перетаскиванием, ни квадратного перекатыванием, вообще ничем из того полезного, что советский солдат в своей войсковой части делать должен был, напугать его было нельзя. Оттого и был Гошка на хорошем счету у своих отцов-командиров. Оттого и прочили ему звание сержантское и службу до самого дембеля при том штабе, а вовсе не захватывающую поездку в целях выполнения интернационального долга в Республике Афганистан, для которой в его родной роте всех «бойцов» тогда и готовили. И светила в таком случае сержанту Гошке спокойная жизнь в сытом и тихом штабном омуте с периодическими отлучками домой на выходные, потому как, чтобы до дома доехать, нужны были всего лишь одна ночь и шесть рублей на билеты в плацкартный вагон.
Но случай неказистый все-таки произошел, все планы про уютное сержантство насмарку пошли. И вот как это дело случилось.
Штаб располагался не в самом центре столичного Ташкента. Отнюдь. Район этот в те времена был ближе к городской окраине расположен, и название эта местность носила вполне себе мирное, я бы даже сказал, женственное: «Светлана». Дальше, по движению трамвайных путей от центра к окраине, сразу за «Светланой», располагался район «Высоковольтный», что, конечно же, пусть и не по-военному, но все ж таки более мужественно звучало. Но согласитесь, служить «на “Светлане”» куда как сильно приятнее, чем «на “Высоковольтном”». Однозначно приятнее! Ну и вот… А оттого что это не центр городской, строениями многоэтажными зажатый, было у командования в свое время места достаточно, чтоб вокруг штаба не просто парчков и дорожек всяческих проложить и танков с пушками на постаментах повыставлять, но еще и небольшой жилой городок затеять. Его и затеяли. Затеяли, чтоб товарищам генералам, которых в том штабе из-за высокой значимости его служило многократно больше, чем солдат и прапорщиков, не по квартирам съемным вдали от места прохождения службы мыкаться, а прямо тут же рядышком в комфортных условиях малоэтажных строений век свой коротать.
И ведь прелесть что за городок получился! Общежитий каких или казармоподобных строений, по которым уважаемые старшие офицеры еще со времен своего лейтенантства намыкались, из гарнизона в гарнизон по службе перекатываясь, строить в том городке не стали, конечно. Персональные коттеджи для генеральского отдохновения по финской технологии и по финским же проектам построить решили. И не смутило никого, что финские домики по сути своей на полгода лютой зимы рассчитаны и в конструкции своей в основном из дефицитной в бывшем Туркестане древесины исполнены. Про запас морозоустойчивости решили, что много не мало, а ценную древесину в Забайкальском военном округе заказали и в таком изрядном количестве привезли, что по окончании строительства еще пара эшелонов неизрасходованными остались. Ненадолго, правда, остались. Очень быстренько в дачных поселках под Ташкентом бревенчатые срубы, для такой местности совершенно непривычные, появились, а эшелоны тем временем как-то сами собой закончились. Но это неважно. Важно, что северная сторона штаба приросла территорией, застроенной парой десятков уютных и замечательно симпатичных коттеджиков. Коттеджики были сплошь двухэтажными и всего на два, как это теперь по-модному называют, таунхауса запроектированы. Я так полагаю, на два – это чтоб одному генералу, приди ему в голову такая фантазия, ко второму в гости сходить можно было просто в тапочках домашних, облачением нудным и хождением за три моря себя не утруждая. Удобно, ну ведь согласитесь!
И разбросаны были те коттеджики по парку размеров приличных и красоты несказанной. Дорожки асфальтированные меж зеленью парка того дугами изгибались и, между коттеджами пробежав, ровно к центральному КПП штаба путь генеральский приводили. Деревьев и кустарников всевозможных по количеству высажено было ну никак не меньше, чем в московском парке имени революционного писателя Максима Горького, а разнообразие сортов и видов тех посадок побогаче было, чем, скажем, в ботаническом саду Российской академии наук. Цвело все это и благоухало по весне подобно райскому Эдему, а летом создавало такую густую тень и прохладу, что сюда от знойного лета спасаться приходили и цивильные жители прилегающих к штабу городских кварталов. И круглый год стараниями солдатиков трудолюбивых, на свое счастье срочную службу при штабе проходивших, дорожки те, да и парк целиком, в таком ухоженном виде пребывали, что швейцарский Давос по сравнению с генеральским городком просто захолустная деревушка в Альпах с коровьими лепешками на всей проезжей части. Да и люди по тому Давосу бродят какие-то не очень. Так себе людишки бродят. А уж в городке том все сплошь уважаемые генералы на военную службу прогуливаются. Это вам не абы как!
И чтобы к чистоте и уюту зелени и дорожек, солдатиками до стерильной чистоты выскобленных, еще и бытовую устроенность и комфорт проживающим добавить, построили в том городке небольшой, но удивительно ассортиментом богатый магазин. В магазине том, благодаря стараниям военных товароведов и прямому приказу из штаба «Обеспечить!», всегда был хороший выбор дефицита, каковой, правда, исключительно по предъявлении документа, твою военную личность удостоверяющего, отпускали. Но это про дефицит. Было тут и обычных товаров во множестве. Каких только душа изволит! Хоть тебе хлебушка свежего, а хоть и ботинок сорок третьего размера на натуральном меху. И все это богатство здесь круглый год без всяких очередей прикупить можно было. А еще лотки. Лотки с мороженым. Уж не знаю, кто так сильно мороженое в штабе любил и у кого власти приказать хватило, но только в летние жаркие месяцы по тенистым дорожкам расставлялись холодильные лари на колесиках, и дородные тетушки в белых халатах всякому страждущему продавали исключительный пломбир за девятнадцать копеек или прекрасное эскимо в натуральном шоколаде за двадцать две.
Ну, а помимо объекта розничной торговли, магазина одной из первых торговых сетей под простым названием «военторг», был там еще бассейн. Бассейн тут возник не одновременно с городком, а малость попозже и не просто так, а потому что переехал. Переезжать ему, правда, не шибко издалека пришлось, но все же. А дело было вот как: в часть обеспечения жизнедеятельности штаба, где Гошке Судьба как раз служить сподобила, командир новый пришел. Ну пришел и пришел, чего тут, казалось бы, необычного? Их, командиров этих, по разным частям и подразделениям и новых, и не очень чуть ли не каждый день пачками приходит. Причем тут бассейн? Где тут связь, товарищи дорогие? Ан нет, связь-то как раз и есть. Все из-за того, что тут метафизическая и психологическая нестыковка нового командира и бассейна состоялась. Бассейн в свое время на территории той самой части построили, потому как часть при штабе единственной была и почти что элитной считалась. Ну почти как рота кремлевская, но только сильно южнее и без конного караула. А уж коли южнее, так и жарче, понятное дело, на пленэре. Сильно жарче! Это же никому доказывать не нужно? А раз не нужно и в расчет принимая, что штаб целого округа – это тебе не штабная палатка мотострелковой роты на учениях и деться он, штаб этот окружной, по определению никуда не сможет, а служить в нем – это все равно что предпенсионную синекуру от армии получить, решено было и условия для службы близкие к эпикурейским создать. Чтоб, стало быть, если уж остановка трамвая – так прямо напротив центрального входа, если уж магазин – так военторг, до краев дефицитом наполненный, а про парк и дорожки я уже рассказал. Ну и так далее, и тому подобное… Из «так далее» машин служебных целый автопарк сформировался, а дабы «тому подобное» для хорошей службы заиметь, бассейн решили построить.
