– Мародерство, грабежи, насилие и убийства, – вздыхала Дженна, подтягивая стремена. – Ну здравствуй, Север…

Все перечисленное она искренне презирала, но все же саблю и лошадь решила забрать как плату за нанесенный ей ущерб. После столкновения с бандитами вырез на горловине платья превратился в слишком откровенное декольте. Это можно было поправить, но вот изящная вышивка в виде плюща была разорвана в клочья.

Несмотря на внешнюю декоративность, сабля оказалась довольно добротной. Она была легкой, но кривизна клинка и отдаленный от эфеса центр тяжести увеличивали силу удара. Деревянные ножны были обтянуты тонкой черной кожей и покрыты узором, похожим на какой-то герб.

Девушка припомнила, что такой же рисунок она видела и на некоторых доспехах, которые поделили между собой разбойники. Орнамент был выполнен в виде древа в цветах. На его ветвях сидели птицы. Цветы и листва переливались разноцветной эмалью, а глаза птиц были инкрустированы кроваво-красными самоцветами.

В лошадях Дженна не особо разбиралась, поэтому выбирала ту, что казалась посговорчивее. Одна из коняг приглянулось ей больше других. Большая, косматая, с основательными мохнатыми ногами, она отличалась добродушным нравом.

Если другие животные при приближении Дженны начинали заметно нервничать – шарахались в сторону, фыркали и стригли ушами, – то эта лошадь вела себя спокойно. Ее круп был настолько широк, что, откинувшись назад в седле, на нем можно было свободно разместиться, как на лежанке. И, что особенно важно, кобыла против этого не возражала.

– Ее зовут Марта, – сообщил Григо Вага. – Главарь относился к ней ревностно. Не знаю почему… Вряд ли это боевой скакун.

– Много ты понимаешь в боевых скакунах, – хмыкнула Дженна.

Девушка откинула со лба лошади белую челку и доверительно посмотрела в ее большие глаза. Она провела рукой по гриве и прижалась щекой к серебристой в мелких яблоках шее. Дженне было зябко, и животное казалось ей горячим. Наемница наслаждалась этим теплом и размеренной ритмичной мелодией жизни, которую отбивало сильное сердце лошади.

«Ты не боишься меня, – подумала она. – Ты будешь моим другом».

Пока Дженна правила платье, а затем искала подходящие для пращи камешки, книготорговцы починили телегу, впрягли в нее конягу и теперь скрупулезно собирали среди кустов черники свой драгоценный груз. Григо Вага – видимо, во искупление – помогал им как мог. И кажется, между ними даже завязался весьма дружественный разговор.

– Значит, ты писатель, собиратель сказок и истин? – переспросил Трох Картриф. – И как же тебе, южанин, удалось пересечь горы и попасть в наши края?

Он перевязал веревкой стопку книг и выпрямился, чтобы раскурить трубочку.

– …Сказаний, – поправил Григо, с интересом принюхиваясь к аромату табака. – Я верю Единому. Он ведет меня неизменно верной дорогой… На перевалах Аркха я чуть было не испустил дух, но меня подобрали странствующие трубадуры – Дети Свободных Дорог.

– Ну надо же, – ухмыльнулся брауни. – Артисты-сиды – слыхал я о них; одни из немногих жителей Эльхайндрэя, что предпочли заветным лесам дороги.

– Эльфы-сиды, – покачал головой юноша. – В глазах Единого – все едины. Главное, что приятные и добрые создания…

– Ну а что ты, мракоборец, знаешь о феях? – таинственным шепотом поинтересовался книготорговец.

– Ничего особенного, – пожал плечами юноша. – Феи давно покинули те места, откуда я родом. Остались только сказания. Пишут, что они красивые… – Он мечтательно улыбнулся.

– …Коварные и вредные, – добавил Трох, выпуская изо рта колечки сладковатого дыма. – Уж можешь мне поверить, там, откуда я родом, мы вдоволь натерпелись их проделок. Феи столь же древние и опасные существа, как и дракон, на которого ты охотишься…

– Я не… – возмущенно выдохнул мракоборец.

– Не обманывай меня, Григо Вага, – фыркнул Трох Картриф. – Я-то знаю, что ты уже давно нас выслеживаешь…

– Но вы же сказали, что… – прищурился бывший монах.

– Все верно, – кивнул книготорговец. – Мы не защитники драконов. Мы – ученые-натуралисты. А потому обязаны защитить тех, кто оказался на грани вымирания. В том числе и драконоподобных…

– …И фей? – не без ехидства усмехнулся Григо Вага.

– Твоя фея, – сердито выдохнул Трох, покосившись на девушку, – сама может о себе позаботиться. Такая хрупкая и бледная, а десяток мужиков завалила… Даже мой коллега оказался неспособен на такое. – Он поморщился. – Ты вообще видел, как она их убила?

Григо пристально глянул на собеседника и, выдержав красивую паузу, ответил громко, четко и со всей серьезностью:

– Разбойники замыслили дурное, и их законно настигла кара Единого. А фея защищалась и имела на это полное право. – Он понизил голос, доверительно склонившись к собеседнику. – Я так считаю, неважно, какой ты расы и какого цвета у тебя кожа…

– …А кушать все хотят! – издалека крикнула им Дженна. Она изо всех сил старалась не подслушивать, но что делать, ее «феечий» слух был излишне острым. – Книжники, я собираюсь на охоту, пожелания будут? – добавила она, играя камешками, которые насобирала для самодельной пращи.

– Мы что же, теперь вместе? – не то удивился, не то рассердился Трох Картриф.

– Да, – невозмутимо ответила наемница. – Я вас освободила, спасла ваш груз и в награду хочу знать все о вашем драконе… Считайте, что я в некотором роде тоже ученый… натуралист!

– Ученая феечка, а ты разве не цветочками питаешься? – хохотнул Гвирдр Драйгр, оценивающе посматривая на ее оружие.

– Нет, красавчик, – хмыкнула девушка. – Я ученая и хищная фея… Еще не смекнул?

– Как прекрасен мир в своем разнообразии, – восхищенно вздохнул мракоборец. – Я должен об этом написать. Пожалуй, я тоже останусь с вами! Ведь и я, в некотором роде, книжник и ученый…

– Этого еще только не хватало, – подавившись дымом, закашлялся темнокожий эльф.

Вечерело. В сгущающихся тенях лес наполнился новыми запахами и звуками. Дневная мелодия гор затихала, уступая место полуночным певцам. Где-то выше по склону в ельнике глухо ухал филин: «У-ух! У-ух!» С противоположной стороны раздавался более низкий: «У-у-ух». Вскоре птицы запели дуэтом. Им вторил далекий волчий вой.

Некоторое время Дженна прислушивалась к этой весенней песне, а затем подбросила дров в огонь, разведенный для света. Похолодало, но от трех костров тянуло жаром. Еще два небольших очага были обустроены для приготовления пищи.

Обильно натертые солью, пряными специями и нашпигованные салом тушки куропаток начинали подрумяниваться, источая ароматы, достойные отдельных сказаний. В котелке размеренно бурлила похлебка из грибов, нарезанных большими кусками брюквы, лука, зеленой моркови, сельдерея и прочих кореньев.

Тонкие ломтики копченого мяса и твердого сыра украшали белый хлеб. Это были не какие-нибудь жесткие походные лепешки, а настоящий сдобный хлеб с воздушной мякотью, испеченный из отборной муки и отменных дрожжей, с добавлением сладкого сливочного масла, свежего молока и меда.

Стоило признать, что книготорговцы поесть любили и умели, и помимо книг в повозке хранили и добрые съестные запасы. Дженна усмехнулась про себя, представив, что именно это с таким усердием и искали разбойники, разворошившие повозку.

Несколько утолив голод хлебом с мясом и напившись травяного чая с орехами и сухофруктами, путники вели непринужденные беседы. Дженна не подозревала, что по большой компании она соскучилась даже больше, чем по мясу и хлебу.

– Гора́зда же ты пожрать, фея, – одобрительно пробасил Гвирдр Драйгр, поймав взгляд Дженны. – Прямо как тролль!

Девушка только что доела третий кусок хлеба и теперь с вожделением поглядывала на шкварчащие на вертеле птичьи тушки. Она съела бы и четвертый кусок, но скуповатый Трох Картриф убрал остатки хлеба подальше от нее.