- Да. И в него можно даже и не добавлять сахар, он и так сладкий. - протянул он сквозь улыбку, мечтательно размышляя о любимом напитке.
Я засмеялась.
- А ты - сладкоежка! Постоянно конфеты лопаешь!
Марун достал из кармана куртки небольшую коробочку, полную апельсиновых леденцов.
- Угощайся и перестань завидовать, - проворчал он, - а сладкое - это моя вредная привычка.
Подцепив конфетку в шуршащей фольге, я развернула ее и спрятала за щеку.
- Теперь и я буду благоухать апельсинами, - улыбнулась я, а он прикусил нижнюю губу.
- Жаль, мне твой аромат больше нравится, - будто между делом, бросил он, вставая из-за стола и направляясь к выходу. А я специально отстала от него, чтобы спрятать свои раскрасневшиеся щеки.
Расплатившись, мы вышли на улицу. Медицинский институт находился в десяти минутах от нас, если идти быстрым шагом. Через парк вела длинная аллея, по обеим сторонам которой росли могучие раскидистые полувековые дубы. Их мощная крона создавала приятную прохладу в импровизированном природой шатре. Мы с Бэрсом оказались совсем одни в этом зеленом покое. Здесь ничего не отвлекало, можно было бы сесть на одну из широких скамеек и закрыть глаза, помечтать, расслабиться. Я с тоской посмотрела на это манящее пристанище.
- Как здесь хорошо! - вздохнула я полной грудью. - Не то, что в пыльной Москве. Терпеть не могу большие города!
Марун, поглядывающий в мою сторону всю дорогу, невзначай заметил:
- Это не удивительно, ведь ты же родом из деревни.
Я даже остановилась.
- С чего ты это взял?!- я насторожилась. А он, потянув меня за собой, признался:
- Я же должен был все выяснить о подозреваемой в убийстве! И у меня для этого была куча времени, пока я ждал разрешение на переход, - и чтобы я успокоилась, добавил, - но ты не похожа на преступницу.
- А на кого похожа? - прищурившись спросила я.
Марун задумался, оценивающе поглядел на меня и изрек:
- Скорее, на человека, которого подставили.
А ноги, меж тем, несли нас мимо чудного оазиса по лабиринту тайн и опасностей, что подстерегали нас впереди. Мною двигало желание узнать всю правду о себе и выпутаться из коварных сетей, которые расставила злодейка-судьба. Бэрса вело чувство долга, справедливости и азарт, горящий в его глазах.
Старинное здание, заново отреставрированное, встречало посетителей широкой арочной дверью и белоснежными гигантскими колоннами в стиле классицизма. Мы поднялись по гранитным ступеням лестницы, которую обрамляли кованые фигурные балясины ограждений. Вверх и вниз ходили возбужденные абитуриенты. Лето - время вступительных экзаменов. Университетская атмосфера волнения передалась мне. Ностальгия всколыхнулась в сердце. Бэрс поглядел на меня и с любопытством в глазах спросил:
- Что-нибудь припоминаешь?
Мне показалось, что он, как будто, проверяет меня каждый раз. Поэтому не выдержала и, остановившись, рассерженно выпалила:
- Что конкретно я должна вспомнить?!
А детектив, оставив без внимания мой разгневанный вид, спокойно произнес:
- Медицинский институт, - и он обвел глазами стены и проходящих мимо студентов, - Ты училась на целителя. Закончила лучший в нашей столице медицинский университет.
- Я - врач?! - у меня даже рот открылся от изумления.
- Целитель, так у нас называют медработников. - уточнил он, - Вот почему я и удивлялся, что ты в Архив работать пошла сразу после выпуска.
Я уставилась в пустоту и, вытаращив глаза, пробормотала:
- А уж, как-я-то удивляюсь...
Бэрс засмеялся и, подхватив меня под руку, повел по коридорам.
Найти профессора оказалось проще простого. В деканате сидела пожилая женщина, заполняющая списки поступающих. У нее я узнала, где найти рыжего преподавателя, который читал в Московском университете лекции. А выяснить у него что-нибудь относительно моих снов вызвался Марун. Он быстро взял инициативу в свои руки, наврав с три короба о том, что был на лекции профессора, когда изучали мозговую деятельность. Что заинтересовался рассказом об амнезии какой-то девушки и ее снах. Марун спросил, мог ли кто-то еще говорить на эту тему? Оказалось, что студенты тогда об этом не спрашивали. А вот сам профессор очень заинтересовался снами, о которых шла речь.
- Каждому психологу стало бы понятно, - объяснял преподаватель, - что девушка, потерявшая память видит во сне себя, отрывки из своей жизни. Какое-то трагическое событие оставило глубокий след у нее в душе, а потом стало всплывать во снах.
- Профессор, а можно ли как-то помочь человеку все вспомнить, - с неподдельным интересом спросил Бэрс, - например, рассказать что-нибудь о его прошлом? Натолкнуть на определенные факты, чтобы мозг стал цепляться за знакомую информацию?
- Я не думаю, что это ускорит процесс, - возразил он, - наша память избирательна. Вы не сможете угадать, что ее пробудит. На человека с амнезией не надо давить, он сам все вспомнит, в знакомой обстановке это, конечно, будет проще. Но все равно не сиюминутно. Что касается, той девушки, о которой вы спрашивали. Я уверен, что если она видела во сне свое прошлое, то память к ней уже постепенно возвращается. Просто яркие моменты горя или радости всегда оставляют большее впечатление.
Стоя за дверью, я внимательно прислушивалась, к тому что говорил профессор. А в глазах стояла картина пожара… пожара, в котором сгорело вся деревня, в котором сгорел дом... мой дом, пропала моя семья: отец, мать и братья... На меня обрушилась вся тяжесть этой трагедии, и сильная боль в сердце, словно вставили и провернули нож, пронзила все мое существо. Я, буквально, захлебнулась от эмоций, вспоминая то мгновение, когда осознала, что произошло с моей семьей.
Слезы текли, текли, застилая все. Не видя дороги, я шла по коридорам института, наугад, не оглядываясь. Поэтому не заметила, как Марун догнал меня, взял под руку и повел к выходу.
Свежий вечерний воздух стал заботливо сушить мое лицо, приводить в чувство. Марун шагал рядом, не произнося ни слова, и лишь время от времени поглядывал на меня. Было не поздно, но улицы того района, где находился частный сектор почти не освещался. Да и зачем коммунальщикам ремонтировать старые фонари, если большая часть населения из избушек-развалюшек давно переехала в столицу.
Так уже привыкнув к темноте, мы пришли к «моему» дому. Неожиданно из мрака вынырнули две тени и двинулись к нам. В свете, просачивающегося сквозь занавески моих окон (я предусмотрительно оставила электричество включенным) мы разглядели двоих мужчин лет 30-35-ти. Они оба держали, направляя на нас, знакомые мне цилиндрические «фонарики», как тот, который я уже видела у Маруна.
- Не дергайся, - шепнул он мне и крепче сжал мою руку.
Один из незнакомцев вышел вперед, оказавшись в освещённом прямоугольнике. У него были длинные черные волосы, забранные в хвост, карие глаза и нос с горбинкой.
- Я, Константин Изотов - дознаватель Эгоцентриума Посольства 9-ти миров, уполномочен арестовать Маруна Бэрса за нарушение законов нашего мира и Логии: о превышении полномочий, злоупотреблении властью, данной вам, в связи с расследованием дела об убийстве охранника и использовании в этом деле главной подозреваемой Солари Грихель. Я и визуар, - он кивнул в сторону своего помощника, - Алексей Крынин, обязаны доставить вас обоих в отдел Посольства и заключить под стражу в камеру. После чего вас передадут властям Логии.
Эти двое повели нас в дом. Я шла следом за Бэрсом и думала, что же теперь делать. Этот местный дознаватель, уверенный в моей вине, не будет вести никакого расследования.
В доме арестовавший нас Изотов начал использовать магию, вызывая «транспортный проход», (как он назвал его), к месту нашего будущего заключения. Марун стоял рядом со мной. Его руки, как и мои, были скованны за спиной. Я тревожно посмотрела на него и заметила на его лице загадочную ухмылку. Он подмигнул мне, и я увидела - в его руке что-то блеснуло. Повернувшись спиной к моей спине, Марун сунул мне в руку маленькое круглое зеркальце. Я быстро сообразила, что он задумал и повернула зеркальце так, чтобы в нем отразились его скованные запястья. Бэрс тем временем что-то зашептал. Миг. И наручники исчезли. Но опытные сыщики быстро среагировали. Визуар крикнул заклинание, и огненная сфера полетела в детектива. Тот увернулся. Но Изотов уже успел кинуть заклятие «ножа». Я вскрикнула от того, что кофта на груди Маруна разошлась, а вокруг разреза расплылось кровавое пятно. А потом произошло то, что никто не ожидал. Детектив разбежался, что-то громко крикнул и влетел в большое трюмо. Зеркало со звонким чмоком проглотило его.
