На существах висели бусы из человеческих черепов, в мочки ушей были вдеты длинные ажурные серьги, похожие на те, что украшали (и сдерживали) Дару.

Ближайшая пара повернула к Стасу — крохотному человечку на вершине полуобрушенного здания — лица, и тертон вздрогнул. Лица всех — красногубые, широкоскулые, — украшали три глаза: два обычных, выпученных, и один дополнительный, во лбу.

«Как у Алмазной Хатан!» — подумал Стас.

Существа раскрыли рты, в них сверкнули звериные клыки. Стас понял, что они стонут в экстазе, но тишину по-прежнему ничто не нарушало. Глаза без век таращились на него без выражения. Синяя женщина достала из пустоты золотой кубок и приложила к губам зеленого мужчины. Тот припал к чаше и пролил на большой живот немного густой красной жидкости.

Они пьют кровь, догадался Стас.

Тишину нарушил протяжный далекий звук — зловещий и протяжный. Стас узнал пение ганлина. Тотчас колоссальные фигуры на горизонте растаяли в дымке, и все снова затопил желтый туман.

Несколько минут Стас стоял, не в силах пошевелиться. Что это было? Куда его занесло? Мерещится, что ли?

Но ощущение того, что он жив и вовсе не спит, было слишком явственным. Это было даже реальнее, чем сон Изгоя. Стас поднаторел во всех этих трансовых состояниях, чтобы отличить старую добрую реальность (или то, что мы за нее принимаем) от чего-то другого.

Он принялся спускаться. Пока слезал, стараясь не сломать ноги во всех этих хаотичных нагромождениях, углядел в тумане широкую гладкую дорогу. Спустившись на землю, пошел в сторону дороги. Босые ноги ощутили гладкую прохладную поверхность полотна.

Быстро зашагал по дороге. Было все равно, куда идти, вперед или назад, тем более что Стас понятия не имел, где в этом мире перед, а где зад. Интуитивно пошел туда, где не появлялись исполинские трехглазые любители Камасутры.

По обе стороны дороги росли хилые кустики с облетевшей листвой, а из неровной, будто вспаханной земли под разными углами торчали темно-серые фрагменты высоченных стен. Похожие постройки попались ему в горах, во время обучения под надзором Майи-тауханки.

Прошел с полкилометра, когда справа послышались протяжные стоны. Стас насторожился. Опять кто-то сношается? Но нет, это стоны не удовольствия, а страдания…

Поколебавшись, сошел с дороги и зашагал по рыхлой черной земле. Дошел до целой инсталляции из кривых стен, своеобразного Стоунхенджа, только не в виде правильной окружности, а понатыканных как попало.

И узрел черные фигуры, которые кто-то не то прилепил, не то прибил живьем к стенам.

Затаив дыхание, Стас подошел к одной из фигур. Это было живое существо антрацитового цвета, плоское, будто раздавленное, с длинными руками и ногами, переломанными в разных местах, сплющенной головой без лица. Вместо глаз были небольшие углубления, вместо носа — бугорок, вместо ртов — круглые дыры, издающие кошмарные стоны. Тело гуманоидное, но искаженное, как на рисунках маленьких детей, без анатомических подробностей. Пальцы на руках и ногах длинные, гибкие, как щупальца у кальмара, без ногтевых пластинок.

Черная тварь была вдавлена неведомой силой в стену, она срослась с ней и не могла высвободиться. На сей раз на Стаса повеяло не оргазмическим удовольствием, а чудовищной болью и запредельной мукой.

— Эй! — позвал Стас.

Слепое черное существо, искалеченное, раздавленное, сращенное с каменной стеной, перестало стонать. Повело безглазой головой. Круглая дыра рта со свистом набрала воздух, и раздался тихий шелестящий голос, от которого у Стаса мурашки пробежали по загривку:

— Помоги!..

Плюнув на страх, Стас решительно схватил существо за ногу — она была холодная и твердая как деревяшка. Потянул, но тщетно — все равно что вытащить корень дерева, выросшего прямо в скале.

— Помоги, — снова прошелестело существо, и Стас догадался, сколько дополнительной боли причиняет попытка говорить и звать на помощь.

Он отчаянно закричал:

— Не могу! Как разбить стену?

Завертел головой, нашел камень, ударил по стене. Камень отскочил, не оставив и царапины.

— Как вас сюда угораздило? — говорил Стас, лихорадочно соображая, что бы такое предпринять. Его корежило от этих стонов. — Кто вы такие?

— Помоги… Пожалуйста… Помоги… Мне больно…

— Да не могу я! — взвизгнул Стас.

— Тогда… избавь… от страданий! Не хочу больше… Не хочу больше…

Стас заколебался. Ближайшее существо снова застонало. Тогда Думов не выдержал, схватил тот же камень и, подпрыгнув, ударил им по голове черного существа.

Угольный лоб треснул, из него потекла такая же черная жидкость с серыми комочками. Они трепыхались, извивались, и Стас понял, что это опарыши. Он отступил на шаг. За это время лоб существа восстановился сам собой, зарос бесследно, а опарыши всосались внутрь твердой кожи.

— Никто не может… — провыл-прошелестел распятый на соседней стене бедолага. — Здесь не то место… Здесь земля страданий… Отсюда не сбежать…

К горлу Стаса подкатывала тошнота. Но от этих слов он встрепенулся и еще раз огляделся. Руины, запустение, туман и — эти создания.

— Земля страданий? — повторил он. — Я умер? Я в аду?

Он приложил руку к сердцу — стучит. Вытер пот со лба. Он немного устал, а ладонь болела из-за отдачи, когда он бил камнем.

Черные существа не ответили. Они снова принялись стонать. Их муки никогда не заканчивались.

— Ты им не поможешь, — послышался позади голос.

Стас подскочил, обернулся. Метрах в десяти стояла согбенная старуха. В лохмотьях, с длинными спутанными седыми волосами, падающими на потемневшее лицо, изборожденное морщинами. Босая, как и Стас.

Она явно сошла с дороги, чтобы поговорить. По дороге медленно шествовала процессия из других людей. Все тоже сплошь в рванье, истощенные, бомжеватого вида. На Стаса и старуху никто не обращал внимания, так же как и на черных страдальцев. Шли они беззвучно, Стас не услышал и не учуял их приближения.

— Что это за место? — спросил он отрывисто. — Это ад?

Старуха хрипло хихикнула. Волосы закрывали ее глаза, но рот ощерился в ухмылке.

— Хуже! Это реальность! Конечная и фундаментальная!

Она разразилась безумным смехом.

Потрясенный Стас подскочил к ней и закричал:

— За Серым миром есть еще одна реальность?

— Реальность только одна, остальное нереально! — отозвалась старуха. — Как и истина! Истина только одна, остальное — ложь!

Она откинула грязные космы и уставилась на Стаса вытаращенными глазами — желтыми, как у хищника, с вертикальным зрачком.

Стас отпрянул. Но старуха уже уходила. Она присоединилась к шествию и затерялась в толпе, оставив Стаса в полной растерянности.

Глава 61

Перепутье-2

Стас попытался усвоить сказанное — получилось неважно. Майя с Сор-ханом тоже упоминали, что Серый мир — не окончательный, а следовательно, нереальный. Есть Цветной мир, который видно Глазом Бога — но это может быть враньем Валентина и наведенной иллюзией.

«Если я правильно понимаю, эти черные страдальцы и бомжеватые скитальцы в Занавешенном мире живут себе как обычные люди, попивают чай да кофе, ходят на работу, любят, ненавидят и смотрят телек? И не подозревают, что их тела — их истинные тела — бродят здесь, в тумане?»

Черное существо, распятое на стене, вновь застонало; эти стоны резали слух, корежили и мучили, так что Стас быстро зашагал по вспаханной почве к дороге и двинулся в прежнем направлении — противоположном тому, в котором ушли скитальцы. Скоро стоны затихли вдали, но справа и слева от дороги по-прежнему время от времени встречались торчащие из земли кривые стены. Стас не видел на них существ, и стонов больше не слышалось, но он подозревал, что страдальцы еще повстречаются… Он испытывал некоторый стыд оттого, что не смог помочь и убежал. Но что он мог сделать?

Он обернулся через плечо. Процессия оборванцев давно растворилась в бесконечном тумане. А где те гигантские фигуры в небе? Они исчезли, но что-то подсказывало, что они все еще там, просто невидимы для того, кто не жаждет их увидеть…