Я покинул кабинет Такеда Дзюнпея и направился к себе.

Мой коллега явно запутался в своих эмоциях. Знаю я таких, как он. Не смог простить себе свою же ошибку и теперь выплёскивает злобу на других. Вероятно, он даже сам не осознаёт этого. Не понимает, что причина его поведения — это вина. Понятия не имею, кому и как он навредил, будучи терапевтом десятого ранга, но искренне надеюсь, что когда-нибудь Такеда разберётся в своих чувствах.

Я вернулся к своему приёму, и как раз к его окончанию ко мне пришёл Мицузане с результатами всех назначенных мною обследований.

Моя теория подтвердилась. Острого повреждения в сердце, к счастью, выявлено не было, зато хронические изменения в миокарде были подтверждены. И в очередной раз Мицузане очень повезло.

Месяц назад, когда мы столкнулись с ним вне клиники, я вывихнул парню мизинец, из-за чего тот обратился в больницу — а после мы нашли нарушения работы его почек. Следуя моим рекомендациям, он стал более чутко прислушиваться к своему организму. И благодаря этому он обратился в клинику сразу же, как почувствовал изменения в своём состоянии.

Миокардиодистрофию обычно пропускают. Её не так-то просто обнаружить на ранних стадиях, да и сами пациенты могут игнорировать эти симптомы. Но Кишимото Мицузане попал к нам вовремя. Нарушения в его сердце не перешли на финальную стадию, а значит, заболевание ещё можно стабилизировать.

После окончания приёма мне позвонила заведующая регистратурой — Сакамото Фумико. После того как я смог трудоустроить её двоюродную сестру Рин, она начала делиться со мной любой полезной информацией.

— Кацураги-сан, не знаю, что случилось между вами, Такеда-сан и пациентом с фамилией Кишимото, но… — она замялась. — Такое случилось впервые. Кишимото-сан поставил доктору Такеда «ноль». А вам — максимальный балл. Это сильно повлияет на рейтинговую систему.

— Почему? — не понял я. — Это ведь всего лишь оценка одного-единственного пациента. Одного из тысячи.

— Вы сами подумайте! — эмоционально воскликнула она. — Ноль! Если «пять» не повлияет на вашу статистику, то «ноль» прилично сдвинет средний показатель Такеда-сан. Думаю, это первый признак того, что вы сможете его обогнать в конце месяца.

— Спасибо, что сообщили, Сакамото-сан, но у меня сейчас так много дел, что о рейтинге я почти не думаю, — честно признался я.

— Ой, — охнула Фумико. — Тогда простите за беспокойство. В любом случае хочу предупредить, Рин-сан уже ждёт вас внизу. Ягами-сан вызвал машину. Вы не забыли, что у вас сегодня встреча с советом директоров?

— Нет, Сакамото-сан, не забыл. Но спасибо за напоминание, я сейчас спущусь.

Я положил трубку и взял пачку документов, заранее подготовленных для совещания, которое должно состояться уже через час, и отправился в фойе.

— Вы готовы, Кацураги-сан? — спросила Рин. — Я, если честно, так волнуюсь… Всё-таки встреча состоится не с рядовыми сотрудниками. Директора отделов, главные инвесторы корпорации!

Рин достала из сумочки глянцевый журнал и начала размахивать им перед своим раскрасневшимся лицом.

И это она ещё не в курсе, что там будет присутствовать сам генеральный директор.

Ямамото Мифунэ.

— Идёмте, Кацураги-сан, — не поздоровавшись, позвал меня Ягами Тэцуро и прошёл к выходу из клиники. — Машина уже ждёт.

Рин поспешно поклонилась главному врачу вслед. Я же не стал этого делать. Мои взаимоотношения с руководством стали набирать новые обороты. А о предстоящем совете директоров даже думать смешно. Удивительно, но за какие-то полтора месяца я успел познакомиться с третью главных лиц «Ямамото-Фарм».

Этот совет может изменить многое. Оплошать нельзя. Я должен донести до них важность профилактического отделения и при этом не влипнуть в очередные интриги.

Только я сильно сомневаюсь, что интриг удастся избежать.

Нас подвезли до небоскрёба «Ямамото-Фарм», после чего мы проследовали за главным врачом к лифту.

— Я на вас полагаюсь, Кацураги-сан, — сказал Ягами Тэцуро. — Не подведите.

И главный врач нажал на кнопку сотого этажа.

Когда мы вошли в зал для совещаний, совет директоров уже шёл вовсю.

Стоило только окинуть взглядом овальный стол и передо мной предстало немало знакомых лиц.

Пожилой мужчина — генеральный директор корпорации «Ямамото-Фарм» встретил нас взглядом и улыбнулся.

Мы одновременно поклонились сначала Ямамото Мифунэ, а после всему совету директоров.

— Рад видеть вас, Ягами-сан, — кивнул Ямамото. — И вас, Кацураги-сан. Вы вовремя. Мы как раз говорили о вас.

Последняя фраза была адресована именно мне.

И с какой же стати совету директоров во главе с президентом корпорации обсуждать простого терапевта?

— Присаживайтесь, — Ямамото Мифунэ указал нам на свободные места.

За овальным столом я увидел лица знакомых мне директоров. Акита Такехиро — директор отдела маркетинга. Канамори Ринтаро и Кондо Масао — директора этажей, отвечавших за клинические испытания и производство лекарственных препаратов. Сонозаки Сэйджуро — директор первых этажей, на которых я совсем недавно проводил диспансеризацию.

Чуть ли не половина присутствующих была мне знакома. Наверное, только в этот момент я осознал, какой на самом деле имею вес, в сравнении со многими другими терапевтами. Тот же самый Кондо Кагари, хоть и был сыном одного из директоров, лично других председателей совета не знал, в отличие от меня.

— Ямамото-сама, уважаемый совет директоров, — ещё раз поклонился главный врач. — Позвольте Кацураги-сану начать свою маленькую презентацию, а после мы отпустим его и перейдём к другим вопросам.

— Мы этого и ждём, — кивнул Ямамото и упёрся одной рукой в свою трость, будто ослабшее тело старика не могло даже изменить своё положение в кресле без сторонней помощи.

Хотя это лишь образ. Я уже успел осмотреть Ямамото Мифунэ с помощью «анализа». Очень крепкий старик. Для своих лет его организм хорошо сохранился.

Я прошёл мимо директоров к доске для презентаций. Сакамото Рин засеменила за мной. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке, но оно и неудивительно. Самые влиятельные люди корпорации пялятся на неё, а девушка даже не понимает, что забыла на этом мероприятии.

А единственная функция, которую доверил ей Ягами Тэцуро — быть украшением нашей маленькой компании.

Я же решил не оставлять Рин без дела и доверил ей развешивать на доске плакаты, которые заготовил специально ради этого дня. Оставлять Сакамото без дела — не самая лучшая идея. Так ей будет проще пережить это собрание.

— Господа, — обратился я к президенту и директорам, ещё раз поклонившись. — Свою речь я хотел бы начать с неприятной новости. Все мы когда-нибудь умрём.

Я ткнул пальцем в центральный плакат, к которому сходились стрелки от всех остальных плакатов. На неё было изображено слово «смерть», обведённое жирным кружком.

Такое начало заставило совет директоров встрепенуться. Мало кто ожидает, что свой доклад врач начнёт с разговора о смерти.

— Но задача моего отделения — сделать так, чтобы этот момент наступил как можно позже, — добавил я. — А прожитое время было комфортным и безболезненным. И речь сейчас даже вовсе не о корпорации. Это касается всех людей, кто хотя бы немного задумывается о своём здоровье. Взгляните на эти плакаты.

Рин протянула мне лазерную указку, которой я тут же отметил для директоров несколько основных пунктов.

— Я отметил для вас, какие симптомы могут стать стартом для развития крайне тяжёлых заболеваний. Как видите, даже простой кашель, хронический стресс, повышенное давление — всё может рано или поздно привести сюда, — я вновь указал на центр своей схемы. — К концу.

Директора слушали меня внимательно. Лишь Канамори Ринтаро демонстративно старался меня игнорировать. Но затем я и начал свой рассказ с темы смерти. Она не могла не привлечь их внимание.

— Ежегодно тысячи японцев оставляют на работе свою жизнь, — сказал я, а после добавил одно короткое, но очень ёмкое слово. — Кароси.