Он пожал плечами.

Майя, пристально посмотрев на него, сказала:

— Ладно. Ты, наверное, думаешь, что я тебе не доверяю, но наша организация такая законспирированная не просто так, а для того, чтобы Серые не могли о нас узнать больше нужного. Даже читая мысли захваченных в плен.

Стас покивал. Он прекрасно понимал, отчего Майя не договаривает. Зря он, что ли, в свое время пересмотрел столько боевиков про шпионов и суперагентов?

— Насколько Серые умны? Вот я столкнулся с куклой, которая умом не блистала. И Дара мне как-то сказала, что куклы — это наиболее глупые творения Серых.

— Серые умны, иначе не держали бы все человечество за горло. Проблема в том, что их логика сильно отличается от нашей. Отсюда ошибочные выводы, что они глупые. Кстати, кроме кукол у Серых есть на вооружении и другие создания. К примеру, Гончие. Вот они куда умнее.

— Гончие? Кто это?

— Творения Серых, они нацелены на выслеживание опасной жертвы — например, Изгоя. Обычно Гончий — это двойное создание. Под Завесой оно выглядит как человек и зверь.

— А на самом деле? — спросил Стас, испытывая дрожь в конечностях.

— На самом деле это отвратительные чудовища, — сказала Майя. — Ты поел?

— Да, — сказал Стас.

Майя поднялась и отряхнула седалище.

— Пойдем, поищем грибов, пока погода не испортилась. Будем разнообразить меню.

Глава 27

Куратор-6

Ближе к вечеру, когда Майя куда-то отлучилась, Стас вооружился Мьёльниром и принялся чинить дверь землянки, полагая, что ночевать куратор и новоиспеченный Изгой будут в этой сырой и грязной дыре. Сначала следовало бы выбросить весь мусор, но для этого нужна лопата, что лежит в машине внизу, а чтобы сбегать за ней, требуется разрешение Майи; все же она — какое-никакое начальство.

Незадолго перед этим брызнул и прекратился небольшой дождик, от которого Майя и Стас укрылись под деревьями. Под густыми кронами было почти сухо.

— Что ты делаешь? — удивилась Майя, появляясь из-за пригорка. — Ночевать будем не в землянке.

— А где? Под открытым небом?

— Ага.

Стас оторопел. Про открытое небо он брякнул в шутку.

— Э-э-э… А если пойдет дождь?

— Тогда в палатке.

— У нас есть палатка?

— И вот этот плед, — указала Майя на лежащий плед у погасшего костра. — Один на двоих! — Она лукаво усмехнулась. — Но сегодня дождя вроде бы больше не предвидится. Если и пойдет, то ничего страшного, не сахарные, не растаем!

Стас убрал молоток в петлю на ремне и отошел от землянки, стараясь пореже смотреть на Майю. Решительно было непонятно, какие у Майи планы относительно ученика. Что ждет его ночью — под открытым небом и одним на двоих пледом? Новый урок?

И на что будет похож этот урок?

Майя в очередной раз озвучила то, что вертелось на уме у Стаса.

— Сегодня ночью у нас состоится главный урок.

Он не считал, что она читает мысли. Любой идиот понял бы, о чем размышляет сейчас Стас…

Перспектива ночевки под открытым небом с такой девушкой, как Майя, Стаса не пугала. Напротив, вызывала буйство воображения и предвкушения. Правда, были сомнения, что все пойдет по тому сценарию, по какому протекает обычно такая ночевка двух молодых людей.

Майя подошла к лежащему в траве пледу и расстелила его на относительно ровном месте. Плед был широченный.

— Что за главный урок? — стараясь говорить невозмутимо, спросил Стас.

— Научишься превращать внутренний бесполезный жар второго Центра в полезное тепло.

Стас ухмыльнулся.

— Второй Центр случайно не в промежности находится?

— Чуть повыше.

— Я так и понял. Надеюсь, урок пройдет без ножа.

Он не удержался и подбавил в голос игривости. Как-то само собой получилось.

— Зря надеешься! — захохотала Майя. — Нож будет со мной. Чисти зубы, и приступаем.

Поколебавшись, Стас взял зубную щетку и пасту и, прыгая с камня на камень, направился к ручью с ледяной водой вниз по склону.

Он уже прополоскал рот (зубы ломило от холода), когда на границе поля зрения мелькнуло что-то пестрое, яркое. Стремительно темнело. Деревья и кусты превратились в темные неясные пятна, среди травы белели валуны, ручей был невидим и напоминал о себе однообразным успокаивающим журчанием.

Стас быстро развернулся и на краткий миг увидел старуху-тауханку в аляпистом платье до земли, с передником. Она тут же пропала.

У Стаса вспотели ладони и забилось сердце. Он схватился за молоток и просканировал окружающую местность с помощью чутья, но экстрасенсорика уверенно говорила, что ни единой живой души поблизости нет — кроме него самого и Майи наверху.

Неужели глюки?

А если это наведенные глюки?

Прошло еще несколько минут, и Стас убедился, что действительно один. Наверняка насмотрелся сегодня на горных аборигенов, вот и привиделось…

Впрочем, старуха в аляпистом платье мерещилась ему еще на складе, но тогда это была игра света и тени в полутемном помещении.

Все-таки пережитое за такой короткий срок не могло не пройти без последствий. Кукуха слегка сдвинулась. Оставалось надеяться, что крыша не съедет окончательно.

Надо сказать Майе. Возможно, она поможет.

Он вернулся на место стоянки и открыл было рот, чтобы сообщить о видении, когда увидел Майю, и слова застряли в горле. У него отвалилась челюсть.

Майя стояла на краю расстеленного пледа боком к Стасу, абсолютно голая. Несмотря на сумерки, Стас прекрасно разглядел ее отличную фигуру и татуировки в виде неведомых букв на спине чуть ли не до поясницы. Одежда лежала аккуратной стопочкой на ближайшем белеющем в сумерках валуне.

Она повернула к нему голову, в полумраке сверкнули ее глаза. Она не сделала никаких попыток прикрыться.

Дар речи вернулся к Стасу, но не полностью. Хватило только на то, чтобы прохрипеть:

— Ого… Прокля… То есть едрен-батон!.. Елки-палки!

Вспомнилось, что ругаться нельзя, но без ругани невозможно было выразить в полной мере все испытываемые эмоции. «Речь без мата, что щи без томата», — говаривал один коллега Стаса на оставленной навсегда работе. Что верно, то верно.

— Пришел? — осведомилась Майя так спокойно, будто каждый божий день разгуливала в ню-стиле. Хотя, вероятно, так оно и было. — Раздевайся. Снимай с себя все, положи одежду на камень и ложись.

Она грациозно уселась на колени, как воспитанная японка, затем легла на бок, подперев голову ладонью.

Стас откашлялся и сказал:

— Слушай…

— Ну что? Мне долго тебя ждать? Пора начать урок!

— Там кто-то ходит, — бухнул Стас. — Или мне показалось.

— Кто ходит?

— Какая-то криповая старуха.

Майя широко раскрыла глаза и улыбнулась. В сумраке блеснули ровные белые зубы.

— Хочешь быть с ней или со мной? — сдерживая смех, произнесла она.

«Она не беспокоится, — сделал вывод Стас. — Значит, и мне не пристало».

— С тобой, ясен пень.

Он сунул щетку и пасту в рюкзак и принялся раздеваться. Майя не смотрела — что-то мурлыкала под нос, сорвала цветок и пристроила среди косичек. Пользуясь тем, что она не наблюдает, Стас снял и амулет и тоже спрятал его в рюкзаке. Затем прошел босиком по траве к «постели». Прохладный горный воздух приятно овевал обнаженное тело. Он осторожно лег на плед лицом вверх — было жестковато, но густая трава под пледом создавала небольшую амортизацию.

Ситуация была щекотливая. Майя прямым текстом говорит, что его ждет урок. Но в чем он будет заключаться? И как ему себя вести? Сделаешь неловкое движение, и Майя ткнет ножичком в педагогических целях…

Это в прежней жизни нагая женщина в постели означала только одно. Сейчас это может значить все, что угодно.

Второй Центр Ветра жизни между тем ни в чем не сомневался. Стаса охватили жар и возбуждение.

— Ну? — сказал он, чувствуя себя одновременно по-идиотски и чрезвычайно заинтриговано.

— Подковы гну, — отозвалась Майя с усмешкой. Он завернула края пледа так, что накрыла сразу обоих. Сразу стало теплее. — Тебе сказку на ночь рассказать? Глазки закрывай — баю-бай. Завтра рано вставать.