Стас вылез из машины, хлопнул дверью, открыл багажник, чтобы достать дорожную сумку. В этот момент из дома вышли мать и бабуля.

Мать за последние месяцы заметно постарела и осунулась, обзаведясь новыми мелкими морщинами по всему лицу. А вот бабушка с любимыми янтарными бусами на шее — пухлая, круглая, румяная, нарядная, так и пышет здоровьем. И при этом матери всего-то пятьдесят восемь, а бабке девятый десяток пошел… Стас возил мать по врачам — говорят, что ничего страшного со здоровьем не стряслось, просто умеренная гипертония и стресс по любому поводу. А мнительность лекарствами не вылечить.

Стас был обласкан и усажен за стол с разносолами. Ради него старались с раннего утра: из подпола соленья-варенья достали, пельменей налепили, пирожков напекли, суп с курицей сварили — причем курица не из магазина, бледная как сама смерть, а деревенская, еще недавно шнырявшая по двору, с желтым жирком, пахучая, аж слюнки текут…

Стас еще не отошел как следует после случая на дороге, испытывая некоторую закрепощенность, но про старика-тауханца решил не заикаться. Мать начнет волноваться и вконец достанет своей тревожностью.

А у Стаса собственной хватает.

Он ожидал, что женщины будут донимать насчет Вики, однако, к счастью, разговор за обедом касался только мелких обыденных тем. Мать с бабушкой жизни не учили и своего мнения не навязывали — слава звездной пыли, из которой мы все, говорят, сделаны.

После обеда Стас переоделся в старый потрепанный спортивный костюм, сунул в уши беспроводные наушники, врубил на телефоне негромкую музычку и обошел дом и участок. Обход показал, что кое-где надо подмазать и забелить стены, на курятнике заменить кусок треснувшего шифера, крыша малость протекает, у дома подрубить ветви на разросшемся дереве и расколошматить пять чурбанов у дровника.

В огороде росли всего две грядки — одна с помидорами, другая с луком и укропом. Когда Стас жил здесь постоянно, огород был засажен весь… Грядки, видно, пропалывали давно, нужно и этим заняться.

Из огорода Стас полюбовался на крышу дома. В прошлом году он перекрыл весь шифер на доме, сейчас новехонькая крыша прямо светиться — особенно на фоне соседских. Хорошо бы еще и баню напрочь снести и построить новую, но за отпуск не успеет. Да и денег не хватит.

Стас постоял перед пустой будкой с цепью и кусками линялой собачьей шерсти на вытоптанной до каменной твердости земле. Пес по кличке Сварог, служивший верой и правдой еще со времен отца, преставился прошлой весной, а вместо него женщины щенка брать не стали, ограничившись кошкой Пэрис, которая третий день гуляет где-то с котами. За забором сидит Сапожниковская собака Найда, злющая, как сатана, вот и сейчас на Стаса порыкивает из-за забора. Она охраняет сразу два дома. Благо, в деревне редко когда случаются ограбления, разве что вконец упившийся местный алконавт в приступе жестокой абстиненции полезет за опохмелом в чужой дом.

Пока Стас лазал на крышу курятника, вредная Найда подняла скандал и на шум вышел Никита, друг детства, — высокий, почти как сам Стас, мосластый, белобрысый, с насмешливым прищуром бледно-голубых глаз. Последний раз Стас видел его несколько лет назад, — постоянно не совпадали их визиты в деревню. Когда-то они обменялись номерами, но созванивались редко.

— Стасян! — заорал Никита. — Как дела, мужик⁈

— Никитос!

Стас вынул наушники, сунул, не глядя, в карман и слез с крыши. Друзья детства обнялись через невысокий деревянный забор между огородами — тоже выкрашенный в зеленый цвет, как и штакетник вокруг дома.

Выяснилось, что Никита приехал к предкам на недельку с двумя сынишками-близнецами. Жена осталась в городе у мамы. Пусть отдохнет от мужского населения, а детишки пусть на природе порезвятся. Злата, между прочим, снова на сносях, ждет девочку.

Выложив эту информацию, Никита прищурился на Стаса:

— Ну а ты че, не остепенился?

Если честно, Стасу не понравился тон. Словно бы многодетный Никитос его в чем-то обвиняет и одновременно насмехается, а в тридцать лет быть не обремененным семьей — какой-то низкий поступок.

— Да вот… — сдержанно сказал Стас, разведя руками.

— Нам уж по тридцатнику, — напомнил Никита, продолжая насмешливо лыбиться.

— Я помню, — еще более сдержанно сказал Стас.

Никита, вероятно, уловил недовольство и сменил тему, показав пальцем на джип.

— Вот, новую тачку прикупил, как тебе?

— Хороша, — честно одобрил Стас. — В кредит брал?

— А как же еще? Я ж не богач какой… хотя и карьеру делаю.

Стас опешил.

— Ты ж вроде водилой на сахарном заводе работал?

— Ну да, — промурлыкал Никита. — А сейчас в прокуратуре… тоже водителем — но не абы каким, а самого замначальника вожу! И зарплата повыше, и связей побольше. Если понадобится какое-нибудь деликатное дело порешать, обращайся, поможем. Я серьезно.

В этом весь Никитос: в любой ситуации ухитряется доминировать. Хоть и водила-птушник, а рядом с ним Стас с инженерно-строительным за плечами чувствует себя сущим смердом никчемным у ног важного барина. И в школе Никита учился слабовато, но самоуверенности всегда было хоть отбавляй.

— Спасибо, — ответил Стас и тоже заулыбался. — Надеюсь, не понадобится.

— Ну а у тебя как дела в плане работы? Все строишь?

Вот тут Стас почувствовал себя уверенней.

— Ага. В строительной компании тружусь. Строим дома и коттеджи.

— Прораб? — уточнил зачем-то Никита.

— Инженер-технолог, — пояснил Стас, и, когда стало ясно, что Никите эта должность ни о чем не говорит, добавил: — Зарплата недурная, кредитов не имею.

После этого Никита слегка поугомонился, и насмешливый прищур у него наконец выключился.

В целом, общение с однокашником оставило неприятное послевкусие, но Стас быстро выкинул из головы Никитоса, его детей и джип — сроду не был завистлив, просто малость не уверен в себе.

Когда Никита отбыл обратно в дом, Стас вернулся на крышу. Пошарил в карманах — один наушник на месте, а второй куда-то запропастился. Видно, выпал во время общения с Никитой или сразу после. Стас обшарил траву возле забора, крышу курятника, поискал внутри, пугая кур и горластого петуха, но так и не нашел. Как говорится, «что посеешь, потом хрен найдешь»…

Стас тихонько матюгнулся, но утешил себя: наушники хоть и не самые дешевые, но однозначно старые. Значит, пришло время приобрести новые, такой вот сигнал от вселенной. А пока придется ограничиться одним.

До вечера Стас успел отремонтировать крышу курятника, укрепить сетчатую дверь, расколошматить с помощью клина и кувалды два чурбана и настроить спутниковую антенну — после сильного ветра на прошлой недели пропало несколько каналов.

Утомившись, лег спать рано в своей спальне, где на дверях до сих пор торчали петли для висящего замка.

…А ночью вдруг проснулся ни с того ни с сего. Глянул на экран телефона: 2:35.

Дом тонул во мраке, чернильном, почти осязаемом. За окном — кромешная темень, небо вновь затянуло облаками, а работающие фонари слишком далеко. Стас перевернулся с боку на бок, попытался уснуть, но сразу не вышло. Он лежал и слушал, как в вязкой тишине слышатся легчайшие шорохи и скрипы, будто где-то в коридоре или на веранде крадется кто-то грузный, но осторожный…

Кошка? Нет, двери заперли на ночь, а Пэрис к тому времени еще не вернулась из любовного турне. Что тогда? Сам дом «дышит»? Такое бывает со старыми домами, он еще в детстве заметил.

Но на сей раз все было чуточку иначе. В доме явно кто-то крался, очень осторожно. Ни мать, ни бабуля так не передвигаются, они обычно шлепают стоптанными тапками. На Стаса накатило мощное ощущение чего-то неведомого, страшного, пугающего, в городе такое ощущение его никогда не посещало.

Шорохи и поскрипывание затихли, затем тихонько лязгнуло. Может, мыши обнаглели в отсутствии кошки? Стас осознал, что ему нужно отлить, а вставать и тем более выходить во двор боязно, точно ему десять лет. Мать-то с бабулей используют специальные ведра, а Стас постыдился поставить себе такой же.