В голове стоял гул, но он все равно стихал, когда шептала Долорес. И пол переставал качаться под ногами, когда она касалась предплечья – Марсель сосредоточился на ее лице, возвращая разрозненные мысли в правильные стопки.

– Поймай огонек. Хочу забрать его домой.

– Твой дом здесь, Мар…дэл, – тяжелый шепот коснулся его слуха, но Марсель знал, что Долорес молчала.

Он обернулся, чтобы заметить, как отец снова смотрит на него со шпиля расположенного неподалеку замка. До него было не больше пятисот метров, однако разозленное выражение лица было видно Марселю отчетливо.

– Хочешь вернуться? – спросила Долорес, игнорируя отца Марселя. – На Земле, наверное, уже время к утру.

Не дожидаясь ответа, Долорес снова крепко схватила Марселя за запястье, и он успел подумать лишь о том, что подобные аттракционы вызывают слишком реальную тошноту. Уже через секунду он ощутил привычную прохладу плиток санузла. Темнота разлилась вокруг, словно мягкое черное суфле – вкусная и почти осязаемая.

Долорес потащила его к выходу, тихо и быстро открыла дверь. Марсель успевал лишь переставлять ноги, периодически путаясь даже в них; но буквально через минуту он почувствовал, что лежит на своей кровати.

– Спи, – прошипела Долорес.

– А Анранир? – едва слышно спросил он, а Долорес почему-то быстро зажала ему рот ладонью.

– Я приду завтра, хорошо? А сейчас спи. Утром тебя будут ругать, что ты проспал институт. Скажи, что заболел.

Марсель кивнул. Кровать под ним шаталась из стороны в сторону, едва ли не переворачивалась; он схватился за угол одной рукой и быстро погрузился в сон, такой же тяжелый и мрачный, как первородная энергия.

Долорес оказалась права: буквально через три часа Марселя разбудили настойчивые толчки в плечо.

– Ты проспал первую пару, – откуда-то сверху донесся голос матери. – Господи, почему так холодно?

– Мне плохо, – неразборчиво прошептал Марсель. – Горло болит и голова.

– Ты забыл закрыть окно, – с упреком сообщила женщина. – Я же говорила, проверяй окна, когда ложишься спать! А теперь придется записывать тебя к врачу. Еще и занятия пропустишь.

– Оставь меня в покое, – от начинающейся в районе затылка головной боли хотелось зажмуриться.

– Сам найдешь лекарства, я спешу на работу. Завтрак в холодильнике.

С этими словами женщина вышла из комнаты, и Марсель выдохнул с облегчением.

– Климент, Марсель заболел, – сообщила она отцу. – Тебе нужно будет заехать за лекарствами.

– У меня встреча вечером, вернусь поздно, – ответил тот.

– А у меня дежурство, – парировала мать. – Отпроситься не могу, очень много работы.

Так, переругиваясь и споря, они покинули дом, оставив Марселя в благословенной тишине. Он тут же вновь погрузился в сон, и вынырнул из его соблазнительных объятий лишь к обеду – совершенно разбитый и с больной головой. Волнами накатывала тошнота.

Марсель с трудом встал и первым делом отправился в ванную. Задержавшись взглядом на отражении, он раздраженно цокнул: сине-фиолетовые круги под глазами и отекшие красные щеки вызывали только отвращение.

В левом глазу, почти рядом с прозрачно-серой радужкой, лопнул капилляр – неприятная сухость в глазах усилилась, и Марсель решил привести себя в порядок. Первым делом почистил зубы, педантично и как положено – три минуты. Потом умылся прохладной водой, зачесав волосы назад мокрыми пальцами. Немного подумав, он принял освежающий душ. Только когда вернулся к себе в комнату, почувствовал что-то вроде удовлетворения.

Сил осталось мало. Есть не хотелось, но вернулась головная боль и появилась жажда, поэтому он, покачиваясь, направился на кухню.

Едва зайдя в комнату, он вздрогнул при виде невысокой темной фигуры, облаченной в бесформенный балахон.

– Давно тут сидишь? – спросил Марсель.

– Нет, – Долорес пододвинула к нему бутылку минеральной воды и пластинку с белыми таблетками. – Выпей, полегчает.

Спорить отчаянно не хотелось; Марсель молча принял лекарство и сел на стул рядом с Долорес.

– Понравились огоньки вчера? – спросила она. – Ты так хотел к ним, что чуть не свалился с башни. Я едва успела тебя поймать.

– Да не свалился бы я, – возмутился Марсель. – Я был не настолько пьяный.

– Уонен делает слишком хорошие коктейли. Но я тебя не критикую, – Долорес усмехнулась. – Все мы были на твоем месте. Не так давно я каждую неделю бывала на подобных вечеринках. Не переживай.

– Я хотя бы ничего не говорил? – спросил Марсель, холодея от страха. Он хранил в себе слишком много того, что никому не хотел бы показывать. И если разболтал все секреты двум незнакомцам, то никогда себе этого не простит.

– Не волнуйся, – повторила Долорес. – Поешь, купи лекарства. Смотри, чтобы родители ничего не поняли.

– Конечно, – рассеянно согласился Марсель, в который раз прокручивая в голове воспоминания о вчерашней ночи.

– В таком случае, до встречи. Я вернусь завтра.

С этими словами девушка тенью выскользнула из дома, оставив Марселя в одиночестве. Он был очень вымотан, но его радовала возможность целый день бездельничать дома, размышляя об Анранире.

4. Nosce te ipsum

Познай самого себя.

– Марсель-Аполлинер, какую связь установил Артур Лаффер между ставкой налога и деловой активностью?

Преподаватель по экономике, высокая женщина лет пятидесяти, остановила на Марселе тяжелый взгляд. Тот подавил желание послать ее куда подальше, вздохнул и встал, вспоминая прочитанный неделю назад материал. Он так и не повторил его перед занятием.

– Артур Лаффер доказал, что при ставке подоходного налога выше определенного уровня резко снижается деловая активность, поскольку предпринимательская деятельность становится невыгодной.

Видя, что Елена Как-ее-там все еще смотрит ожидающе, Марсель продолжил. Но, поскольку говорить больше было не о чем, он в который раз объяснял свои ответы, дополняя иллюстрациями и еще более простыми примерами.

– То есть низкие ставки налогов дают стимулы к работе, сбережениям и инвестициям, расширению производства. В результате расширяется налоговая база, которая сможет поддержать налоговые поступления на высоком уровне даже при том, что ставки налога будут ниже. Связь между ставками налогов и налоговыми поступлениями называется кривой Лаффера. Нарисовать?

Женщина отметила что-то в своем журнале.

– Ответ достаточно полный. Кривую нарисует Дарья Андреевна.

Одногруппница Марселя, довольно симпатичная девушка, вышла к доске. Несколько быстрых движений мелом – и почти идеальный полукруг она дополнила несколькими подписями.

Пару секунд преподаватель скептически смотрела на доску, потом медленно кивнула.

– Какие налоги относятся к косвенным?

– Налоги с оборота, на добавленную стоимость, на отдельные виды товаров и таможенные пошлины.

– Что такое ЭКЮ?

– Условная коллективная валюта, базирующаяся на основе двенадцати валют ведущих стран Европы, входящих в Евросоюз. Вес каждой валюты определяется в зависимости от доли, которой располагает государство в валовом национальном продукте Евросоюза и экспорте внутри него. Самым весомым компонентом ЭКЮ является немецкая марка.

Женщина снова кивнула, Даша села на свое место – соседнюю с Марселем парту. Спросив еще нескольких студентов, преподаватель закончила пару, спешно забрала свои вещи и вышла из кабинета. Одногруппники же собрались небольшими кучками, будто совсем не торопились домой; Марсель их понимал. Однако он хотел немного поспать днем, чтобы не слишком устать ночью – Долорес обещала сегодня прийти.

– Ты спешишь? – сбоку подошла Даша и склонила голову к плечу.

– Да, – Марсель закидывал учебники в рюкзак так, словно больше никогда их не откроет.

– Можешь на минутку показать конспекты с прошлого занятия? Просто я пропустила его, надо отработать.

Решив, что она все равно не отстанет, а с него не убудет, Марсель протянул ей тетрадь. Даша молниеносно открыла нужную страницу, сфотографировала все записи и вернула тетрадь хозяину.