Которого считаю самым лучшим и самым достойным.

— А ведь всё это благодаря тебе, — снова зарывается лицом Руслан в мои кудри, которые я даже не удосужилась уложить по-человечески, и теперь они пышной копной вьются у меня на голове. — Ты — мой талисман. Моя муза… — слышу я его хриплый шёпот сквозь шум шин об асфальт, и решаю, что, возможно, не такая уж катастрофа сообщить ему о моей внезапной беременности после этой самой церемонии…

В конце концов, Руслан Царёв — вполне себе взрослый мужчина, который вполне может принять эту новость с открытым забралом.

Я уже привычно улыбаюсь в камеры папарацци, когда прохожу по красной дорожке сквозь густую толпу, и окунаюсь в позолоту и великолепие огромного банкетного зала со сценой в центре, с которой сегодня и будут объявлять результаты.

Вихрь друзей, поклонников и коллег сразу же захватывает моего Царя и уносит его от меня, как сухой осенний лист ветром, и я остаюсь стоять одна, не зная, куда себя приткнуть.

Хватаю с подноса у пробегающего мимо официанта бокал с шампанским, и только потом понимаю, что мне, вообще-то, совершенно нельзя пить. Ну что же, просто красиво постою с этим фужером, улыбаясь проходящим мимо знаменитостям.

— Ну как тебе роль девушки звезды? Нравится? — слышу я вдруг рядом с собой тихий мурлыкающий голос и, обернувшись, вижу смутно знакомой лицо.

Худое, тонкое, с тонной тонального крема, как я могу отчётливо видеть вблизи.

Элина Бромм! Та самая фотомодель, с которой встречался Царь до того, как встретил меня.

— Просто прекрасно, — улыбаюсь я ей. — Но ведь это не роль. Я на самом деле его девушка, — нервно делаю глоток и выплёвываю его тут же обратно в фужер.

— Ну мне-то можешь не рассказывать, подруга, — хитро улыбается Элина, выставляя на всеобщее обозрение свои острые ключицы и колени. — Все мы прекрасно знаем, что Царь встречается только по контракту… — Только не говори мне, — закатывает она к небу свои выпученные глаза, — что ты это делала из голого энтузиазма и любви к року…

24

24

И словно она наконец-то нашла свободные уши, эта ненормальная Элина продолжает:

— Ну что же, ты просто лучше подошла по возрасту к целевой аудитории, только и всего. Наш Царёк всё-таки не первой свежести, и все его поклонницы — твои ровесницы, так что ты как раз лучше всего и подходишь, — беззаботно щебечет она, как ни в чём ни бывало, и у меня вдруг всё обрывается внутри.

Я стою, словно меня пригвоздили к позорному столбу, словно все вокруг смотрят на меня и показывают пальцем, потому что они что-то знаю, а я — нет.

Я словно снова очутилась в той самой спальне, где мой муж резвился со своей нимфеткой-переростком, и я слышу его слова, эхом раздающиеся у меня в голове: «Ты — старая…»

А эта тощая стерва, не затыкаясь, не давая мне вздохнуть, тараторит дальше, словно я — её личный психолог, которому она решила выложить все свои личные тайны и проблемы.

— Просто когда Руслан заключил контракт со мной, он всё время ныл, что я слишком молода для него, — демонстративно поправляет она свои волосы и постановочно улыбается в камеры фотографов, снующих мимо, как крысы.

Вот именно, что как крысы. Всё разнюхивают, пытаются разузнать…

Потому что уже через несколько секунд всё это разлетится по интернету с самыми похабными и глумливыми заголовками… «Старая новая и молодая старая… Что у них общего? О чём они говорят?!»

— Вечно жаловался своему менеджеру, этой недорекламщице, как там её… Сусанне… — морщит она свой узкий лобик, пытаясь припомнить незнакомое, слишком сложное для её курячьих мозгов слово, — ну так вот, жаловался, что публика воспринимает его как извращенца, как папочку со своей дочкой… Хотя, что уж там говорить, секс с ним, конечно, был просто отпад. Всё-таки взрослые мужчины — это именно то, что нужно девушке моего возраста…— мечтательно тянет она, поглядывая куда-то наверх. —

Видимо, вспоминает свой волшебный царский секс с Царём.

Хотя я бы дала её хорошего ремня. Которого, видимо, недодали этой невоспитанной соске родители в детстве.

Мне словно дали поддых. Я по-прежнему стою замороженной скульптурой в центре зала, и вижу, как побелели костяшки на моих пальцах, которыми я судорожно сжимаю свой нетронутый бокал с шампанским.

Хотя, чего я хотела?! Я ведь сама читала те самые статейки про Царя и его фотомоделек.

И почему же, когда одна из них делится со мной подробностями своей интимной жизни, мне так невыносимо больно?!

Так больно, что мне хочется уползти отсюда.

Так больно, что я чувствую, как под моими ногами качается пол, словно палуба пьяного корабля в шторм…

— Но Руслан молодец, конечно, — снова удостаивает меня высокомерным взглядом эта овца. — Подобрал себе нужную мамочку в целевую аудиторию. Не то что этот придурок Шаманов. Ещё не дорос… Ну надеюсь, тебе хоть нормально заплатили за эту вот роль, — снова высказывает свою озабоченность моими деньгами эта насквозь фальшивая дрянь.

В которую мне сейчас хочется вцепиться когтями и рвать её на мелкие кусочки.

И навсегда попасть в историю и во все таблоиды… И, возможно, сесть в тюрьму…

Я делаю глубокий вдох, вспоминаю пораненный детородный орган моего мужа, выбитый глаз Криворучкина и гематому Царя. Для полной коллекции ещё не хватает Элины Бромм с выдранными на голове волосами.

Но я всё-таки взрослая самодостаточная женщина, которая умеет держать себя в руках.

И я беру себя в руки, иронично улыбаюсь в ответ и отвечаю этой шваброподобной соске:

— Я не занимаюсь сексом по контракту. Я же не проститутка. А твоё модельное агентство точно модельное? — озабоченно переспрашиваю я её. — Ты уточни. Спроси свою мамочку, наконец. В моё время женщина, которая делала карьеру через постель, считалась шлюхой, а не моделью. Ну извини, я же всё-таки старше, — снова улыбаюсь я. — Поэтому опытнее и умнее. Ну ты извини, мне пора на церемонию, — поворачиваюсь я к ней спиной и гордо направляюсь к сцене, на которой уже стоят мой Руслан и Арслан.

За их спинами высвечивается огромное табло с постоянно прибывающими у Царя цифрами и таймером обратного отсчёта времени.

Ведущий выкрикивает в зал:

— Ну что, друзья, сейчас мы узнаем, кто будет представлять нашу страну на этом важном международном конкурсе! Кто не посрамит свою родину! Три, два, один! — взрывается зал аплодисментами, свет гаснет, и на экране огромными буквами загорается надпись «ЦАРЬ».

Комната вокруг меня плывёт, все лица сливаются в одно бесформенное пятно, и я только прокручиваю внутри себя до бесконечности, как через мясорубку, снова и снова слова этой сучки…

Вот почему меня всё время не покидало ощущение, что всё это не по-настоящему. Не навсегда. Какая-то театральная постановка.

Потому что я — всего лишь талантливо и идеально спланированная пиар-акция. Целевая аудитория…

Я вспоминаю все эти радостные и изумлённые лица женщин — фанаток Царя, моих ровесниц… Они ведь всегда хотели быть ближе к нему, прямо как я…

А он всегда был таким далёким, недосягаемым, настоящей звездой…

И вот теперь он встречается с такой же женщиной, такой же, как и они. Не телезвездой, не малолеткой-фотомоделью и не известной певицей.

Просто с обычной сорокалетней женщиной.

Такой же старой, как и его поклонницы…

И это знание оглушает меня своей очевидностью.

Неужели я рассчитывала на то, что такой, как Руслан Царёв, влюбится в меня? В простую Золушку со старой тыквой? Разведёнку, которая скоро станет бабушкой?

И мамой…

И я машинально на подсознательном уровне кладу руку на свой животик, про который пока никто не знает. Никто, кроме меня…

25

25

— Спасибо, огромное спасибо, друзья! — приветствует и благодарит всех со сцены Руслан, и я вижу его устремлённый прямо на меня взгляд.