От одного вида парадного входа гостиницы «Метрополь», у меня перехватило дух. Это было по истине грандиозное строение! Готовясь к предстоящей встречей с политиком, я покопалась в интернете, почитав о месте, в котором она будет проходить, и о человеке, с которым встречаюсь. Мое, по мнению Вики, черствое сердце тронула трагическая история любви, воплощённая Врубелем в своей «Принцессе Грезе» на мозаичном панно, венчавшим фасад здания. Войдя в фойе шикарного пятизвёздочного отеля, творения целой плеяды талантливых архитекторов и зодчих, я словно оказалась в сказке. Лепные плафоны, статуи римских волчиц у парадного входа, цветные витражи на окнах и лифте, блеск люстр перевёрнуто откопированный в мраморном полированном полу, винтажная мебель - все кричало о роскоши и грандиозности этого здания. Я ощутила трепет, будто прикоснулась к самой истории.
Мое отражение из большого зеркала в золоченой раме смотрело на меня встревоженно и растерянно. Я набрала побольше воздуха в грудь, чтобы унять взволнованное сердце. «Надо быть спокойной и уверенной в себе, так ведут себя профессиональные журналисты. А ты, моя дорогая, должна соответствовать заявленному уровню», - напомнила я себе. Поправила свои светлые волнистые с трудом уложенные волосы, вечно вылезающие из любых, самых сложных, причесок. Слегка подкрасила губы. Мало косметики, строгое серое платье-чехол под цвет глаз. Что ж, я готова.
Пока я приводила в порядок мысли и внешность, в зеркале неожиданно стало тесно от появившегося в нем еще одного отражения, которое явно хотело потеснить мое. До ужаса довольная собой физиономия Горина улыбалась мне от уха до уха. В строгом классическом костюме, он выглядел очень элегантно и гармонично в этой помпезно-дворцовой обстановке. Пока я подбирала более-менее цензурное слово, после произнесения коего меня не выставят с позором из приличного заведения, Маффин брякнул:
- Ну что, Васильева, ты готова вытягивать информацию из представителя политического истеблишмента? - и, быстро повернувшись, двинулся вверх по лестнице.
Собрав все осколки, на которые рассыпалась моя, с таким трудом самовнушаемая, уверенность, я пошла в конференц-зал.
В этом небольшом красиво обставленном помещении уже сидели несколько журналистов, спешно включающие ноутбуки и планшеты. Я приземлилась в свободное кресло почти у двери. Наступившая тишина заставила меня вынырнуть из моей сумки с, наконец-то, найденным в ней блокнотом, ручкой и диктофоном.
Я подняла глаза на вошедших. Это был наш иностранец - высокий мужчина, лет 40-ка с холодным надменным взглядом. Все в его облике говорило, что он принадлежит к той касте деловых людей, которые уверенны, что именно они управляют миром. Дипломат был одет очень консервативно. Но вот прическа - черные блестящие волосы, затянутые в тугой хвост, спускающийся по спине, - явно выделяла его из основной массы обычных политиков. Следом вошла пожилая женщина в голубом костюме, который очень шел к ее красиво уложенным пепельно-седым волосам. На пиджаке у нее белел бейдж с именем. «Переводчица», - поняла я.
Интервью длилось уже более часа. Когда все вопросы были заданы, а ответы записаны, я наконец-то выдохнула и поняла, что зря так переживала. Все, что было необходимо, я выяснила. Журналисты один за другим потянулись к выходу. Проходя мимо меня, сияя довольной улыбочкой, Горин подковырнул:
- Всю информацию собрала? - и подмигнул мне, - надо бы теперь все это красиво подать. И у кого из нас это лучше всего получится? - Помахал рукой на прощание и вышел, хлопнув дверью.
В принципе, мне было глубоко начихать на все его насмешки, ведь с заданием я справилась. Ну, а что не задала пару острых вопросов на злобу дня, так это не беда. Другие ведь тоже не поднимали провокационные темы, ну, и я не стала.
Пока собирала сумку, конференц-зал опустел. Я специально медлила: уж очень не хотелось снова пересекаться с Маффином в фойе. Но тут произошло такое! Не успела я выйти в коридор, как передо мной возник (будто из неоткуда, честное слово!) наш иностранный дипломат. Он стоял так близко и смотрел на меня в упор, от чего у меня все похолодело внутри. От неожиданности я ойкнула и сделала шаг назад.
- Может вы хотели задать мне еще вопросы? - на ломаном русском размеренно произнес он, почти гипнотически глядя на меня.
Я буквально опешила. К моей скромной персоне такое внимание! Да еще от политика чужеземца! Видя мое замешательство, иностранец улыбнулся и, указав мне на кресло, предложил присесть. Я кивнула, села и достала блокнот. Что ж, может быть, мне просто повезло и политик решил, что я задержалась намеренно. Поэтому я вспомнила все нетронутые на конференции темы. Каждый ответ мой оппонент сопровождал какой-то кровожадной улыбкой и внимательно вглядывался мне в лицо, будто ждал от меня какой-то особенной реакции. Когда я записала все, что хотела, дипломат, вставая одновременно со мной, тихо произнес:
- Надеюсь, Солари, теперь я ответил на все ваши вопросы.
Я даже вздрогнула, услышав это странное, но, почему-то, знакомое мне имя. Может, он назвал меня так на иностранный манер? И я вежливо поправила его:
- Лариса, Лариса Николаевна.
Британец посмотрел на меня как-то настороженно.
- Конечно, - протянул он тихо.
Но тут раздался телефонный звонок. Видимо у него, потому что свой мобильник я отключила перед встречей. Он, слушая звонившего, громко воскликнул, сверкнув глазами в мою сторону:
- Значит она, все-таки, начала все вспоминать! - совершенно забыв про английский акцент, он поразил меня своим чистым русским. - Это меняет дело.
Иностранец неожиданно подскочил ко мне и положил свою, почему-то, ледяную ладонь мне на лоб.
- Что вы делаете?! - резко отшатнувшись в сторону, пролепетала я.
Мы явно были в разных весовых категориях, и сопротивляться почти двухметровому дядьке было бы с моей стороны неразумно. Страх сковал меня с головы до пят. Я пятилась к двери. Тот, скрестив руки на груди, на манер молитвы и, выпучив на меня глаза, пророкотал:
- Парадокс жамевю!
Воздух между нами начал густеть, так что еще чуть-чуть и его можно будет потрогать. В этой матово-белой массе заклубился синий свет, змеясь, словно сигаретный дым. Собравшись в единый ком, он поплыл ко мне. Дрожащей рукой я нащупала дверную ручку и рванула ее вниз. Дверь не поддалась. Хотя я точно знала, что ее никто не запирал. В голове у меня прыгали дикие мысли: «Что происходит? Кто этот человек? Как он делает такие вещи?»
Я, почему-то, была уверенна, что коснись меня этот свет, произойдет нечто ужасное. Но случилось еще более из ряда вон выходящее. Не знаю откуда мне это было известно, я резко подняла руки вверх, и что было сил крикнула (меня, наверное, должен был слышать весь отель):
- Парадокс дежавю!
От этих слов я ощутила, как каждый атом, из которых я состою, аккумулировал такую колоссальную энергию и прокатил ее волной по всему телу, будто я ходячая электростанция! И в мгновение световой клубок замер прямо у меня перед носом и схлопнулся, всосав в себя густой воздух. А англичанина оттолкнула от меня некая невидимая сила. Я сама от себя была в шоке: «Это что, я тоже так умею?» Но адреналин, кипевший в крови, не давал мне расслабиться. Надо было бежать отсюда, покуда лже-посол не начал опять плести новые парадоксы (опять это слово!).
После моей очередной попытки открыть дверь я услышала шаги в коридоре. Щелчок. В зал попытался войти Горин собственной персоной. Я не стала ничего говорить, просто схватила его за руку и потащила прочь по коридору, по лестнице, к выходу. Только, оказавшись на улице перед гостиницей, я отцепилась от руки ошарашенного запыхавшегося журналиста.
- Ты что, Васильева, вообще охринела?! - рявкнул Маффин. - Какого черта ты протащила меня через весь отель?
Пока я прикидывала стоит ли ему отвечать, он набросился на меня с еще большим напором.
- Думала после основной конференции лично интервьюировать британца?! Так вот, забудь про первую колонку! У тебя нет никаких шансов!
