Весь свой долгий путь, от правящего дома, до ступеней храма, Крам предавался воспоминаниям. Перед его внутренним взором проплывали картины из детства – мать, с больным бледным лицом, делающая очередное замечание по поводу его внешнего вида; брат, падающий с осёдланной свиньи с громким хохотом; отец, каменное лицо которого, медленно расплывается в улыбке, при взгляде на вторую жену. Воспоминания о сводных братьях были подёрнуты дымкой забвения, он не помнил их лиц, с трудом вспоминал их имена, но хорошо помнил момент их смерти. Уже очень давно он справился с этими воспоминаниями, смял их как листок бумаги, поместил в ящик, закрыл его на ключ и закинул подальше в чертогах своего разума. Иногда в минуту слабости, сомнения или сожаления о чём либо, он доставал этот пыльный ящик, чтоб любовно провести кончиками пальцев по его поверхности, чуть приоткрыть, обжечься и снова захлопнуть. Лица, голоса, звуки и запахи калейдоскопом проносились в его голове, этот поток невозможно было остановить.
В последствии Крам ничего не мог вспомнить из этого своего пешего путешествия, от правящего дома к храму, только размытые пятна вместо лиц, сливающиеся в единое целое, да пляшущие, нелепо дёргающиеся фигуры, под аккомпанемент смеха младшего брата, взволнованного голоса отца и предродового крика мачехи, раздающихся у него в голове.
Крам очнулся от своих мыслей, ощутив под ногами гладкий камень, он стоял на небольшой площадке перед храмовой парадной лестницей. Остановившись перед первой широкой ступенью, он медленно поднял взгляд. На верхней ступени стояли, замерев, три женщины. Крам не видел их лиц, их головы и плечи покрывали вуали. По бокам на ступенях стояли главы великих домов, наверняка за более высокие места на лестнице была драка, усмехнувшись подумал Крам. Он поднялся и встал на первой ступени, чьи то заботливые руки расстегнули застёжку синего шёлкового плаща, драпирующего одно его плечо. У самого уха раздался тихий шёпот распорядителя:
– Нужно снять сар, милорд.
Крам поднял руки, нащупал онемевшими пальцами зажимы своего головного убора, раздался щелчок, фрагменты сара, выполненные в виде чешуек рептилии, как бы раскрылись, высвобождая его голову. С непокрытой головой и плечами он начал подъём к вершине лестницы. Когда-то ему казалось, что это будет тяжёлое восхождение, что сами ступени станут сопротивляться его усилиям, но нет, каждый следующий шаг давался легче предыдущего, он мог бы даже взбежать по этой величественной лестнице, если бы наплевал на обычаи предков. Крам, лёгким шагом, дошёл до вершины, не ощущая ног. Груз собственного тела настиг его неожиданно, когда он встал обеими ногами на верхнюю площадку. Он тяжело, грузно повернулся вокруг своей оси, только сейчас поняв, что толпа людей окружающая храмовую лестницу, умолкла и замерла, как будто каждый человек в ней затаил дыхание. Скосив взгляд, он увидел, что три фигуры так и стоят неподвижно, глядя на пейзаж раскинувшийся внизу. Его вдруг пронзила мысль, а не статуи ли это, обёрнутые в вуали, не посмеялись ли над ним, не раздастся ли сейчас громоподобный смех лорда Кришта.
– А ты думал я умер и передал тебе, щенку изменника, всё, что имею? Ты правда так наивен глупец? Ты всерьёз думал, что можешь безнаказанно свести меня в могилу, и никто ничего не узнает?!
Ближайшая фигура в красном облачении, медленно повернула голову и посмотрела на него сквозь вуаль, морок рассеялся. Тонкие белые руки взметнулись вверх, она подняла вуаль и откинула её назад. Под вуалью оказалась девушка, Крам шумно вдохнул от неожиданности, только теперь поняв, что перестал дышать на какое то время. Крам сам не знал, чего именно ожидал, но точно не тривиального лица, самого обычного. Проезжая по городу, он видел по сотне таких лиц за день. Девушка была очень белокожей, тонкие спокойные губы, прямой нос, бесцветные ресницы обрамляли глаза, чуть рыжеватые волнистые волосы падали на плечи. Только пурпурная радужка глаз выделялась на этом неприметном лице, её взгляд пронзил его и пригвоздил к плитам пола. Крам судорожно вдохнул, волосы у него на затылке встали дыбом, мышцы на пояснице натянулись струной. Длинные белые пальцы, с длинными острыми ногтями, легли на плечо весталки в красном, она отвела глаза, и подняла руку в манящем жесте, из темноты храмовой арки к ней подбежала служка. Это была девочка лет двенадцати, на вытянутых руках она несла поднос, на котором стояла чёрная лакированная шкатулка. Шаяда в красном откинула крышку шкатулки, внутри, на чёрном бархате, покоился перстень. В перстне не было ничего величественного, его даже можно было назвать невзрачным, но Крам знал, что этот перстень из чёрной платины, несёт в себе осколок прадия, баснословно дорогого и трудно добываемого драгоценного камня, Камня Королей. Конкретно этот образчик был наиредчайшим, он имел тёмно-коричневый окрас, и был крепче прочих немногочисленных видов. Надев это кольцо и проведя им по мрамору, можно было оставить глубокую царапину. Поговаривали, что один из камов, располосовал этим перстнем всё лицо своей неверной жены.
Шаяда вынула одной рукой кольцо, вторую протянула ему в приглашающем жесте. Крам протянул ей свою правую руку, ожидая, что сейчас его пальцы пронзит нестерпимая боль, от её прикосновения, но ничего такого не произошло. Пальцы девушки легли сверху на его ладонь, они были очень холодными и сухими, но и только. Она надела ему на средний палец перстень, как ни странно, он идеально подошёл по размеру. Свет факелов упал на прадий, камень рассыпал крупные всполохи благородного густо-коричневого цвета, по тыльной стороне пальцев Крама. Вверх по руке потекло тепло, мышцы напряглись от запястья к локтю, от локтя к плечу, от плеча к шее. Правая рука будто налилась силой, твёрдостью. Ему показалось, что кожа на тыльной стороне ладони, стала глаже, как будто моложе. Всегда сопровождающая его боль в правом плече, которую он уже и не замечал, вдруг растаяла, Крам почувствовал зияющую пустоту в месте, которое она занимала в его голове. Девушка в красном отпустила его руку, сделала шаг назад и отступила в темноту, освобождая дорогу своей сестре.
Сделав шаг вперёд, на место первой шаяды встала вторая. Она с неподдельным интересом посмотрела на Крама, своими пронзительными рубиновыми глазами. Лорд Кахилл был поражён красотой этой женщины. На вид ей было около тридцати лет, тонкие черты лица, пухлые губы, высокие скулы, миндалевидные глаза, завораживали. Наметившиеся морщинки в уголках глаз, говорили о смешливости и лёгком, даже легкомысленном нраве, вместе со вздёрнутым маленьким носиком, это делало её похожей на миниатюрного пушистого зверька. Поразительные волосы весталки, были не просто светлыми, они серебрились, как покрытый инеем белый металл. Несколько непослушных прядей вылезли из под незатейливого головного убора и упали на лицо, полуприкрыв один глаз. Белокурая бестия грациозно махнула рукой, не отрывая любопытных глаз от лорда, из темноты снова вынырнула та же служка. В этот раз она несла на подносе ларец побольше. Тонкие пальцы с длинными ногтями, которые вблизи больше походили на когти, легко откинули крышку. На чёрном бархате покоилось ожерелье правящего лорда. Это было не обычное украшение, Крам видел этот артефакт на почившем лорде Краште, но до конца не понимал его конфигурации. Рассмотрев предмет вблизи, он понял, что его форма на самом деле очень проста. Ожерелье напоминало воротник, который охватывал шею сзади, доходил до кадыка с двух сторон, спереди и не смыкаясь устремлялся вниз, плавно изгибаясь. Оно представляло из себя сплетение стеблей карая, с мелкими шипами и листьями. Листья как бы выкладывали верхний борт «воротника», их покрывала глазурь, которая переливалась как рыбья чешуя, почти так же, как и настоящие листья растения. Концы артефакта заканчивались тремя изогнутыми шипами с каждой стороны. Украшение представляло собой настоящий шедевр ювелирного искусства, но вниманием Крама завладела не исключительная работа мастера, а цветные, голубые вкрапления. Таким образом выделялись плоды карая, в каждую маленькую ягодку был вставлен синий самоцвет. Крам знал, что это вовсе не сапфиры, а настоящие сандарины, самые редкие и самые ценные драгоценные камни, известные людям. Украшения с бриллиантами, сапфирами, изумрудами и прочими камнями, имелись в личной казне лорда Кахилла в большом количестве, были там и образчики с вставками прадия, но сандарина у его семьи никогда не было. Крам посылал несколько экспедиций в Кратмор, в надежде заполучить хотя бы один небольшой осколок, но ни одна из них не увенчалась успехом. Далеко не все его люди вернулись из этих походов, но те что вернулись, не принесли из проклятой горной пустоши ничего, кроме тяжких воспоминаний. Он знал только нескольких обладателей небольших сандаринов, и все они так или иначе, были потомками старейших династий и получили артефакты с ценнейшими камнями в наследство. В Портусе только один великий дом владел своим личным сандарином, это был дом Крашт, семья его второй жены. Владение этими самоцветами было чрезвычайно почётным, один такой маленький камешек стоил целое состояние. Считалось, что сандарин магический камень, его ещё называли – «Слеза Бога». Ему приписывали необычные свойства, в которые впрочем, Крам не верил, он хотел владеть камнем только из-за его статусности.
