© Игорь Фрост, текст, 2024

© Владислава Матвеева, обложка, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Дорогой мой, мною безгранично уважаемый читатель!

Перед тобой сборник историй, которые иначе как байками я назвать даже не решусь. Прожив жизнь долгую и богатую на яркие события и разнообразных людей, наполнил я память свою по самую крышку забавными «преданиями» и «сказаниями», каковыми очень хочется с тобой поделиться. Ну просто распирает, как хочется! Они самые разные, эти истории, и я ни в коей мере не могу поручиться за то, что каждая из них и все они вместе будут захватывающе веселыми и до икоты уморительными. Ведь жизнь наша не только из смеха и радости состоит, друзья мои.

Прежде всего, взявшись за этот, совсем не свойственный для меня труд – литературу творить, в первую очередь в этих историях я хочу донести до тебя, мой читатель, яркое настроение. Самое разное. Пусть кто-то, прочитав их, вспомнит нечаянно забытое, кто-то от души посмеется, а кто-то, глядишь, и взгрустнет как следует. Ничего страшного! Это именно то, чего я жду от тебя, мой уважаемый читатель, – эмоций. В наше время простые и честные человеческие эмоции, по моему мнению, это самая большая редкость и ценность. Ну так пусть эти самые байки минуты таких эмоций как раз и доставят.

Выдавая эти истории, я вовсе не стремлюсь к библиографической доскональности, событийной непогрешимости и географической точности. Зачем это? Если бы мне нужно было рассказать обо всем с точностью до миллиметра, то у меня получилась бы Большая советская энциклопедия. А творить «Брокгауза и Эфрона» у меня нет ни времени, ни желания, ни умения. Так что воспримите эти рассказы такими, какие они есть, и простите мне неточности, если их кто-то вдруг обнаружит.

По поводу же подлинности событий скажу одно – давно все это было, не помню уже, произошли они на самом деле или не произошли они на самом деле. Память, понимаешь, хоть и наполнилась, но все ж таки слаба стала. Пусть участники тех историй, если таковые сами себя в тексте обнаружат, либо скажут, во все зубы улыбнувшись: «Вот ровно так все и было на самом деле!», – либо пробурчат, нахмурившись: «Вот ведь наврал-то! Наврал-то!» Всем же остальным, кто в байках себя не нашел и не узнал, хочу пожелать удовольствия от прочтения этих рассказов.

Надеюсь, что так оно и будет!

Истории эти не столько смешные, сколько теперь, по прошествии многих лет, даже, может быть, грустные, влекущие меня задать вопрос их участникам: «А не дураками ли, часом, вы были, ребятушки?!» Потому как отнести те изворотливые финты их психики, от которых истории, мною ниже рассказываемые, произошли, ни к какому другому состоянию психиатрии, кроме как к «полной дурости», невозможно. Но, как говорится, из песни слов, а из дома тещу не выкинешь. События те случились, и тут двух мнений быть не может. Так что расскажу я вам сегодня сразу несколько таких, в прямом смысле всех потрясших историй.

Все это дело произошло в одном сильно южном, приграничном городе нашей необъятной страны, в котором к тому моменту уже несколько лет шло героическое исполнение интернационального долга в постоянных боях с афганскими душманами. Война шла буквально под окнами, но город при этом жил своей обычной, совершенно гражданской жизнью. Ну никак не прифронтовой. Люди ходили на работу, военные ходили на службу, а наши герои ходили в школу. Среднюю советскую школу. Школа та имела № 1, носил имя великого вождя Октябрьской революции и находилась на стыке всего остального города с микрорайоном, носившим странное название «Шестнадцатый городок». Почему странное? Да потому, товарищи дорогие, что даже самый умудренный и жадный до мелочей краевед или даже самый внимательный исследователь карт местности совершенно точно сыскали бы в этом городе такие микрорайоны как:

• ЖД вокзал. То еще местечко социального благополучия и бескриминального спокойствия, наполненное гудками маневровых тепловозов, гулкими голосами диспетчеров, несущимися из рупоров на столбах, и запахом просмоленных шпал;

• КПД. И тут вовсе не про полезное действие и его коэффициенты, тут про КрупноПанельные Дома. Построен этот микрорайон был совсем недавно на месте большого хлопкового поля и, поблескивая свеженькой краской панельных четырехэтажек, богатством зеленых насаждений похвалиться не мог совершенно. Оттого место это было жарким и пыльным;

• Северные ворота, которые когда-то, в очень давнишние времена правления царского генерал-губернатора под крылом эмира Бухарского, там действительно были. И вели они строго на север от этого древнего города. Правда, к моменту произошедших событий от ворот остались две монументальные колонны, некогда служившие столпами, огромные створки ворот предержащих. Остался еще и кусок старинной крепостной стены, служащий теперь стенкой одной из воинских частей;

• Был там даже микрорайон, имевший название Пятый и новоявленный городской архитектуре даже позже КПД, каковой со временем стали называть Четвертым микрорайоном. Сейсмически устойчивые четырехэтажки Пятого, в которые уже въехали счастливые новоселы, перемежались тогда со строительными площадками, где со временем выросли ровно такие же панельные четырехподъездники. В общем, непрерывно гудящая стройка с постоянно проживающими жильцами, а не микрорайон.

Были там в дополнение к нашему Шестнадцатому… и всем выше названным еще и Речпорт, и Инфекционная больница, и даже банальный Центр, но никогда не смогли бы объяснить ни краеведы, ни картографы, а где, собственно, микрорайоны с номерами от первого до пятнадцатого? Понятное дело, исключая уже упомянутый Пятый микрорайон, а чуть позже и КПД, переименованный в Четвертый микрорайон. Откуда такая нумерация районов с загадочными разрывами в логике и пробелами в математике? Теперь, по прошествии времени, у меня есть все основания полагать, что номера так присваивали с одной-единственной целью – сбить с толку врага, если тому, упаси Боже, взбредет в голову в тот город вторгнуться и начать бессовестно бесчинствовать. Такой враг, норовя придумать стройный и логичный план захвата и бесчинств, совершенно точно растерялся бы в попытках найти для запланированных злодеяний микрорайон Один или, допустим, Десять. Вот, вроде бы некоторые из цифр на месте, и «четыре», и «пять» наличествуют, и даже, судя по всему, из шестнадцати районов город состоять должен, а поди ж ты – нету. Хоть днем с факелом по улицам бегай, а ни «три», ни «семь» найти не получится. И тут любой захватчик и оккупант растеряется, конечно же. Ну, а с растерявшимся врагом делай что заблагорассудится. Бери его тепленьким, пока он стоит и тупо в карту пялится, пытаясь найти пропавшие микрорайоны. Если подумать, это вполне себе гениально!

Ну, так и вот, про Шестнадцатый городок, стало быть.

В простонародье его звали просто Шестнадцатым, и во всем городе он имел славу если не дурную, то очень и очень неблагонадежную. Состоял Шестнадцатый исключительно из домов частного сектора, построенных без какого-либо намека на архитектурный план или хотя бы обоснование логической целесообразности возведения именно такого дома именно в этом месте. Просто-напросто строиться норовили вдоль главных дорог и поближе к линиям электропередачи. Так было и престижнее, и удобнее, и к электролинии подключаться было не в пример как проще. Доставалось такое счастье и удача далеко не всем, и потому, если возведенное вдоль дорог еще хоть как-то выглядело стройной линией фасадов, в глубине массива это уже был припортовый Шанхай с кривыми закоулками и тупиками, где потеряться рисковал даже местный, а не то чтобы случайно забредший житель большого города. Архитектуру же таких строений определяли исключительно вкусы строителей-домовладельцев и количество денег в кошельках таких архитекторов. Были тут и добротные кирпичные особняки, расходящиеся вглубь собственного двора широким клином, выставляя на обозрение лишь скромненький фасад в три окошка. И одному Богу было известно, какого же размера этот дом на самом деле и какое количество комнат в нем радуют своих жителей прохладой и уютом. Были и саманные, полуразвалившиеся хибарки, жильцы которых ютились в полутора комнатах, проживая на крашеном бетонном полу под вечно протекающими крышами, крытыми битым шифером. В массе же основной Шестнадцатый был застроен типовыми домиками на три-четыре комнаты, добротно сложенными из обожженного на солнце глиняного кирпича и тщательно оштукатуренными для красоты и надежности.