Вспышка: зеленоглазый красавец, обняв меня за талию, выскальзывает из зеркала.

Другая: я залечиваю шрам на Его груди, и целительный огонь щиплет мне ладони.

Картина меняется: я вижу, как Он, пылая яростью, впивается в мои губы.

И вот мы стоим возле камина. Он ласкает меня и жадно целует. Я таю в его объятиях, отвечаю на его страсть, но он неожиданно отстраняется от меня и уходит. А я остаюсь одна, сгорая от стыда.

Обида с новой силой обожгла меня. А его извинения час назад не смогли унять мою боль. Я понимала, что он просто старается уладить ситуацию, вышедшую из-под контроля. Да и прощение он просил только для собственного душевного спокойствия, чтобы ничто не мешало ему сосредоточиться на расследовании и не отвлекало на случайные эмоции.

- Я с тобой никуда не пойду, - вырвала я свою ладонь из его сильной хватки. Мой протест заставил Маруна остановиться. Мы не заметили, как перешли границу между прошлым и настоящим. Он повернулся ко мне и долго смотрел в глаза, словно подбирая слова. Было видно, что внутри него идет борьба не на жизнь, а на смерть между чувствами и разумом.

- Прости меня за мою несдержанность. За то, что накинулся на тебя вчера вечером, - опять начал извиняться он, видимо, чтобы уговорить меня пойти с ним, - я не знаю, что на меня нашло.

Он изо всех сил старался подавить в себе свои порывы и желания. Это было написано у него на лице. Его напускная холодность оскорбляла и раздражала. Он заставил меня полюбить его, а свое сердце бережно охранял. Мне вдруг стало обидно за Фэю, которая так и не смогла добиться от него взаимности. Что уж говорить про обычную деревенскую девчонку. Я развернулась к нему и в бешенстве прокричала, пытаясь пробиться под толщу льда, где он надежно спрятал свое сердце:

- Что, скажешь это было просто недоразумение?!

Марун подошел ко мне так близко, что я ощущала его пульс. Я замерла, надеясь услышать, что его вчерашний порыв шел от сердца, а не от другого органа.

- Конечно, нет, - тихо и виновато произнес он. - Я не должен был этого делать, - он опустил голову.

У меня на глазах навернулись слезы. «Он не любит меня!» - с горечью отдалось внутри. И меня прорвало:

- Ты, Марун, такая бесчувственная сволочь! Ненавижу тебя! Никогда, слышишь, никогда ко мне больше не притрагивайся! - я отвернулась от него, вытирая ладонью хлынувшие слезы. Меня всю трясло. Я уже хотела кинуться к двери, чтобы сбежать отсюда, подальше от его бездонных глаз, что сейчас смотрели так пронзительно. Но он поймал меня и крепко обнял, с силой прижимая к себе.

- Ларочка, - жарко зашептал он мне в ухо, - Любимая моя. Прости, я, действительно, идиот! Ведь я думал, что один страдаю. Мне казалось, ты любишь Риса. Не хотел мешать твоему счастью.

Я подняла не него глаза полные слез.

- Дурак ты, Бэрс! Как тебя с такой чуйкой в дознаватели взяли?

Осторожно, кончиками пальцев, он погладил меня по волосам и уткнулся в них носом, втягивая в себя мой запах. Мое сердце барабанило по ребрам, как ненормальное. Я попыталась его унять, но ничего не получалось. Чуть охрипший голос Маруна дрогнул, выдавая его волнение:

- Мне всегда было просто общаться с женщинами. По крайней мере, я так думал до того момента, пока не встретил тебя. Я всегда знаю, когда девицы западают на меня. Ты оказалась крепким орешком.

Замерев в его объятиях, я жадно ловила каждое его слово, ложащееся мне на сердце бальзамом, да что там!.. целительным огнем! Наверное, мой лимит негодований иссяк, и я теперь была способна лишь на молчаливый диалог и просто слушала, слушала и не могла поверить своему счастью!

- Ты только смущалась, когда я по привычке флиртовал с тобой. Меня даже раздражало, что не удается подцепить тебя на крючок, как и всех остальных. – продолжал сокрушенно Марун, не ведая, насколько он заблуждался на мой счет. А я, такая жестокая, как в рот воды набрала, не сознавалась, что стала жертвой его обаяния с первых часов нашего знакомства. Стоя к нему спиной, я не видела его лица, но его пылкая прерывистая речь говорила больше, чем я могла бы увидеть воочию. И, наверное, ему так было легче выразить все то, что наболело.

- Чем больше я старался тебя соблазнить, тем глубже влипал в свою собственную ловушку! Твоя близость стала сводить меня с ума, ослепила, и я совсем потерял голову! Меня это даже пугает. Ни одна девушка не вызывала и не вызывает у меня такие чувства. Когда ты так близко, я перестаю ясно мыслить. Однажды я уже так тебя чуть не потерял. Перестал замечать опасность, и тебя украли. А ведь я совсем ненадолго поддался искушению! Поэтому и решил соблюдать дистанцию, ушел с головой в работу, чтобы сохранить бдительность. И этим едва не погубил тебя снова, когда ты заболела и чуть не умерла! Я не знал, что же мне делать! Ещё одной моей ошибкой было познакомить тебя с Гэрисом. До возвращения в Логию я думал, что нравлюсь тебе. Собирался как-нибудь поделикатнее расстаться с Фэей. Но ты больше не обращала на меня внимания, переключившись на Риса. И, когда вы с ним открыли шкатулку из Дуалитаса, я был просто в отчаянии! Потому что она поддается только тем, кто любит друг друга, а это означало, что ты и Гэрис… - он сглотнул, опустив голову. - Его чувства к тебе мне стали ясны сразу, я его знаю наизусть. Никогда не думал, что испытаю ревность на собственной шкуре, - мрачно усмехнулся он, - Мне казалось, я заживо горю, когда видел вас вместе наедине. Ты была с ним веселой и беззаботной и выглядела такой счастливой! – Его последняя фраза прозвучала, словно крик отчаяния. Я поняла, что он по-настоящему терзался все это время. – Я знал, что Гэрис собрался сделать тебе предложение, сам помогал ему выбирать кольцо. Твое счастье для меня важнее всего. Вчера вечером, уходя от тебя, я приказал себе смириться с тем, что ты не будешь моей. Никогда в жизни мне не было так тяжело просто уйти.

Выплеснув давно накопленные переживания, Марун замолчал, переводя дыхание. От его признания у меня голова шла кругом, а на лице красовалась глупая улыбка, которую я никак не могла стереть. (Хорошо, что он не видел, как я боролась с собственными губами, которые разъезжались да самых ушей.) Но его слова про действие артефакта меня слегка озадачили.

- А я думала, чтобы открыть шкатулку, нужно дотронуться ей до того, кого любишь. – поделилась я своими, как оказалось, заблуждениями, оборачиваясь к нему. - Именно так я и сделала перед поездкой в Таргери: поднесла ее к тебе.

Наши глаза встретились, и мы больше не могли прервать наш зрительный контакт. Мы впервые смотрели друг на друга, зная о наших истинных чувствах. И это было чудесно!

Марун давно хотел узнать мой секрет. И вот теперь, когда тайное стало явным, он весь, словно вспыхнул от моих слов и, подхватив меня на руки, закружил. А когда остановился и опустил на пол, не разжимая объятий, поглядел на меня, чуть прищурившись так, что тонкая морщинка залегла у него между бровей, сделав этого сердцееда ещё притягательнее. Он что-то понял, потому что в его глазах промелькнул огонек.

- Ах, ты, мошенница! - ласково протянул он, смеясь, - Так вот для чего ты проделала тогда этот трюк, когда предложила нам с Гэрисом выпить на удачу.

Потупившись, я объяснила:

- Я не хотела раскрывать перед вами своих чувств. Мне было страшно потерять дружбу и доверие Риса. А ты... – (Ну, вот! Опять покраснела!) - я думала, что ты меня не любишь, ведь у тебя была Фэя.

Марун покачал головой и с мягким укором произнес:

- Глупенькая, ты – жизнь моя!

Легким движением он приподнял мне голову за подбородок и страстно впился в мои губы. Пол поплыл у меня из-под ног. И не упала я лишь только потому, что он крепко прижал меня к себе. Его губы были такими сладкими и нежными, что я жадно покусывала их, не стесняясь охватившего меня желания. А он все настойчивее ласкал мои, обжигая дыханием, слегка вонзая в них зубы, словно стараясь распробовать на вкус, затягивая мой язык в свой рот. «Вот бы время сейчас остановилось!» - загадала я и испугалась.