— Она ребенок, — нет, он не закричал, и даже голос не повысил. — И она хочет есть. И ладно бы продуктов не было, и эта каша — всё, что было доступно. Но, нет же. Полный погреб, готовь — не хочу. Если не лень или руки не кривые. А у тебя, Льюис, они кривые или лень у тебя? Руни, а ты? Среди женщин рос, и ни разу не хватило ума хоть подсмотреть, что и как они готовят? Что вы за увальни?

Брат прикусил губу и опустил голову. Ему было стыдно. Да и Льюис притих. Взгляд отвел.

— Вегарт, они не обязаны... — снова попыталась я оправдать горе поваров.

— Я плохо знаю традиции волков, Грета. Может, у вас и не принято заботится о своих женщинах. Болеет или нет — иди и готовь мужику. Может, поэтому Руни и неспособен простой суп сварить и накормить близких. Это мне неизвестно. Да и что там у ведунов в головах, тоже, признаться, не ведаю. Но дракон обязан ухаживать за близкими. Льюис мой воспитанник, а это, считай, семья. И он должен был позаботиться о вас, пока я сплю. Потому что часть семьи. А он этого не сделал. Вот теперь мне интересно, ему было лень, или руки кривые?

Вегарт уперся ладонями в стол и выглянул в окно.

В комнате опять стало тихо.

Дождь усиливался. На тропинках виднелись огромные лужи. Грядки, что я старательно формировала, расползлись.

— Руки кривые, — наконец, выдохнул Льюис и, взяв корзинку, пошел к двери.

Руни быстро побежал следом. Оба вышли под дождь и направились к курятнику, утопая по щиколотку в холодных лужах.

— Зачем? — выдохнула я. — Можно же было просто спуститься в погреб.

— Затем, что ума не хватает, — Вегарт распрямился. — Вот пусть и наживают опыт. Я ещё раз повторяю, Грета, дракон обязан позаботиться о своей семье. И здесь либо он часть нашей семьи, либо нет. Его выбор. Он его обозначил, а, значит, пусть идет и собирает эти яйца, и заботиться о ребенке. Юниль есть эту гадость не обязана. И всё тут! Не обсуждается! Да и ты с Аммой тоже.

— Сурово, — шепнула Юниль. — Но каша, правда, гадкая, мама. Почему они не стали меня слушать?

— Потому что возомнили себя большими и грозными, — жестко усмехнулся Вегарт. — Ну-ка, доченька, вижу, тебе легче стало. Помогай. Где у мамы и бабушки глубокие сковородки? Будем делать омлет. Я вчера в погреб молоко спускал. Там и мясо вареное оставалось. Котов ещё покормить, они вон под столом какими голодными глазами на нас смотрят.

Юниль тут же соскочила с лавки и кинулась к ящику у печи. Достала большую глиняную сковороду и, сгибаясь под её тяжестью, поставила на стол.

— Смотри-ка, не размокли, — хмыкнул Вегарт, выглянув в окно. — Быстро они.

Из курятника появились Руни с Льюисом. В руках второго все та же корзина. Оба выглядели собаками побитыми.

— И всё же не нужно было с ними так жестоко, — выдохнула, чувствуя, как по сердцу жалость разливается.

— Лучше я сейчас, чем жизнь потом. Переживут, не рассохнутся.

Повернувшись, он отправился в сторону погреба.

Дверь скрипнула, и повеяло холодом. Поежившись, я взглянула на появившихся в проходе парней. Они опять мялись и оборачивались. Видимо, пытались сообразить, куда девался Вегарт.

— Принесли? — Юниль от важности аж распирало. — А я вот сковороду достала. Омлет будет.

— А на него много яиц нужно? — Льюис зыркнул на меня, словно прося поддержки.

С трудом привстав, я заглянула в корзинку.

Насчитала девять яиц. Прикинула, сколько желающих будет позавтракать, и призадумалась.

— Руни, ты собирал? — уточнила на всякий случай. Брат кивнул. — Хорошо смотрели или торопились?

— Хорошо, — за него ответил Льюис. — Мало, да? А если заменить чем-нибудь?

— Чем же? — Юниль, усевшись рядом, сложила руки на груди.

Важно так. Покачав головой, вздохнула. И что с ней делать? Хоть хворостину доставай.

Но это потом. А пока я вспоминала пропорции для омлета. Голова соображала плохо, но всё же, несмотря на тупую боль, я пыталась хоть как-то выйти из положения.

— Ну и чего стоим?

За спинами бедолаг появился Вегарт с кувшином молока. Протолкнув их вперёд, он остановился у корзины. Подсчитал яйца. Хмыкнул. Но ни слова не сказал.

Взял деревянную чашку и выложил в нее принесенные овощи. Картофель. Лук. Томаты. Не удержавшись, Юниль протянула руку и схватила один из них. Самый маленький. И просительно взглянула на Вегарта.

— Нужно вымыть, доченька, — он улыбнулся. — Грязное не ешь.

И снова тишина в комнате. Ребята переглядывались и, кажется, даже дышали через раз, чтобы не вызвать гнев кое-кого сурового и деятельного.

Генерал тоже занимался своими делами и делал вид, что их и вовсе нет.

У меня возникло ощущение, что он ждет от них каких-то действий, а те не понимают.

Наконец, Руни, почесав затылок, прошел до ведра и зачерпнул в глубокую миску воды. Взяв у Юниль томат, ополоснул его и вернул. После принялся мыть и чистить остальные овощи.

Выходило у него ужасно, но брат старался.

Льюис продолжал стоять пнем.

Из-под стола выглянули две кошачьи мордочки и издали жалобный вопль погибающего с голоду зверя.

— Точно! — будущий ампиратор отмер и понесся в погреб.

Скрипнула крышка.

— Можете соображать когда надо, — негромко произнес ему вслед Вегарт. — Юниль, бери чистую миску и вбивай в нее яйца...

— Я сделаю... — Спохватившись, привстала.

— Нет, — тяжелая рука опустилась на моё плечо. — Ты будешь сидеть. Руни, принеси ей какой-нибудь теплый платок на плечи. В постель мы её всё равно не уложим. Так что хоть согреем.

Брат кивнул и, вытерев руки, скрылся вслед за Льюисом.

Вегарт усмехнулся такой прыти и принялся дочищать картофель. Получалось у него куда быстрее и лучше. Тонкие очистки падали на дно плошки. Стыдно признаться, но у меня выходило толще. Курам на радость, а нам на разоренье.

Юниль же с важным видом поставила на стол глубокую миску. Вытащила яйцо из корзины и не успела я и рта раскрыть, как она шарахнула по нему ложкой. Ожидаемо на дне чашки оказался и желток, и белок, и скорлупа.

— Ой, — она недоуменно захлопала ресничками.

— Ну вот, — Вегарт оставил картофель и подошел к ней. — А ты ребят дурнями называла. А оно, оказывается, непросто. Да, доченька? И яички сначала вымыть нужно было, они грязные. И бить умеючи надо. А так испорчено всё.

Она расстроилась. К тому же ещё и устыдилась. Глаза заблестели от накативших слез. Я растерялась. Привстала, но меня опять мягко усадили на лавку.

— Это сложно, Юниль, делать то, чего не умеешь. Ещё и думая, что всё легко и просто, — продолжал объяснять ей Вегарт. — Вот и Льюис с Руни полагали, что воды залили, крупы насыпали. И нечего ещё маленьких девочек слушать. А нет. Видишь, как оно получается.

— Я не хотела, — она слезла с табуретки и подбежала ко мне. Забралась на лавку и обняла. — Мама, ты же всегда так делаешь. И Амма.

— Да, — я закивала. — Но первые мои разбитые яички выглядели именно так, милая. Вынимай оттуда скорлупу. Мой после и яйца, и руки. А то, что в миске — котикам нашим на радость. Будешь ещё мальчиками командовать?

— Нет, — её щёки покраснели от стыда. — Только не рассказывайте им. Высмеют.

Подняв голову, я заметила в проеме Льюиса. Кивнув мне, он медленно, чтобы не шуметь, попятился. А после и вовсе приложил палец к губам.

Наверное, в этот момент я окончательно поняла, что он давно не ребенок. Взрослый молодой мужчина с прекрасным воспитанием и добрым сердцем.

— Конечно, не скажу, но и ты щади их гордость. Руни и Льюис — мужчины. Воины. Им неприятно, когда им указания дает женщина. Это сильно бьет по самолюбию и обижает, — я пригладила ее растрепавшиеся волосы.

— Я больше не буду. Честно! — она быстро закивала.

— Ну и славно, моя помощница, — Вегарт засмеялся, глядя на ее такое серьезное личико. — Тогда тебе не менее ответственное задание. Вывали-ка всю эту ужасную кашу в ведро для кур. Скроем все следы испорченной еды от Аммы. Чтобы она не расстраивалась. И никому не скажем, что воины наши совсем не кашевары.