- Жуть какая! - воскликнула я, - а он хищник или травоядный?
- Всеядный, - ответил Рис, - а почему ты про него спросила?
- Тилсан просил завести такого, но мама ему не разрешила.
- Да ты что! Такой руку оттяпает на раз! Вот у нас с Фэей в детстве были только аквариумные рыбки, хотя позже нас отдали в школу верховой езды, и вскоре у каждого из нас появился свой гиппотеррис. Но это умные животные и поддаются дрессировки, хотя, конечно, и они при неумелом с ними обрашении могут быть опасными. Если хочешь, я мог бы научить тебя ездить верхом. Мой Воронок очень смирный.
- Да, было бы здорово! – обрадовала я Гэриса своим ответом. А вспомнив как выглядят гиппотеррисы, уже корила себя за глупую браваду, но уж очень не хотелось прослыть трусихой в глазах нового друга, тем более, что Фэя умела ездить верхом. «Неужто я пытаюсь с ней конкурировать?! - закралась в голову ужасная мысль. – Вопрос: а ради кого?»
Чтобы больше не гадать об этом, я стала с интересом рассматривать красочные иллюстрации необыкновенных и редких зверей, обитающих в наших широтах, и читать к ним описания. А Рис добавлял свои комментарии, если информация в энциклопедии, по его мнению, была недостаточно полная.
В такой позе: я, склонившись над книгой, а Рис надо мной, уперев в стол руки по сторонам от меня, - нас и нашли вошедшие в библиотеку Марун и Фэя.
- Что вы тут делаете? - поинтересовалась хозяйка дома, произнося последнее слово с гнусавой оттяжкой, смакуя свой грязный намек.
А Марун зыркнул на нас исподлобья и нахмурился.
- Солари изучает животных Логии. - простодушно ответил Гэрис.
У Фэи был очень удивленный вид. Значит, она была не в курсе моей амнезии. И я почувствовала благодарность по отношению к Гэрису. Как хорошо, что он умеет держать язык за зубами! Мне совсем не хотелось, чтобы его сестра узнала мою проблему.
- А где ты работаешь, Солари? – прямо в лоб зарядила она.
Для сохранения тайны следствия, я не имела права распространяться о своей бывшей должности в Архиве. Поэтому наступила неловкая пауза, которую не нарушили ни Гэрис, ни Марун, позволив мне самой просветить Фэю, при этом не сболтнув лишнего. Они следили за нашим разговором, каждый думая о своем. Это читалось в их лицах.
- Раньше я была младшим помощником архивариуса, но в последнее время работала журналистом в Эгоцентриуме в известной газете, - удовлетворила я слишком откровенное любопытство, хотя мой ответ просто обескуражил ее, и она изумленно произнесла:
- И кем же ты хотела бы стать в будущем? - подсмеивалась надо мной Фэя и намеренно бросила, будто бы случайный взгляд на энциклопедию, лежащую передо мной, намекая на мой интерес к фауне Логии.
- Я буду целителем, как моя мама, - гордо ответила я.
- Что же ты делала в Архиве? – от изумления изящные тонкие черные брови ее взлетели вверх.
- Расследовала исчезновение моей семьи, которая пропала после пожара в деревне Вэроми. – меня уже раздражала ее навязчивость.
- Пожар... пожар... Вероми?! Так ты дочь Трамиры Грихэль! - Фэя с ужасом в глазах посмотрела на меня.
Похоже, гибель моих знаменитых родителей была многим известна.
- Ой, прости меня, пожалуйста, Солари! - она так искренне извинилась, что я сразу перестала на нее злиться.
- Я не сержусь, ты же не знала, - ответила я, и Гэрис с сочувствием поглядел на меня.
Заметно было, что стоявший рядом с этой болтушкой Бэрс ощутил неловкость из-за ее бестактности и опустил глаза, будто увидел под ногами нечто интересное.
Мы с Гэрисом вернулись в гостиную и долго еще болтали обо всем на свете. Я даже перестала замечать аристократическую обстановку его дома. Наши разговоры так меня увлекли, что я пропустила тот момент, когда Бэрс со своей подружкой присоединились к нам за столом.
Оказалось, что родители Риса и Фэи, были какими-то высокопоставленными особами. Они по-настоящему гордились своими детьми, которые сами добились всего в жизни, а не злоупотребляли своим положением в высшем свете. Гэрис давно мечтал стать дознавателем, поэтому начал с самого низа и работал визуаром. А его сестра была талантливой виртуозной пианисткой и часто ездила на гастроли по разным странам.
Выйдя из-за стола, мы с Рисом решили погулять на свежем воздухе, а Бэрс со своей пассией остались любоваться природой с широкого балкона. Спускаясь по широкой лестнице вслед за Гэрисом, до нас долетал их тихий разговор.
- Скоро в Большом концертном зале у меня будет сольник. Ты, ведь, придешь? - пианистка с надеждой обратилась к Маруну.
- Прости, Фэя, сейчас так много работы, поэтому, скорее всего, не получиться, - с удовольствием услышала я его ответ. «Хотя, какое мне до этого дело?!» - снова попыталась я унять свое упрямое сердце, возбудившееся от решения детектива.
- Милый, мы и так редко видимся. Не говоря уже о том, что в последнее время ты совсем погряз в своих расследованиях. Нет, я не утверждаю, что твоя работа не важна, но все же, отложи ради меня дела, хоть на один вечер.
Что ответил ей Бэрс я не услышала, потому что Гэрис подхватил меня под руку и повел по аллее в глубину парка. Было уже темно, поэтому вдоль дорожек зажглись круглые фонари, проецирующие на газон игру бликов от зачарованных язычков пламени. Мы спустились к пруду, и я смотрела, как в воде отражались золотые огоньки. Из дома полилась красивая грустная мелодия.
- Можно пригласить тебя на танец? – неожиданно произнес Рис вкрадчивым голосом и протянул мне руку.
Я согласно вложила свою ладонь в его, очарованная тихим теплым вечером и приятной дружеской компанией. Лёгкое опьянение от выпитого шампанского и томная обстановка полуосвещенного парка рождали романтический настрой. Но возле меня сейчас был совсем не тот мужчина, с кем я бы хотела оказаться наедине. И сколько бы я себя не убеждала, что Гэрис благородный, галантный кавалер, превосходная партия для любой девушки, это ни капли не действовало на мое бестолковое сердце.
Рис очень хорошо танцевал и не сводил с меня глаз, не скрывая своего восхищения, отчего меня начинала мучить совесть.
- Гэрис, Фэя ведь музыкант, как же ее угораздило познакомиться с дознавателем? - спросила я, чтобы нарушить тишину, которая рождала нежелательную для меня интимную атмосферу, сгустившуюся между нами, и заодно хотела выяснить побольше о секретах Маруна.
Парень улыбнулся, воспринимая мой интерес по-своему.
- Мы были на каком-то задании (сейчас уже не помню на каком), а у меня совсем вылетело из головы, что я должен был встретить Фэю на станции примвер-перевозчиков. Она только вернулась из музыкального турне по Мирионе, в которое ездила вместе с оркестром. Бэрс был как раз на своем примвере, и мы захватили ее по дороге. Так они и познакомились. Сестре он сразу понравился, о чем она мне все уши прожужжала потом. По возвращении из гастролей Фэя должна была дать в Хардироне два сольных концерта, куда она и пригласила нас вместе с Бэрсом. Вечером он остался ее провожать, с тех пор они и начали встречаться. Если честно, я до сих пор не пойму, почему он не сделал ей еще предложение, ведь они уже почти год вместе. У них очень сложные отношения: она часто в разъездах по гастролям, так что времени на свидания почти не остается.
- Вы с сестрой так дружны! - заметила я, сменив тему, - А мои братья - (язык не повернулся сказать «были») такие непоседы, но мы тоже очень близки, просто между нами очень большая разница в возрасте. - И с грустью задумалась о Кори и Тилсе.
Мы танцевали, уже не произнося ни слова, а когда музыка закончилась, Гэрис наклонился и осторожно поцеловал меня в щеку. И вдруг за спиной я услышала строгий голос:
- Нам пора!
Мы оба вздрогнули от неожиданности и резко оглянулись. В тени рододендрона стоял Марун, скрестив руки на груди.
- Уже поздно, а завтра много работы, - зло отчеканил он.
Рис с сожалением вздохнул и развел руками. Я поблагодарила его за прекрасный вечер и попросила передать мою признательность Фэе и от моего имени извиниться, что не зашла попрощаться. Поцеловав мне руку, сэр Гэрис Нордик вогнал меня в краску. А я заметила, как у Бэрса заиграли желваки, когда он, ни словом не обмолвившись с другом, решительно развернулся и устремился к выходу. Бросив напоследок ему извиняющуюся улыбку, я поспешила за дознавателем. И по его походке и движениям я поняла, что он кипит от гнева. Возможно, его настроение испортила размолвка с Фэей, но его поведение говорило, (и мое сердце предательски затрепетало) что я стала свидетельницей и причиной его ревности.
