– Закуски опять нет, – недовольно прошипела Долорес.

– Разумеется. – Уонен как ни в чем не бывало начал разводить вторые такие же порции.

– Думаю, мне хватит, – севшим голосом прошептал Марсель.

– Расслабься, – Долорес ободряюще улыбнулась. – Выпьем по второй и пойдем гулять. Абисс так преобразится, ты его и не узнаешь.

Марсель кивнул, соглашаясь. Он предпочитал избегать отравления разума, однако эти люди были ему незнакомы – в конце концов, и стыдиться будет не перед кем. К тому же, судя по всему, каждый его грязный секрет уже давно знала Долорес.

– Нравится Анранир? – спросил Уонен, отставив наполненные стаканы.

– Я ждал чего-то более необычного, – Марсель все еще чувствовал на языке горечь абсента. – Долорес так его описала… А я повелся на кликбейт.

Уонен залился смехом, Долорес цокнула языком и увела глаза в сторону – видимо, привычка. Справившись с приступом веселья, Уонен развернулся к Марселю всем туловищем и заговорил более серьезно.

– Этот мир действительно прекрасен, но не каждый может эту красоту рассмотреть. Красота в глазах смотрящего, помни об этом.

– А если я вижу лишь мрак?

– Ведь и во мраке есть нечто чарующее, верно? – Уонен снова рассмеялся.

Марсель, поморщившись, вдохнул отвратительный дым от нового коктейля, и его мысли постепенно стали неповоротливыми и непослушными. Будто испуганные цыплята, они разбегались в разные стороны, стоило Марселю сосредоточить на них внимание.

Он едва успел выпить абсент, как Долорес коснулась его плеча.

– Мрак – это не плохо, если он – часть тебя, – она залпом осушила свой стакан и, даже не поморщившись, продолжила: – Люди, которые не принимают твой мрак, не принимают и тебя целого.

– Твою мать, Дори, довольно философии, – Уонен скинул ее руку с плеча Марселя.

– Хватит так меня называть! – рявкнула девушка.

– А я люблю философию, – заметил Марсель. – Люди такие смешные, когда заводишь их в тупик собственных мыслей.

– Буду ждать тебя в гости, мой будущий друг, – ухмыльнулся Уонен.

По позвоночнику Марселя вдруг пробежал холод. Обернувшись, он испуганно сжался – позади стоял отец и разочарованно качал головой. Тот даже не переоделся после ужина: все та же рубашка, расстегнутая верхняя пуговица, слегка помятые темно-синие брюки. Неужели он следил за Марселем до самого парка? Но ведь он все просчитал, все спланировал…

Как же он мог ошибиться?

– Мар… дэл…

Марсель вернул голову в правильное положение. Долорес уже встала со своего места и протягивала ему руку. Она посмотрела прямо на его отца, однако ничего не сказала. Лишь ободряюще улыбнулась; отец остался стоять на месте, но Марсель почему-то оказывался от него все дальше и дальше.

– Это скоро пройдет, – прямо над ухом Марсель различил негромкий мужской голос. – Буквально полчаса.

– Я в порядке, – твердо заявил Марсель и даже отпихнул руку Долорес. – Идем гулять?

– Конечно, только подождем немного, – ласково сказала девушка. – Уонен плохо себя чувствует, ему надо отдохнуть. А мы с тобой немного подышим воздухом, да?

Марсель кивнул. Он помнил, в какой стороне дверь, однако на пути к ней почему-то столкнулся со стеной.

– Как эта сука тут оказалась? – выругался он.

– Она тут стояла, – Долорес настойчиво вела его за руку, теперь уже не отпуская.

Дышать оказалось так приятно; Марсель даже не заметил, как оказался на улице. Мир вокруг будто преобразился: стоял вечер, маленькое солнце бросало лучи на землю, пронизывая, кажется, все песчинки в воздухе. Они сияли и переливались, искрились, потухали и вновь рождались, чем-то напоминая звезды в далекой и бесконечной Вселенной. Марсель смотрел на мир так, будто впервые увидел его – даже сам воздух, где не было ни единой пылинки, светился изнутри мириадами оттенков. Он протянул руку, но так ничего и не почувствовал. А это нежное и такое причудливое свечение охватывало все вокруг: деревья, дома, камни. Даже Долорес, стоящую рядом и словно не замечающую всего этого великолепия.

– Ты видишь? – восхищенно спросил Марсель, все еще безуспешно пытаясь поддеть рукой улетающие пылинки.

– Что? – не поняла Долорес. – Дыши поглубже.

Все это было так безумно похоже на сказку. И Марсель, конечно, главный герой. И все-таки это сияние так прекрасно…

Он старательно дышал, как и говорила Долорес – но лишь для того, чтобы эти огоньки попали к нему в легкие и растеклись по телу. Он хотел весь сиять в их блеске. Но постепенно этот огонь угасал – Марсель хмурился и вновь пытался до них дотронуться, чтобы зажечь, но ничего не получалось. Краски становились бледнее, переливания сливались и вскоре потеряли всю глубину.

– Как ты? – спросила Долорес, подходя ближе.

– Огоньки гаснут, – со злостью прошептал Марсель. – Зажги их.

– Они никуда не денутся, обещаю. Пойдем, я покажу тебе еще много таких же.

Марсель кивнул. К Долорес подошел Уонен и усмехнулся.

– Идете к Эарендел? – спросил Масочник.

Долорес кивнула.

– Кто это?

– Сейчас увидишь, – Долорес подошла ближе и остановилась за спиной Марселя.

Ее запах окутал его и опьянил сильнее абсента. Было в нем что-то холодное, жуткое до мороза по коже – и в то же время нежное и слегка пряное. Марсель закрыл глаза, но все равно увидел, как алеющую темноту век прорезают ярко-белые вспышки. Словно молнии, они носились туда-сюда, не давая покоя. На мгновение он потерялся в пространстве – вокруг была лишь тянущая пустота, та самая, которую он желал и боялся одновременно. Это была пустота не смерти. Она принадлежала жизни, и Марсель чувствовал ее каждой клеткой. Так же, как чувствовал тепло тела Долорес сзади, как видел белые вспышки перед глазами. Тошнота подобралась к горлу, но через миг все закончилось – под ногами едва колыхалась твердая почва.

Теперь Марсель смотрел на город, тонущий во всполохах бесчисленного множества огоньков.

Местами сияние было едва заметным, местами горело так, что хотелось зажмуриться. Но Марсель мог поклясться, что в этом городе не было камешка, не наполненного переливающимися искрами света.

Твердый камень башни чуть покачивался под ногами. Ветер ерошил волосы Марселя, проникал в легкие – и он тоже был наполнен редкими сверкающими песчинками.

– Смотри, Марсель, – сказала Долорес, наклонившись к самому его уху, – этот мир – твой дом, а огоньки – твой путь.

– Я бы хотел здесь остаться, – заторможенно отозвался Марсель.

Этот город был совершенен, его сияние завораживало. И пусть оно становилось все слабее и слабее, ведь у Уонена есть еще абсент? Марсель хотел бы вечно смотреть на них, и они никогда не надоедят, в отличие от всего остального.

– Однажды, но не сейчас.

Огоньки танцевали. Они кружились, сливаясь в вальсе, снова разбегаясь, крича при рождении и тлея в последних попытках удержать жизнь, а Марсель просто смотрел на них и хотел раствориться в разноцветном сиянии. Хотел шагнуть им навстречу, забыв обо всем. Этот блеск звал его к себе, с каждой секундой все сильнее, становясь навязчивой идеей. Марсель тонул, падал и разбивался, захлебывался и взлетал, исчезал, вновь рождался, будто уже стал одним из мириады маленьких огоньков.

– Этот мир еще красивее, когда блеск не застилает твой взор, – снова прошептала Долорес. Тепло ее тела напомнило о том, что Марсель живой и этим огоньком никогда не станет. – Посмотри на него.

Он покачал головой. Зачем? Огоньки такие красивые, они так притягивают взгляд… Хочется шагнуть к ним навстречу и раствориться в них.

– Смотри сквозь них.

Марсель не хотел, но взгляд сам собой переместился под сияние – и юноша ужаснулся, увидев грязную черноту. Он испуганно отшатнулся, врезаясь спиной в стоящую позади Долорес. Та удержала его, помогая принять более-менее устойчивое положение.

– Это… Темно… Что это…

– Источник первородной энергии Ан. Хорошенько запомни его и никогда туда не наступай, – вновь сказала Долорес. – Однажды тебе будут доступны все пути этого мира, но раньше этого момента не смей заходить во мрак.