— Да нет, не надо. Я вообще-то даже не пробовала никогда.

— Ч… чего?

— Никто не верит, — она как-то натянуто, нервно хихикнула. — Мне не очень нравится запах.

Алекс умолк, повернулся так, чтобы дым от сигареты не шёл в её сторону. В мыслях он по-прежнему был в Новом Орлеане — выходит, Стэши не «торчала там два года», как выразилась сама, а росла. Так почему не сформулировала иначе? Быть может, не хотела, чтобы кто-то связал её с отчимом — отношения у них, похоже, развивались погано.

Итак, стремление принести в клювике сенсацию завело её в полную задницу. Спасая свою шкуру, она обратилась за помощью к Рэйлин Тёрнер — и та не стала отказывать. Вероятно, Рэй даже сумела бы просто перевезти Стэши в Хэллгейт и спрятать, как сама она сейчас скрывала от любопытных глаз Ленни Дикинсона. Однако идея переждать два года в закрытой клинике казалась правильной. За это время и осторожного серийного убийцу могли бы поймать, не то чтобы банду грабителей.

И всё же что-то отчаянно напрягало.

Стоило поговорить с Тёрнер. Другой вопрос, захочет ли она рассказывать Алексу эту историю — или правду в случае, если Стэши солгала.

— Если ты ещё сомневаешься, нет: я не убивала Хьюзов. Мне, очевидно, было чуток не до этого.

— Тогда, может, — Алекс рисковал, но попытаться стоило, — ты знаешь, что случилось с Тёрнер? Сказали, что в клинику тебя привёз Дэйв.

— Понятия не имею. Дэйв тогда упомянул, что она не в порядке. Вот и всё.

Не то чтобы он совсем перестал подозревать Стэши. Теперь она не вызывала у него того доверия, на которого Алекс мог сделать ставку ещё в ночь Хэллоуина, и с этим надо было что-то делать.

А кроме того, получалось, что съездил в Новый Орлеан он просто так — и это страшно раздражало.

— Знаешь, — сказала Стэши, прежде чем он сел обратно в машину, — твоё стремление сделать меня убийцей даже льстит. Но, если бы я родилась здесь и с детства точила зуб на Хьюзов, поверь, это был бы не огонь.

В этом Алекс почему-то не усомнился ни на йоту.

***

Над городом сгущались сумерки. Окна правого крыла «Луизианского приюта» горели, и Джин прищурилась, силясь различить хоть один силуэт. Однако за стёклами, как назло, никто не появлялся.

Скорее всего, подумала она с беспокойством, ведьмы уже заняли свои места и ждут только её — новичка, который мог разве что сварить пару настоев да нарисовать простенький защитный знак на двери.

Джин до последнего не думала, что ковен всё же пригласит её на собрание. В тот день, когда они с Алексом побывали в «Приюте», Юджина выглядела совсем не заинтересованной. Конечно, тогда дар ещё не дал о себе знать, но разве Верховная не должна чувствовать, есть ли в человеке перед ней хоть капля способностей?

— Долго будешь стоять у дверей? — услышала она вдруг мягкий незнакомый голос. В нём не чувствовалось ни интереса, ни враждебности. — Пойдём. Собрание началось пару минут назад.

Рина Норен едва приподняла уголки губ — подобие приветственной улыбки, догадалась Джин, — перебросила две длинных тёмных косы из-за спины на грудь привычным жестом и первой направилась ко входу. Украшения, вплетённые в её волосы, тихо зазвенели.

— А разве можно опаздывать?

— Не думаю, — спокойно ответила Рина. — Но меня ещё ни разу не укорили. Все понимают, что у членов ковена могут быть неотложные дела.

Джин кивнула. Никто так и не сказал, зачем её позвали сегодня, и от этого было жутковато. Что, если Афина не имела никакого права брать ученицу, и теперь их обеих ждёт жестокая кара?

В таком случае она возьмёт вину на себя. Не хватало ещё, чтобы Афину осудили! Джин сама настаивала, чтобы её научили работать с даром. А если ковен не отозвался первым… Что ж, какой тогда прок от этого ковена?

Они поднялись на второй этаж, повернули направо, и на миг Джин показалось, что Рина отведёт её всё в тот же номер, где обосновалась Верховная. Однако распахнулась совсем другая дверь — в начале коридора, а не в конце.

— Это зал для собраний, — шепнула Рина, — и ритуалов, если таковые приходится проводить. Добро пожаловать.

Если коридоры «Луизианского приюта», несмотря на тёмный цвет обоев, всеми силами пытались осветить и скрасить гнетущее впечатление, эту комнату не спасала даже внушительная люстра с парой сотен хрустальных подвесок. Здесь стены покрывал мелкий узор, который, стоило приглядеться, оказывался рунической вязью — и у Джин немедленно закружилась голова от количества магии, сконцентрированной в зале.

Ведьмы сидели кругом — тонули в объёмных креслах, выставленных на самую середину комнаты. Джин заметила, что три места пустовали. Одно, понятное дело, сейчас займёт Рина, а вот два других…

Интересно.

Сперва Джин подумала об Афине, но её кресло наверняка либо давно убрали или даже сожгли, либо в нём устроилась другая ведьма.

— Тут должна сидеть Жанетт, — быстро шепнула Рина, увидев, куда смотрит Джин. — Но она всегда в разъездах. А вот там, рядом с Шэдоу — Дар. Не знаю, что у них двоих случилось, но она не пожелала оставаться в ковене. Укатила в Батон-Руж.

— А можно уйти из ковена?

— Можно, конечно. Не факт, что примут обратно. Если кто-то из нас покидает ковен по своей воле, кресло пустует ещё полгода. Потом либо ты возвращаешься, либо тебя заменяет кто-то другой.

Рина незаметно коснулась ладони Джин — явно хотела не то приободрить, не то успокоить — и уселась в своё кресло.

— Прошу заметить, сегодня «Луизианский приют» посетила почётная гостья, — разнёсся по залу голос Юджины. Она говорила негромко, но стены будто подхватывали каждое её слово и обрушивали на присутствующих непомерной тяжестью. Джин скользнула взглядом по ведьмам: кое-кто из них поморщился, явно не оценив такого эффектного приветствия. — Возможно, вскоре она станет одной из нас.

На мгновение Джин почудилось, что по залу пробежал лёгкий ветерок. Хрустальные подвески у неё над головой зазвенели. Значит, среди присутствующих есть и ведьма, способная повелевать силами природы — Афина рассказывала о таких. Редкий дар, чьи корни уходили в самую глубину веков, сейчас проявлялся у единиц и, быть может, раз в пару десятков лет.

Знать бы, кто это. Леви? Шэдоу, с которой так дружен Алекс?

Юджина повела ладонью, приглашая шагнуть в центр.

— Вирджиния Симона Фэйрфакс, — продолжила она. — Племянница Дельфины Фэйрфакс, которая, насколько помнят все присутствующие, всегда была в числе сильнейших ведьм этого города. Сильнейших ведьм штата, если говорить начистоту. Прежде всего хочу сказать, что безмерно счастлива — дар Дельфины не исчез бесследно, а нашёл новое вместилище.

Пальцы привычно сжали край футболки. Джин годами давила злость в себе, не желая выходить на очередной виток ссоры с матерью — ту могло вывести буквально что угодно. Чаще всего она вертела и сжимала первое, что попадалось под руку. Совсем от раздражения это не избавляло, но помогало выдохнуть хотя бы ненадолго.

Вместилище, вот оно как. Невысокого же мнения о ней Верховная.

— Нам известно, что Афина Гудвин, белая ведьма, уже начала твоё обучение. Это большая ошибка, — Юджина на миг поджала губы. — Ей никогда не совладать с даром, который когда-то жил в Дельфине. Наша сила порой требует выходить за рамки дозволенного. Проламывать барьеры, которые вокруг с таким рвением выстраивали перестраховщики наподобие Афины.

— При всём уважении, Верховная, вы не спешили.

Юджина осеклась. Вежливая улыбка, точно приклеенная к её лицу, дрогнула, скривилась.

Возможно, не стоило этого говорить — но раздражение по-прежнему рвалось наружу, хотя край футболки уже наверняка выглядел пожёванным. Легко обвинять Афину. Ведьмы, сидящие здесь, даже не догадывались, как Джин порой было не по себе из-за лихорадочного шёпота на незнакомом языке, что раздавался прямо внутри её головы. Как было неуютно до сих пор не ощутить себя хозяйкой в доме, который она вообще-то унаследовала. Казалось, внутри неё росло нечто чужеродное — но затихло, стоило Афине приступить к обучению.