Подавшись чуть вперёд, провела ладонями по его груди и прильнула к твердым губам. Так сладко. Он тихо простонал и сжал мой затылок.

Я мгновенно согрелась. Отбросив всякое смущение, скомкала ткань его рубахи. Мне нравилось, как он обнимал. Как ласкал.

— Грета, — хрипло шепнул он мне на ушко.

— Я хочу посмотреть на этого пленника, а после...

За спиной раздался сдавленный кашель брата.

— Завтра весь день на кухне, — сурово прорычал Вегарт, мгновенно отреагировав на этот звук. — Тебе ясно за что? И вообще, я, кажется, сказал занять домочадцев. Почему ты ещё здесь?

Взгляд моего дракона стал колючим.

Руни прищурился, усмехнулся и кивнул. Затем прошмыгнул в калитку и отправился в дом.

Я же, наконец, заметила, что на нас таращатся не только воины генерала, но ещё и возвращающийся с площади сосед с семьей. Его жена, поймав мой взгляд, опустила голову. Она всегда была странной — замкнутой и хмурой.

Улыбнувшись Карипу, я отвернулась и вслед за братом вошла во двор.

В окне на кухню горел свет от масляной лампы, стоящей на столе. Юниль сидела на лавке и жестикулировала. Я не слышала, что она говорит, но и так понятно было: опять парней наших строит. Руни крутился у печи, подкидывая в нее дров. А Льюис важно кивал и запаривал этой мелкой всезнайке травяной чай.

Я поражалась его терпению. И ведь не надоедает она ему. Терпит.

— Ладно, теплее на улице не становится, — бросил Вегарт своим людям, — допрошу, кого вы там поймали, а после утащите его к себе, семье его скажите, что выпил паренек лишнего и спит. Утром будем решать, что с ним делать дальше.

Вегарт двинулся к бане. За ним последовали тенями лишь двое — остальные остались за забором. Держась на небольшом расстоянии, и я пошла за своим драконом.

Сумерки сгущались. Из окна на кухне уже совсем не было видно, что делается во дворе. Темно. Так что я не переживала, что Юниль увидит что-нибудь лишнее и наводящее на вопросы.

Я и сама еле тропинку разбирала. Впереди загорелся небольшой факел, который чаще всего использовал Руни в ночное время. Затем скрипнула дверь.

Выглянув из-за спин мужчин, приподняла бровь.

Сжавшись в углу предбанника, на нас огромными глазами смотрел ещё совсем мальчишка. Испуганный, бледный. Лицо знакомое. Не с нашей улицы малец, но видела я его часто с матерью.

— Дяденьки, — его мелко трясло, — я только пробежаться хотел. Не говорите матушке, она ругаться будет. Вода же кругом. Нет бешеных рядом. Не рассказывайте ей обо мне...

— Мда, — Вегарт тяжело вздохнул, — вот такого поворота я не ожидал.

— Как я и сказал, — пробормотал стоящий рядом с ним воин, — так и поймали волчонком.

— Ну и что теперь с ним делать? — тяжело вздохнул Вегарт и, запустив пятерню в волосы, шагнул в баню. — Влип ты, малец. Не мамку тебе сейчас нужно бояться, а меня. — Он присел рядом с ним на корточки. — Домой вернуться хочешь?

Нижняя челюсть мальчугана затряслась, а у меня в душе мгновенно поднялся протест. Я просто не могла допустить, чтобы сейчас в моём присутствии запугивали ребенка.

— Вегарт, — громко шепнула я. — Можно тебя на пару слов.

— Нельзя, Грета. Мы сейчас будем знакомиться с нашим гостем, и он нам расскажет, кто он и откуда. Что видел и знает. А если он решит меня обмануть, то его мама останется совсем одна. Как думаешь, парень, легко ей будет жить без тебя? Совсем одной.

Мальчишка шмыгнул носом и медленно покачал головой. Его глаза заблестели от слез.

Чувствуя себя просто ужасно, не знала, куда смотреть. Сердце сжимала такая жалость, что начинало слегка трясти.

— Вегарт... — попыталась я снова достучаться до дракона.

— Грета, ты или стой, или иди чай травяной запарь, — его взгляд стал жутко холодным и жестким.

Кивнув, я отошла на шаг от бани и замерла. Мальчишка, сообразив, что никто ему не поможет, всхлипнул. Его челюсть мелко затряслась. Но ни на кого из присутствующих мужчин это не подействовало. Они смотрели на него всё так же сурово.

— Имя? — рявкнул генерал.

— Малун, орин, — запинаясь, выдохнул малец.

— Хорошо, а теперь четко — чей сын и какого рода?

Уперевшись рукой в косяк двери, Вегарт чуть склонился, будто нависая над пленником. На мгновение я представила себя сжавшейся в том углу, и совсем плохо стало. Сердце зашлось в тревоге.

Волчица тихо заворочалась внутри. Ей так же, как и мне, не нравилось происходящее.

Мальчишка молчал. Хлопал влажными ресницами и не решался открыть рот. Я же всматривалась в его лицо. Что-то неуловимо близкое скользило в его чертах. Втянув воздух, уловила знакомый запах. Страх ослаблял действие ведьминского отвара, скрывающего его истинную сущность.

Я недоуменно прищурилась. Волчица же глухо зарычала.

— Я задал вопрос, мальчик, — в голосе Вегарта прорывалось нетерпение.

— Я не знаю, орин, — шепнул волчонок.

Его страх усиливался, а вместе с ним и запах.

— Мне нужен ответ, а не лепетание, — дракон шагнул вперед. — Род и имя отца?

Паренек заскулил. От этого звука у зверя сработал инстинкт. Протянув руку, я схватила своего мужчину за плечо.

— Он моего рода, — глухо рявкнула волчица. — Не прямая линия, но он из белых волков.

Дракон приподнял бровь и усмехнулся. Призадумался и повернулся к мальцу.

— Из дома ханыма бежали? И что? Не знаешь, кто перед тобой стоит? Отвечай!

Втянув голову в плечи, пленник зыркнул на меня. Затравлено, но было в его взгляде столько понимания. Ужаса и смятения.

— Фера, — ребенок затрясся сильнее. — Я знаю, кто она и кто такой Руни, но никогда не видел своего отца. Он из этих... Мама запрещает даже упоминать о них. И кто такая фера Гресвиль велит молчать.

— Отлично! — Дракон, не сдержав эмоций, врезал кулаком по косяку. — Ещё кто-то есть в этой деревне, кто может знать о ней? Отвечай!

Мальчик, тихо заскулив, попытался и вовсе слиться со стеной.

— Я не знаю, орин, — в его глазах вспыхнул красный огонек, но не как у бешеных, а скорее, как у кота дворового ночью. — Мы пришли сюда первыми, а потом уже фера с семьей. Но мы молчали. Никому ни слова. Надеялись, что свора до нас не доберется. У меня же возраст уже, могут забрать. Пощадите, орин, и не сдавайте. Я и дальше молчать буду, никому ни словечка не скажу. Я не хочу, чтобы прознали про меня. Не хочу обратно в поместье. Я... — он разрыдался, — я их боюсь больше вас.

— Кого боишься конкретно? — на Вегарта его слёзы не действовали.

Я же тряслась от желания отогнать всех от этого ребенка и защитить. Потому что свой. Волчонок. Моего рода, пусть и не прямой крови.

Осознание этого заставляло думать. Вспоминать. Шевелить мозгами.

— Он боится Бирна. Его прихвостней, которые отбирают мальчиков для службы. Там несладко. Их бьют, чтобы обозлились. Порой так стегают, что места живого на них нет. Кто-то умирает, кого-то калечат, но большинство вырастает красноглазыми. Потому что человек не выдерживает, и зверь берет вверх.

— Да, — зашептал Малун, — если поймают, то сразу заберут. Я боюсь туда попасть. Мама зелье варит, ей ещё в поместье его рецепт дала одна из женщин ханыма. Ведьма. Я стараюсь вести себя как простой человек, но иногда становится нестерпимо и хочется выпустить волка. Я ничего плохого никогда не делал...

Вегарт поднял указательный палец, приказывая ему замолчать. Его взгляд был устремлен на кухню. Там за столом пили чай Юниль, Льюис и Руни. Дракон хмурился. На его лбу залегла складка, которую так хотелось разгладить.

— В деревне ещё волки есть, кроме тебя и семьи феры? — наконец, спросил он негромко.

— Не знаю, — мальчишка поставил перед собой руки и чуть подался вперед, как зверек. — Все прячутся, орин. Только Руни не таился.

Смутившись, я отвела взгляд. Даже ребенок меня сейчас в мою недальновидность лицом макнет.

— Мне не нужно твоё «знаю» или «нет», — зло рявкнул дракон. — Четко отвечай: видел ли следы? Запахи? Ты же оборотень! Если кто и есть, то ты не можешь не уловить! Или вы здесь все зелья вместо похлебки лакаете?